Подземелья Конфренко 2 (СИ) - Эрленеков Сергей Сергеевич - Страница 56

Утром меня разбудил громкий стук в ворота. Я вышел из дома зевая во весь рот, и почесывая грудь. Вчера я все же дорвался до Сан Жу. Едва добравшись до ближайшего убежища, и пользуясь тем, что ребенок спит, я отослал своих сопровождающих отдыхать, а сам даже не спрашивая разрешения и без всякой подготовки, бросил девушку животом на стол, спустил с нее темные шелковые шаровары, и ворвался в тесное, несмотря на рождение ребенка, горячее лоно. Сан Жу сначала пыталась сопротивляться, но после пары шлепков по упругой заднице, обмякла, и даже начала неумело подмахивать. Все же практики ей не хватает. Но ничего, у нас еще будет время. Но эта ночь прошла в ритме бурного секса. А уж энергии с нашего расставания она накопила очень много. Я даже стал опасаться, что прорвусь на следующий ранг прямо на ней, но обошлось. Но вот теперь предстоял разговор с ее папашей, который начал наезжать еще в воротах:

— Где она!? Отвечай! — вопли Сан Ву были слышны на весь квартал.

— О чем вы уважаемый? Кого вы ищете? — мне с большим трудом удавалось делать недоуменное лицо, при попытке не ухмыльнуться ему в лицо.

— Сан Жу пропала, вместе с ребенком! И точно знаю, что ты к этому причастен! Где! Моя! Дочь! — продолжал истерить мужчина.

Если уж играть, то играть до конца. Поэтому я подскочил к Сан Ву, ухватил его за отвороты его роскошного костюма, слегка приподнял над землей, скорчил возмущённое лицо, и начал трясти его как грушу:

— Повтори, что ты сказал! Вы потеряли Жу, и моего сына? Я доверил вам самое ценное что у меня было, мою женщину и моего ребенка, а вы не смогли защитить их! Да я вас живьем закопаю в навозе! Я сниму с вас кожу и посыплю, то, что от вас останется крупной солью, а потом натяну твою поганую шкуру обратно! Ты будешь помирать неделю! Я такое сотворю со всей твоей родней, что они позавидуют мёртвым!!! — я кричал, брызгал слюной, исходил яростью и говном.

Остановился я только тогда, когда почувствовал, что сам начинаю верить в то, что говорю. Я резко остановил свое словоизвержение, поставил старика на брусчатку, потом отряхнул от невидимой пыли, и как ни в чем не бывало продолжил:

— Ладно, потом расскажете, как это произошло, а сейчас можете обыскать поместье, чтобы убедиться, что тут никого нет. — и махнув незваным гостям рукой направился в поместье.

Зачем мне это было надо, ту все просто! Я бы все равно позволил обыскать дом. Чтобы Сан Ву убедился, что даже следов его дочери тут нет. А еще, пока я сдерживал разъярённого папашу, парни прятали в технических тоннелях дежурный отряд крысо-волков. Если бы их обнаружили, то это был бы просто эпичный слив. Но сейчас все было в порядке, и я со скучающим видом грыз местные сладкие орешки, пока Сан Ву обшаривал поместье. Ничего он, как я и предполагал, не нашел, и ушел опущенный и злой. И более чем уверен, что нифига он в моё представление не поверил. Поэтому надо опасаться слежки. Теперь за мной присматривают не только конкуренты, но еще и этот лишенец. Кроме того, ситуация сложилась так, что все местные торговцы смотрели на меня как на дерьмо. Еще бы, не выполнил сделку. Уговор нарушил. На всех местных рынках, куда я или мои люди выходили за продуктами, или еще за чем-нибудь, все торгаши моментально взвинчивали цены. А потом еще и плевались вслед. В лицо они конечно ничего говорить не осмеливались. Тот хруст позвоночника слышали многие, и некоторых он прозвучал как гром небесный, напугав до мокрых подгузников.

Мне на них было наплевать, после соревнований меня тут уже не будет. В противовес торговцам, обычные люди мной восхищались. И таких было большинство. Нет, на революцию их, конечно, не подобьешь, но бесплатные продукты перед нашими воротами периодически появлялись. Видимо, не все так шоколадно в Конфренко. Социальное расслоение постепенно нарастало, но наличие сильных духовных практиков на вершине пищевой пирамиды, не давало нижним, особенно, барагозить. Поэтому на нижних ярусах постепенно начинала царить серость и безнадега. Зато люди могли поддерживать того, кто осмелился плюнуть в компот их обидчикам. Естественно, за такого бунтаря принимали меня. Они же не знали, что я всего лишь собрался раскулачить главного папку на высокотехнологичный девайс. Для этих забитых людей я стал тем «Робин Гудом», той отдушиной, которые не давали окончательно впасть в депрессию. Ну а я же не против. Как раз наоборот. Именно для того все это и затевалось. Меня должны были узнать. Чтобы не смогли просто так придушить в подворотне. Нет, попытки устранения будут, но по крайней мере не такие наглые. Мы еще побарахтаемся!

