Три `Д` для миллиардера. Свадебный салон (СИ) - Тоцка Тала - Страница 45

— Говори, Ди. Почему ты спросила?

— Почему тогда, — дочка всхлипнула и обиженно посмотрела на Аврору, — почему тогда бабушка говорит, что мы дворняжки? Разве мы живем на улице? У нас есть дом. И мама. Мы ходим в садик…

Тагаев медленно выдохнул и с силой сжал маленькую ладошку.

«Твоя мать угрожала мне и детям, она так и сказала, что ей не нужны дворняжки».

Так тогда ему ответила Настя. Артур сам не знал, почему эта фраза въелась в мозг. Но теперь смотрел на мать, смотрел на ее вскинутую голову, холодный взгляд и понимал.

Это была правда. Настя все время говорила правду, а мать лгала. Хладнокровно, глядя ему в глаза и глядя в глаза его детей.

— Ай, больно, — пискнула Дианка.

— Прости, — Тагаев спохватился посмотрел на ладошку в своей руке. Совсем маленькую, раз в пять меньше его.

Его дочка родилась первой и все равно была самой маленькой из тройни. Тогда ее ладошка была, наверное, как ноготь на его большом пальце. Он не увидит своих детей маленькими, но все могло быть в сотни раз хуже, если бы худенькая, хрупкая восемнадцатилетняя девушка не пожалела его детей.

Он бы их никогда не увидел, потому что их бы не было. Тагаев поднес ручку дочери к губам и легонько подул.

— Прости, доченька, я не хотел.

Девочка несколько раз моргнула, Артур поднял голову и посмотрел на мать.

— Значит, Настя говорила правду? Она приходила сюда, в этот дом, чтобы просить о помощи, она сказала о детях. Это ты солгала мне. А значит правда и то, что ты заставила ее сделать…

Артур осекся, заметив, с каким вниманием на него смотрят близнецы. Нет, он не собирался выгораживать Аврору, она не заслужила того, чтобы быть им бабушкой. Но дети не должны знать, что кто-то хотел от них избавиться, никогда. В этом Настя тоже была права. Тем более, если этот кто-то — его мать.

Тагаев встал из-за стола, потянув за собой Дианку. Вторую руку протянул сыновьям.

— Пойдемте, нам не стоило сюда приезжать.

— Что ты слушаешь ребенка, Артур? Разве ты не знаешь, как дети любят сочинять! — раздался протестующий возглас матери.

Аврора не была бы собой, если бы не стала защищаться, но Тагаев ее прервал.

— Ди не станет придумывать, мама. И если ты такое сказала моей дочери…

Дианка остановилась и посмотрела на отца. Для этого ей пришлось запрокинуть голову. Какие же они еще маленькие, его дети…

— Она не мне говорила, — у девочки задрожал голос, на ресничке блеснула слезинка. — Не мне, а Ариане.

— Такая маленькая, а подслушивает! — возмущенно каркнула мать.

— Я не подслушивала, — крикнула Ди, выдернула ладошку и потерла кулачками глаза. — Я заблудилась! И случайно услышала! И я не придумала!

У Артура внутри зазвенела натянутая до предела струна. Нельзя. Нельзя дать ей лопнуть и сорваться самому. Дети не должны его бояться.

Он присел перед дочкой на корточки.

— Не плачь, малышка. Я тебе верю. И я… — он замолчал и аккуратно вытер ладонями мокрые щечки. — Я всегда буду на твоей стороне. И никому не позволю обижать моих детей, даже своей матери. А теперь идите в машину.

Он хотел сказать, что любит ее, ее и братьев. И их маму, кажется, тоже…

Но не смог. Слишком сильно клокотала в груди злость, и он боялся, что такие важные слова прозвучат не так как надо.

Дети, поминутно озираясь, направились к двери. Артур дождался, пока они спустятся с крыльца, медленно поднялся и повернулся к матери. Но та не собиралась сдаваться.

— Так было лучше для тебя, Артур! Да, я не сказала тебе, но у нас был такой период…

— Чего ты добилась? — перебил он ее, глядя ей в глаза. — Ты выгнала из дома беременную девушку, студентку. Беременную моими детьми. Ты угрожала ей. Что с тобой сделал бы отец, если бы был жив?

