Странник с планеты Земля (СИ) - Тимофеев Владимир - Страница 35

На сборы у нас ушло всего полчаса. С Гасом я договорился заранее, поэтому, когда мы вышли во двор, там уже находился готовый к взлёту челнок. Провожали нас двое: Сапхат и Нуна. Всем остальным (включая охрану) было приказано покинуть замковый двор и не появляться там до специального разрешения.

Перед тем, как лететь, «третий» вдруг подозвал Нуну, а когда она подошла, развернулся к нам с Пао и гаркнул, как на плацу:

— Милорд! Миледи! Разрешите обратиться к вам с просьбой.

Глядя на его вытянутую «кирпичом» морду, я едва не расхохотался.

Баронесса, однако, приняла такое обращение как должное:

— Слушаем вас, селенц.

Хочешь не хочешь, пришлось тоже накинуть на физиономию выражение значимости и официоза.

— Милорд! — торжественно начал «третий». — Я хочу попросить вас принять от меня клятву верности и служения.

Мои брови поползли вверх.

Ничего не поняв, я посмотрел на Паорэ.

Та едва заметно кивнула.

Оглянулся на Ан.

Анцилла пожала плечами.

Хмыкнул, шагнул к приятелю и тихо поинтересовался, чтобы другие не слышали:

— Напарник, что это значит? Что это, мать его за ногу, за представление?

— Прости, камрад, но так надо, — так же тихо ответил «третий».

— А поконкретнее можно?

«Третий» вздохнул:

— Ты понимаешь… просто я… хочу остаться на Флоре. Совсем. Навсегда.

— Остаться? И в чём тут проблема? — не понял я сказанного. — Я-то здесь каким боком?

— Проблема в традициях, — дёрнул щекой напарник. — Каждый живущий в Княжестве должен иметь статус. Подданство, вассалитет, сословие, отношение к собственности… По факту, у меня сейчас нет ничего. Да, пусть я свободен и волен делать всё, что угодно, но по здешним законам моя свобода — это свобода личная и она никак не касается кого-то другого.

Я покачал головой.

— Всё равно ничего не понял. Причём здесь кто-то другой?

— Я тоже раньше не понимал. Но теперь вижу: без статуса здесь никуда. У тебя этот статус есть. Ты — барон, пусть и мятежный. Хозяин округи. Все, кто живут в баронстве — твои подданные. Паорэ — признанная подруга барона и мать наследницы. Сапхат — мастер. Борс, Таг, Калер и остальные дружинники — ближние слуги или, как здесь говорят, «хранители чести». Нуна… — на этом месте Гас внезапно запнулся, — называет себя старшей баронской рабыней и ничего предосудительного в этом не видит.

— Старшей рабыней? Я ей такого статуса не давал.

Я безусловно, помнил, что сам говорил Анцилле про Нуну, но чтобы она не просто считала себя обязанной мне и Паорэ, а добровольно приняла рабское звание… Нет, додуматься до такого я бы точно не смог.

— Знаю, что не давал. Но тут такие традиции. Тут даже статус рабыни выше любого бесстатусного, а уж если рабыня имеет приставку старшая, то уважение к ней в сотни раз выше, чем к большинству свободных.

— Тебя это так задевает? — внимательно посмотрел я на Гаса.

Тот внезапно смешался.

— Ну, в общем, нет, но… короче, я сделал ей предложение.

— Ну, наконец-то! — не удержавшись, я хлопнул приятеля по плечу.

Он в ответ снова вздохнул:

— Увы. Она отказала.

— Отказала? — уставился я на напарника. — Что значит отказала? С чего бы?

— Сказала, что если она его примет, то ей придётся уйти из баронства, а она считает себя не вправе бросать по личным мотивам миледи, тебя, Риду, других.

— Да почему, блин, ей надо кого-то бросать? Разве её кто-нибудь гонит?

— Гонит не гонит, значения не имеет. Просто на Флоре брак… да собственно, и любая связь статусной и бесстатусного как бы… вырывает их из традиционного общества и делает их обоих бесстатусными, а значит изгоями.

