Ферзевый гамбит. 1942-1943 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 15

Авиация галлов тоже преобразилась. Того разнообразия моделей, которое ималось в 1940 году уже давно не было. На вооружение стоял один основной истребитель — D.620, дальнейшее развитие 520-ого, и получаемый из США по ленд-лизу Р-40, и в целом самолеты эти были более чем адекватными конкурентами немецким «Фридрихам». Более того, учитывая ситуацию на фронте, где бои велись в основном над территорией, контролируемой союзниками, потери в пилотах выровнялись, до примерно равного значения, хотя потери самих машин у союзников все еще были несколько выше. Тут сказывался больший запас хорошо обученного летного состава, который люфтваффе удалось более-менее сохранить за предыдущий спокойный для себя 1941 год.

Больше стало автотранспорта, хотя тут главную роль скорее сыграли поставки из-за океана. Не смотря на все усилия заводы Луи Рено а также его коллег-конкурентов, Ситроен и Пежо даже к 1942 году не смогли закрыть более 60 % от армейских потребностей в грузовой технике. Особенно это касалось тяжелых грузовиков с полезной нагрузкой 3.5 и 5 тонн. Последние выпускались заводом Рено в Булонь-Бийанкуре — западном пригороде Парижа — который во время тяжелых боев осени 1941 года был эвакуирован в Тулузу. Понятное дело, что на темпах выпуска вышеобозначенной продукции такой маневр отразился самым негативным образом, но тут подстраховали союзники если не закрыв дефицит полностью, то как минимум введя его в какие-то разумные рамки.

Пушку, весившую больше тонны на запасную позицию, затащили буквально на руках. Учитывая, что расчёт состоял всего из пяти человек, попробуй они повторить этот трюк в спокойной обстановке — скорее обгадились бы, чем действительно сделали. Не зря армейская присказка утверждает, что во время войны число «пи» может достигать четырех: ничем иным кроме искривления пространства-времени это объяснить невозможно.

Несколько минут, чтобы подготовить позицию и орудие вновь готово к открытию огня. Лейтенант, очень аккуратно высунувшись сбоку от прикрывающих их позицию кустов, осмотрел поле боя. Танка, которому он всего несколько минут назад всадил бронебойный под башенный погон на прежнем месте не было: мехвод видимо пережил случившуюся с ним неприятность и смог откатиться обратно. Еще трем панцерам в зоне видимости повезло меньше: один застыл на месте, крутанувшись на сбитой гусенице и подставив нежный левый бок и судя по открытому верхнему люку, сегодня он дальше уже не поедет. Второй отчаянно чадил черным маслянистым дымом, а башня третьего сорванная с погоня внутренним взрывом съехала в бок грустно задрав ствол куда-то в небеса.

Впрочем, целей впереди было еще достаточно: кроме нескольких танков, неторопливо продвигающихся вперед то и дело останавливаясь чтобы плюнуть снарядом по только им ведомой цели, чуть сзади, во втором эшелоне двигались новые, не виданные лейтенантом ранее самоходки. Покатый, чем-то напоминающий черепаший панцирь, корпус и орудие явно сходное по калибру с тем, что торчало из башен, ползущих впереди танков. Из третьей линии поливали длинными очередями французские окопы пулеметчики высадивших пехоту Ганомагов. По последним стрелять не хотелось, с ними разберутся и без противотанкистов, а вот пощупать на прочность лоб новой самоходки — дело вполне богоугодное.

Вернувшись к ждущему его орудию, лейтенант принялся остервенело крутить маховики вертикальной и горизонтальной наводки, загоняя покатый стальной лоб в перекрестье прицела.

— Выстрел! — Скомандовал сам себе офицер и дернул спуск. Даже с расстояния в добрых восемь сотен метров было видно, как снаряд воткнулся в стальную плиту и свечкой ушел в небеса: рикошет. — Дерьмо! Бронебойный!

Следующая стальной карандаш занял свое место буквально за пару секунд.

— Ну ка посмотрим, как тебе такое понравится, — от усердия Суве аж прикусил язык. — Выстрел!

Этот снаряд попал гораздо более удачно: ткнулся справа, калеча ходовую. Понятное дело, что корпус под таким углом не пробить, но этого и не требовалось: лишившаяся пары катков справа самоходка, крутанулась на левой, целой гусенице и подставила отнюдь не столь хорошо бронированный борт, в который буквально секунд через двадцать влетел пущенный невидимым коллегой лейтенанта подарок. Впрочем, сам офицер этого уже не видел, он выцеливал следующую машину, намереваясь сегодня отправить как можно больше стальных монстров в их стальной же ад.

