Странник с планеты Земля (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 31

— Давай помогу. Одна ты и до утра не управишься.

— Пожалуйста, — не стала отказываться миледи.

Изготовлением и копированием батареек, а затем и других необходимых для любого хозяйства вещей мы занимались часа четыре. А когда работа закончилась, совершенно умотанные, плюхнулись на длинную и широкую лавку перед не менее длинным и широком столом.

— Устала? — спросил я, найдя среди хлама чайник с водой, налив из него полную кружку и протянув её баронессе.

— Есть немного, — кивнула женщина.

Отпив половину, она вернула мне кружку обратно:

— Спасибо. Одна я и впрямь до утра б провозилась.

Сказала и вдруг посмотрела на дверь:

— Это тебя жена попросила, да?

— Что попросила? — сделал я вид, что не понял.

— Ну… чтобы ты это… помог?

Я залпом выпил остатки воды и поставил кружку на стол.

— Нет. Я пришёл сюда сам. Потому что это мой дом, а ты в нём хозяйка.

— Хочешь сказать, что…

Договорить ей я не позволил. Обнял за талию, притянул к себе и впился в её губы своими. Но буквально через секунду вдруг ощутил, как её руки с силой упёрлись мне в грудь.

— Нет, Дир! Не надо, — выдохнула она, кое-как вывернувшись из объятий. — Не делай того, о чём потом пожалеешь.

— Уверена, что я пожалею? — заглянул я ей прямо в глаза.

Мой взгляд она выдержала.

— Нет, не уверена. Поэтому и прошу: не спеши. Я знаю, твоей жене снится будущее, но будущее, оно всегда вероятное, мы можем менять его своими поступками. А прошлое, и я это точно знаю, уже не изменишь.

Я глубоко вздохнул, убрал с её талии руки и отвернулся к столу.

— Ладно. Я понял. Прости.

— Ты тоже прости меня, — виновато пробормотала Паорэ.

— Тебя-то за что? — поднял я бровь.

— Ну… наверно, что провоцировала… Но если ты хочешь…

Я вновь повернулся к ней.

— Мы можем просто поговорить, — закончила Пао.

«Вот ведь… чертовка!»

— Помнишь, ты обещал рассказать про барьер? Ну, в смысле, как ты собираешься с ним разобраться.

— Помню.

— Расскажешь?

— Да.

Ещё раз вздохнув, я начал рассказывать.

Мы разговаривали до утра. Просто беседовали и ничего больше. А потом я ушёл. Просто ушёл, пожелав ей хорошего дня.

Спать после новой бессонной ночи хотелось неимоверно.

Побродив минут пять по двору, я отыскал тот навес, под которым вчера сидел Гас, и без особых раздумий завалился на найденный там же топчан. Барон я, в конце концов, или не барон? Где, блин, хочу, там и сплю. Ну, или где место найдётся.

И мне было совершенно не стыдно за то, что случилось в реакторной.

Скорее, я был раздосадован.

С этими женщинами вообще никогда не поймёшь, что же им собственно нужно…

Следующие несколько дней прошли в обычной рутине.

Утром я заходил в госпиталь проведать, как там Анцилла, и спросить у Сапхата, когда её выпишут. Тот каждый раз обещал, что вот-вот, ещё пять-шесть дней и леди окончательно выздоровеет. Я делал вид, что не верю, и требовал ускорить процесс. Док разводил руками и уверял, что делает всё возможное, но ускорить выздоровление не в состоянии.

После моего визита в больницу в соседнем строении собирался «малый баронский Совнарком»: кроме меня там присутствовали всё тот же Сапхат, Гас, Паорэ и пара «общественных представителей». Последние менялись каждые сутки, решающего голоса не имели, зато могли напрямую доносить до начальства информацию с мест, густо приправленную просьбами и пожеланиями трудящихся.