— Так значит, твоё желание, — начал я наконец догадываться, — в том, чтобы…

— Да. Именно так, — не дал мне договорить бывший капитан армии Великой Империи. — Я больше не хочу выбирать, где я и кто я. Не хочу оставлять для себя лазейку, никому не служа, отказываясь от обязательств и имея тем самым возможность сбежать обратно в Империю. Я решил навсегда остаться на Флоре. Мой дом теперь здесь, и я не хочу от него отказываться. Но ещё больше я не хочу отказаться от той… — он быстро оглянулся на стоящую шагах в десяти от нас Нуну и твёрдо закончил. — От той, которую я люблю. Поэтому я и прошу тебя принять мою клятву верности и служения.

Я смотрел на него секунд десять, решая, что делать.

Любовь, как известно, приходит внезапно, но точно так же она может и уйти. Особенно, если окажется, что это всего лишь страсть. Или, к примеру, то самое чувство долга или чувство вины, о которых мы несколько дней назад говорили с Анциллой.

С другой стороны, если мой друг и вправду решил остаться здесь навсегда, то кто я такой, чтобы мешать ему строить свою судьбу так, как хочется? Да и потом, должен же кто-то присматривать за хозяйством, пока мы с Пао и Ан будем заниматься барьером. Так почему тогда бы этим кем-то не стать моему напарнику? А уж если ему в этом деле Нуна поможет… Ну, или наоборот, он будет ей помогать…

Жестом подозвав Сапхата и женщин, я вновь развернулся к приятелю:

— Да. Я готов принять твою клятву…

Гас говорил недолго, около двух минут, но я всё равно не особо вслушивался в явно заученный текст клятвы-присяги. В принципе, они во всех мирах одинаковы и отличаются только некоторыми деталями, присущими каждому месту и времени. Как разные диалекты одного языка. Звучит необычно, но, в общем и целом, понятно. О том, что приятель к этой речи готовился, не догадался бы только полный профан. Но даже вопрос, кто ему помогал, не являлся для меня особенно важным. Нуна или Паорэ, или даже Сапхат — какая фиг разница? Главное заключалось в настрое. Насколько искренне прочтёт мой друг эту клятву. Насколько он будет эмоционально честен к себе, принимая эту не слишком-то нужную нам обоим присягу.

Гас говорил честно. И эмоции в его барьерном рисунке сверкали как нужно.

Пусть я и не такой эмпат, как Анцилла, но тоже умею кое-что видеть…

— Я принимаю твою присягу, селенц, и принимаю твоё служение. С этой минуты ты мой заместитель по боевой части, а также главный стратиг баронства, первый «хранитель чести» дружины и рода Румиев.

— Я вас не подведу, эксе… эээ… милорд.

— Знаю, мой друг, и поэтому… — я вытащил из-за пазухи срощенный древесный обломок и протянул его Гасу. — Думаю, тебе это пригодится. Ну, пока я отсутствую.

Как выглядит амулет власти, напарник, конечно, знал. И, самое главное, не мог не почувствовать, что этот — отнюдь не обманка.

— Я сохраню его, — кивнул он, бережно пряча реликвию. — А если воспользуюсь, то только по необходимости.

— Добро́, — кивнул я в ответ и покосился на Пао.

По достигнутой перед выходом договорённости, она должна была выступить следующей.

Баронесса поняла меня правильно. Шагнула к стоящей около Гаса Нуне и негромко спросила:

— Справишься?

— Справлюсь.

— Уверена?

— Да.

— Ну, тогда вот, держи. С этим тебе будет легче, — сняла она с себя орден власти и надела его на шею «старшей рабыне». — Не давит? Не жжёт?

— Н-нет, — пробормотала Нуна, невольно сглотнув.

Похоже, она была ошарашена, но тем не менее нашла в себе силы, чтобы повторить то же, что сказал Гас:

— Я сохраню его. Что бы тут ни случилось, я обещаю, что сохраню его.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась Паорэ.

Теперь, когда все слова были сказаны, а серьги розданы, в поместье нас ничего больше не удерживало.

Когда шаттл поднялся в небо и сделал над недостроенным замком прощальный круг, я вдруг подумал, что вижу его, возможно, в последний раз. И даже если когда-то вернусь сюда, то уже ничего, наверное, не узнаю…

Место, где должен быть переход, мы почувствовали ещё на подлёте.

— Садимся, — скомандовал я напарнику, ведущему шаттл вдоль кромки болот.

Летающая машина опустилась на землю в сотне шагов от затянутой туманом воды. Опоры, хвала всем вселенским богам, в трясину не угодили — встали достаточно ровно, можно было даже аппарель откинуть, чтобы выйти наружу «со всеми удобствами».