Шампань-Пикардия, Франция, май-июль 1942 год.

Первую линию обороны немцам удалось взломать за не полные десять дней. Асфельд был захвачен 16 мая, Вильнев-Сюр-Эн — 18 числа того же месяца, а 19 — они вышли на окраину Краона, вырвавшись таким образом на оперативный простор. Ну как вырвавшись? Прорыв дорого стоил войскам Гота, чьи танковые дивизии за не полных две недели потеряли полторы сотни бронированных машин. Понятное дело, что часть из них ремонтники вернут в строй, но когда это будет, а воевать-то нужно здесь и сейчас.

Самое смешное при всем этом заключалось в том, что французы с момента начала наступления тоже не сидели сложа руки, у преодолев последнюю линию траншей, передовые части 11 танковой дивизии, шедшей в авангарде, тут же уперлись в передовые укрепления следующей линии обороны, которая проходя с северо-запада на юго-восток, прикрывала подходы к Парижу с севера. Атака же южнее Реймса и вовсе не имела никакого успеха, и за прошедшие дни немцы продвинулись едва на пару километров, демонстрируя темпы наступления, которым могли бы позавидовать разве что войска сражающиеся в Первой Мировой.

В общем со стороны Французского командования могло сложиться впечатление, что худшего удалось избежать: наступление остановлено, и можно вновь закапываться землю, ожидая прибытия дивизий из-за океана, тем более что в середине мая в Бресте как раз высадился "второй эшелон" экспедиционного корпуса в составе еще трех дивизий — двух пехотных и одной механизированной, доведя таким образом общую численность американских войск до ста с копейками тысяч штыков.

Однако, как это уже случалось не раз, вермахт в очередной раз показал, что в оперативном и стратегическом плане является самой мощной армией на континенте. Действуя в своей любимой манере, немцы не стали стучаться головой в закрытую дверь, и, вместо этого, вломились через открытое окно. Ну как открытое, скажем так: закрытое не в должной мере.

22 мая в стык 1 и 2 групп армий в районе города Сен-Кантен ударил уже хорошо знакомый французам танковый корпус СС, который не смотря на тяжелые потери в боях осенью успел восстановить свою численность, как в технике так и в личном составе, и теперь был тем самым скальпелем которым немцы рассекали французскую оборону на две неравные части.

Одновременно с СС-овцами, вновь пришла в движение танковая группа Гота, вот только направление удара ее было не на Париж, а, можно сказать, в противоположном направлении — на север, обходя город Лан с запада. Одновременно с этим немцы стали проявлять активность по всей линии соприкосновения, сковывая максимальное количество союзнических частей и мешая им перебрасывать подкрепления.

Теперь стратегический замысел ОКХ стал для Бийота и всего французского генштаба предельно ясным: немцы, наступая не "поперек" линий обороны, а "вдоль", попытались отрезать весь левый фланг второй группы армий, что не много не мало — два десятка дивизий. И надо сказать, что такая возможность виделась вполне реальной. Ожидая возможные прорывы и готовясь их отражать, французы отвели самые боеспособные, в том числе танковые и механизированные, части в глубь построения. Пехотные же дивизии, атакуемые с трех сторон танками, всю войну показывали совсем не блестящую устойчивость.

В этой ситуации валентными войсками, находящимися, кроме того, в нужном месте и обладающие соответствующей техникой, способными подрубить основание завернувшего на север клина стали три американские дивизии, стоящие в двадцати километрах западнее Реймса. Понятное дело, что для такой операции одного корпуса мало, поэтому их быстренько усилили тем, что попалось под руку: четвертым танковым корпусом в составе 5 танковой, 8 и 11 моторизованных дивизий. Впрочем, тут еще бабка надвое сказала кто кого усилил: не смотря на свой «весомый» пятнадцатитысячный состав, американская пехотная дивизия величиной в военном плане была гадательной, а танковая, хоть и насчитывающая колоссальные 24 тысячи человек и 375 танков, тем более. Не опытные офицеры, «зеленые» еще призывники и все такое, а вот французы пороху уже понюхали и, хотя укомплектованность их едва дотягивала до 80 % — проблемы с производством техники были не только у Германии — вполне были способны решать оперативные задачи.