год 3499 От восшествия на престол династии Сун, период Гуюй, день 14

В воздухе стоял аромат жаркого лета. Дождей не было уже больше двух периодов. Горячее марево поднималось от нагретых камней мостовой. В нем смешались запахи разогретой травы, цветов, смолы и нагретого камня стен. В больших вазах, стоящих во дворе, без должного ухода растения пожухли от солнца, и пожелтели. Но это не мешало стрекотать в саду на разный лад кузнечикам и цикадам. Я с сожалением окинул взглядом былое великолепие. Без заботы и ухода даже такое надежное здание, как это поместье приходило в упадок. Где-то в уголке крыши ещё весной, поселились какие-то местные птицы, и теперь оттуда доносилось слабое попискивание и галдеж птенцов. В поредевших кустах сада продолжали отдыхать крысо-волки. С заросшего маленького озера тянуло запахом тины и сырости и было слышно, как резвятся странного вида земноводные.

А вдалеке слышались голоса счастливых и беззаботных людей, и крики расшалившихся детей, которые с гиканьем, вприпрыжку носились по ярко освещенной улице. Они с хохотом прыгали в прогретую местным светилом воду городских фонтанов. Над террасами повис запах жареного на углях мяса и ароматного дыма. Я с наслаждением вдохнул его, сразу узнав нотки уксуса и острых специй, которые использовались местными как маринад для барбекю. В этой летней идиллии хотелось только слушать вдыхать и нежиться на солнышке. К сожалению, расслабиться я не мог. Я буквально задницей чувствовал, как вокруг меня сжимается кольцо. Паранойя цвела и пахла, потому, что видел слежку за собой в каждом человеке, что так или иначе ошивался возле ворот поместья. Это могли быть и уличные торговцы, и незнакомые дворники, убирающие улицу, и просто спокойно гуляющие прохожие. Но нервы были уже на пределе.

Следующая битва должна быть в первом кольце стен, но заселяться в специальную гостиницу при арене надо было только непосредственно перед боем. Терпеть чужаков из нижней части города местные аристократы не собирались. Но до боя нужно еще дожить. Я сам не заметил, как провалился в глубокий сон. Во сне я шел по деревянному тротуару, подходил к длинному одноэтажному дому с сенями и крыльцом, который начинался тяжелыми, всегда запертыми воротами с калиткой. «Вот он, этот страшный дом! — подумал я. — Замедли шаги, вглядывайся в окна и слушай». И я успел заметить, как перед самым моим носом звякнула щеколда тяжелой калитки, мелькнула мужская голова старообрядческого типа, стриженная под горшок. В интригующих меня окнах, как всегда, ничего нельзя разобрать, все завито цветами, прикрыта занавесками. Сколько лет я хожу мимо и никогда не видел ни одного человеческого лица, никаких изменений в очертаниях окон.

Но вот кончается дом, последнее окно — и опять я ничего не узнал об обитателях этого таинственного дома…. Прохожу мимо крыльца и вдруг вижу не до конца прикрытую дверь. Одновременно раздается придушенный женский крик: «Спасите!.. Помогите!..» Звук явственно гасится властной ладонью, зажимающей рот, и быстро удаляется в глубь дома… «Надо помочь! Там истязают женщину». Я ринулся в дом — ведь дверь осталась незапертой. Меня поразили душный полумрак комнат, заставленных тяжелой мебелью, поблескивание полов, крашенных масляной краской. Я бегу через ряд комнат по домотканым цветным дорожкам, натыкаюсь на мебель, а вопли становятся все более отчаянными и глухими. Пробегая полутемный зал, я подумал: ведь только что я заглядывал в эти окна с улицы. А душераздирающий вопль о помощи эхом отдается в пустых комнатах. «Бежать туда, туда…». Кухня, огромная печь, и перед ней в крашеном полу огромный люк с металлическим кольцом. Я успеваю увидеть, как женщину стаскивают в подполье. Гаснет, глохнет ее молящий голос. Я хватаю кольцо со всех сил, пытаясь поднять творило подполья. Нет, не поддается… Надо звать людей на помощь!