Именно этими просьбами и пожеланиями, а заодно и проверками мы занимались практически всё остающееся до вечера время. Принимали ответственные решения, раздавали приказы, убеждали личным примером, носились по сёлам и весям на шаттле, на лошадях, на своих двоих, отправляли и принимали донесения, изготавливали промышленную продукцию, меняли её на продовольственную, реквизировали и секвестировали излишки, изобретали новые налоги и отменяли старые, взимали недоимки и раздавали плюшки и пряники…

Короче, дел было столько, что к концу дня ноги едва носили. Но всё равно — вечером я опять заглядывал к Анцилле, а после желал спокойной ночи Паорэ. И ни там, ни там, увы, не обламывалось. У первой по объективным причинам — доктор, эдакий негодяй, запрещает. А у второй из-за чрезмерного количества тараканов в прелестной головке — типа, нельзя, и всё тут, а когда будет можно, не знаю…

К исходу четвёртых суток у меня даже сложилось впечатление, что дамы действительно договорились и теперь просто испытывают господина барона на прочность: выдержит или нет? Но каждая при этом вовсю рекламировала соперницу. Зачем? Мысли, конечно, на этот счёт были, однако проверить их здесь и сейчас я не мог. Единственное, что оставалось — это ждать и надеяться…

На пятый день в поместье вернулись те, кого многие ждали. Причём, с нетерпением.

Мне повезло. В минуты, когда они прибыли, я оказался совершенно свободен от своих баронских обязанностей. Как, впрочем, по какой-то необъяснимой причине, свободными оказались и остальные члены Совета: Паорэ, Сапхат и Гас.

Док просто вышел на улицу «перекурить», Пао ругалась о чём-то с работающими в поместье строителями, Гас под своим навесом проверял инвентарь для очередных военных занятий.

Я же впервые за последние несколько суток наслаждался дневным общением с Ан.

Сегодня Сапхат наконец-то позволил ей самостоятельно выйти на воздух. Но только с сопровождающим, а не в одиночку. Присматривать за выздоравливающей экселенсой вызвался, ясное дело, её законный супруг, и никого другого рассматривать в этом качестве я, безусловно, не собирался.

Сказать, что Анцилла чувствовала себя не слишком уверенно, значит, ничего не сказать.

— Ой! Кажется, я ходить разучилась, — первое, что сказала она, поднявшись с кровати.

Тем не менее, до выхода на террасу она всё же дошла, пусть и не без поддержки с моей стороны. А дальше я просто усадил её в плетёное кресло и вместе с ним перенёс поближе к перилам. С крыши больничной пристройки, превращённой в огромный балкон, открывался отличный вид и на двор, и на ворота с калиткой, и на дорогу, и на дремучий лес, начинающийся в тине от замка.

— Вы куда-то туда бегали? — указала Анцилла на камыши за дальней стеной и перекинутый через них мостик.

— Кто мы? Куда туда? — не понял я сказанного.

— Вы с Пао. В святилище, — уточнила супруга.

Я мысленно чертыхнулся, но ответил достаточно ровно, без раздражения:

— Да. Это там. Только этот мост новый. Старый взорвали при штурме.

— А что со святилищем?

— А что с ним может случиться? — пожал я плечами. — Стоит себе, как и раньше. Нам оно, кстати, не пригодится.

— Почему?

— Ну… потому что использованное. Больше энергии из него уже не получишь.

— То есть, меня ты туда уже точно не поведёшь? — снова уточнила Анцилла.

А я снова ругнулся. И вновь про себя.

Обижаться на экселенсу было бессмысленно.

Сам в своё время обо всём рассказал, сам теперь и расхлёбываю.

— Как думаешь, как там сейчас наш Талвий? — спросил я, подняв к небу глаза.

Ход был беспроигрышный. И Ан на него, конечно, купилась.

Сразу забыла и о святилище, и о вопросе, и о той подковырке, которую в него так хитро вложила.

А вот о сыне она могла говорить часами…

На этот раз мы проговорили о нём всего минут двадцать. А потом Анцилла неожиданно вскинула голову и обратила внимание на шум у ворот:

— Там, кажется, кто-то приехал.

Я, тоже увлёкшийся разговором, нехотя повернулся на скрип раскрываемых створок.

В замковый двор въехали три повозки. В первой и третьей сидели бойцы с оружием. Из второй, крытой, когда она остановилась, выбрался мой старый знакомый — дядька Аркуш, староста Склинки, тот самый, поставлявший мне по просьбе Паорэ девок, ветеран подпольной борьбы с захватившими баронство разбойниками.

Следом за Аркушем из возка вышла Нуна. У неё на руках сидела маленькая девочка в пёстреньком платьице.