Ферзевый гамбит. 1942-1943 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич - Страница 17

А 2 июня передовые части 8 танковой вышли к побережью, замкнув таким образом кольцо, возможно самого масштабного окружения в истории. Ну ладно, не совсем окружения — полумиллионная группировка вполне еще могла получать снабжение по морю, вот только на практике реализовать такой логистический подвиг было практически невозможно.

Впрочем, в панику никто впадать не спешил. Вытянувшаяся в глубь Французской территории немецкая "рука", учитывая то, что непосредственно войскам урон был нанесен сравнительно небольшой, совсем не выглядела непробиваемой стеной. Да и со снабжением отрезанных войск все было не так уж плохо: к услугам военных был весь английский и французский флоты, да еще и американцы всегда готовы поучаствовать.

Весь июнь прошел под знаком непрекращающейся рубки. Коридор Абвиль — Амьен — Сен-Кантен буквально все время подвергался атакам, которые сменялись обстрелами, которые в свою очередь сменялись налетами бомбардировочной авиации. Немцы терпели, вцепившись в землю огрызались, не забывая при случае контратаковать, а сами постепенно наращивали давление на прижатые к побережью войска. Это совсем не было похоже на лихую кавалерийскую атаку, скорее на медленное удушение питона, сжимающего жертву в смертельных объятиях.

И надо сказать, что такая стратегия в итоге приносила свои плоды: 10 июня французам пришлось оставить Камбре, 13 — Валенсьен. 24 июня после тяжелого боя в сплошной городской застройке с громадными обоюдными потерями был сдан Лиль, а 27 — Аррас. 3 июля в руках союзников осталась достаточно узкая полоска суши шириной от 5 до 15 километров уже насквозь простреливаемая ствольной артиллерией. Впрочем, то, что сопротивление потихоньку подходит к концу стало ясно еще раньше, когда люфтваффе выбомбило последние действующие на этом плацдарме аэродромы, и после чего для прикрытия войск приходилось гонять самолеты аж с островов. Это, понятное дело, совершенно отрицательно сказывалось на их боевых возможностях, так как запас топлива не позволял английским Спитфайерам хоть сколько-нибудь долго находится над Францией и даже использование подвесных топливных баков, проблему не решало: их просто не хватало на всех.

В таких условиях уже с середины июня началась постепенная эвакуация, благо в руках союзников еще оставались такие порты как Кале и Дюнкерк. В первую очередь вывозились раненные, поставляемые с передовой в товарных количествах, тыловые части и службы, оставшаяся не у дел аэродромная обслуга с сохранившейся матчастью.

Люфтваффе было пыталось топить все что появлялось на поверхности Па-де-Кале, однако справиться еще и с этой работой орлам Геринга явно было не под силу. Слишком уж большие потери они понесли за эти два месяца, а учитывая, что в войну в воздухе вступили еще и США, перекинув на континент два сотни истребителей, пилотам на новейших Bf109G — «Густавах», было чем заняться и без морских бомбардировок. Конечно же в деле прерывания сообщения с отрезанными войсками приняли участие и моряки кригсмарине, в первую очередь — подводники Деница, которые с большим трудом но все же сумели потопить несколько больших транспортов, заплатив за это, впрочем тремя своими подводными лодками: соваться в канал, когда в воздухе было столько самолетов, дело скорее для самоубийц чем для моряков.

С начала июля началась постепенная эвакуация боевых подразделений, и тут, как это часто бывает, оказалось, что дружба — дружбой, а табачок — врозь. Суда под британским флагом начали эвакуировать с превратившегося в ад на земле пяточка в первую очередь подданых короля, молча предлагая всем остальным, прикрывать эвакуацию и лишь в самом конце по возможности уплыть самим. Логично, что понимания такой подход у союзников не нашел, благо у французов тоже был какой-никакой флот, в том числе транспортный и уже в двадцатых числах июня в Кале и Дюнкерке стали швартоваться суда под республиканским триколором.

Причем дополнительную пикантность ситуации придавало то, что если французы перевозили свои части и вообще всех желающих в Гавр, сразу отправляя их на нависший с двух сторон над Парижем фронт в качестве подкреплений, то британцы эвакуировали свои дивизии прямиком на остров. Понятное дело, что мотивировали они это необходимостью пополнения, личным составом и тяжелым вооружением, которое зачастую приходилось оставлять на месте, однако желающий видеть да увидит. Видимо, не так уж сильно верил Черчилль и члены его кабинета в благоприятный ход войны во Франции и как могли пытались спасти обстрелянные части, которые непременно пригодятся островному государству в случае попытки высадки десанта уже непосредственно на их берегах.

Как это часто бывает в таких случаях, завершающий этап всего этого действа, растянувшегося на добрых полтора месяца, превратился в настоящую трагедию. Вермахт с каждым днем усиливал давление, силы же союзников таяли подобно весеннему снегу под жарким солнцем и в какой-то момент, удерживать даже совсем короткую линию фронта стало уже совершенно невозможно.

Последние солдаты эвакуировались из Дюнкерка под аккомпанемент непрекращающихся разрывов. Союзники самом конце задействовали буквально все, что может держаться на поверхности воды и способно пересечь три десятка километров Па-де-Кале, не отправившись при этом на свидание с Нептуном.

Совсем уж вырваться на побережье и закатать оставшихся на берегу солдат гусеницами в песок немцы не могли: с воды в сторону оставляемого берега грозно смотрели большие калибры английских крейсеров и линкоров, то и дело посылающих «чемоданы» по одним морякам известным координатам, находящимся где-то за пределами видимости. К описанной картине нужно добавить бешенную рубку в воздухе, с постоянными налетами штурмовиков на слабо прикрытые зенитными средствами, густо сосредоточенные на пляжах дивизии, чтобы понять, как выглядели окрестности Дюнкерка в эти дни.

Долго это продолжаться не могло, и когда сначала немцы потопили прямыми попаданиями 150мм фугасов пару стоящих под погрузкой транспортов, а потом дополнительно подкравшаяся ночью подлодка всадила три торпеды в «Худ», который только божьим попустительством после этого не пошел на дно, а кое-как дочапал до родных берегов, и не рискуя дальше выбросился на берег, стало ясно, что лавочку нужно закрывать.

12 июля 1942 года операция по эвакуации войск из Дюнкерка была официально прекращена. Из полумиллиона отрезанных в начале июня активных штыков, эвакуировать удалось около двухсот тысяч. В плен по немецким данным попало около ста тридцати тысяч человек, остальные погибли при обороне или во время бегства.

Дополнительной головной болью для французов стало то, что свою сотню с небольшим тысяч британцы, как уже говорилось выше, вывезли на острова и теперь, не смотря на экстренные мобилизационные меры и еще семь американских дивизий прибывших в Европу уже летом, весь левый фланг их построения от Дьеппа до Суассона представлял собой настоящее решето. Общие потери союзников за время столь неудачно начавшейся весенне-летней кампании составили больше семисот тысяч человек, из которых полмиллиона — безвозвратные.

От окончательного разгрома французов спасло только то, что немцы за это время также потеряли почти четыреста тысяч бойцов. Но даже не в людях тут было дело: опять не хватало танков, практически исчерпали резерв авиационные силы. В данной ситуации оперативная пауза стала просто необходимой, и на измучанную бесконечными сражениями французскую землю на некоторое время пришла тишина. Вот только надолго ли?

Дневник Начальника штаба ОКХ Франца Гальдера

17 июля 1942 года, 797 день войны

Обстановка на фронте.

Группа армий «В». Войска Фон Клюге заканчивают сортировку и учет пленных. По предварительным данным всего на побережье французы оставили больше пятидесяти тысяч человек. Большинство из них раненные, зафиксирована вспышка тифа. Очень большая смертность. Фельдмаршал рапортует о громадной убыли в личном составе: в некоторых частях потери до 50 % от штата. В танковой группе [Вальтера] Моделя боеспособной техники осталось до 40 % от штата. До решения проблемы с пленными и пополнения людьми и техникой боеспособными могут считаться только отдельные части и соединения. Принято решение о передачи понесших наименьшие потери дивизий: 26 и 53 армейские корпуса в состав группы армий «А».