— Он бы поддержал меня. Нищая официантка тебе не пара! И ты зря ее идеализируешь, откуда ты знаешь, сколько у нее было таких как ты?

— Не было. У нее никого не было. И не тебе решать, кто мне пара. Прощай, — он направился к двери, и тогда Аврора дрогнула.

— Ты не можешь просто так уйти. Ты мой сын!

Артур остановился, но оборачиваться не стал.

— Могу. Ты поставила меня перед выбором, мама. И я выбрал.

— Ее? Эту продуманную стерву?

Он закрыл глаза. Потом мотнул головой.

— Нет. Я выбрал своих детей и женщину, которая их мне родила. Я ее люблю, — и добавил после паузы: — А чтобы у тебя больше не было возможности им навредить, ты уедешь отсюда. За тобой будут следить мои люди, твои расходы тоже я возьму под контроль. Отец все оставил мне, если ты помнишь, а сумму на твое содержание я пересмотрю.

И вышел из дома.

Артур выехал со двора, кое-как дотянул до выезда из поселка и съехал на обочину. Машина охраны маячила следом, но близко не подъезжала — парни старательно изображали невидимок.

Тагаев заглушил мотор и откинулся на спинку сиденья.

Его ломало. Даже руль держать не мог, так тряслись руки. Но мельком взглянув в зеркало заднего вида, поймал настороженный взгляд Данила и опомнился.

Он не должен пугать детей. Но и молчать неправильно. Может… Может, правильнее будет спихнуть объяснения на Настю? Она лучше знает своих детей, знает, как правильно сказать…

Стоп. Не своих. Их общих детей.

Нельзя сваливать все на нее, ей и без того досталось. Он отец, и он сам должен учиться разговаривать со своими детьми. Говорить правду, какой бы неудобной она ни казалась.

Тагаев несколько раз глубоко вдохнул и повернулся к притихшим тридэшкам.

— Если хотите спросить, спрашивайте.

— Ты поругался со своей мамой? — спросил Данил осторожно.

— Из-за нас? — обжег взглядом Давид.

— Из-за меня… — тихо поправила Дианка и вздохнула с таким несчастным видом, что у Тагаева заболело в груди.

Дети не должны страдать по вине взрослых, поэтому он поспешно сгреб все три ручки двумя своими.

— Нет, Ди, не из-за тебя. Из-за себя. Да, я поругался с… — он запнулся, он больше не хотел называть Аврору бабушкой. Разве бабушки мечтают избавиться от внуков? Нет, они их обожают и балуют, как когда-то его бабушка… Артур тряхнул головой и проговорил твердо: — Со своей матерью. Потому что, если бы не она, я узнал бы о вас до того, как вы появились на свет. И тогда все могло быть по-другому.

— Ты бы женился на маме? — спросил Давид, и от его взгляда Тагаеву стало не по себе. А ведь реально как в зеркало… Он снова запнулся.

Правду. Только правду.

— Не знаю, — признался честно, — но я бы был рядом, это точно. Просто так не женятся, мы были мало знакомы с вашей мамой, она сама могла не захотеть выйти за меня замуж. Но я ни за что бы вас не оставил. И не потерял целых пять лет.

— Твоя мама не впустила нашу маму в дом? — спросила Ди.

Артур покачал головой, а сам вспомнил непонятное чувство, охватившее при виде тоненькой фигурки в дешевом сарафане в цветочек, и внутренности скрутились в тугой узел. Если бы он ее остановил, если бы не слушал мать, а позвонил охране, чтобы задержали.

Вспомнил, как она шла по дорожке, как садилась в такси, а он смотрел ей вслед из окна. Можно было даже на выезде из поселка задержать, стоило только взять в руку мобильник.

Если бы, если бы… Сколько же этих «если бы»?

Но дети ждали ответа, и Тагаеву пришлось продолжать.

— Нет, она ее впустила. Ваша мама пришла ко мне, в этот дом, хотела рассказать о вас. Но ее встретила моя мать и убедила, что вы мне не нужны.

— А ты где был? — младший сын не сводил с отца сурового взгляда.

— Я спал. А когда проснулся, ваша мама уже уходила. Я стоял и смотрел, как она уезжает.

— Почему ты ее не остановил? — спросил Данил.

Вот тут начиналось самое стремное.

— Я ее не узнал, — покаянно ответил Тагаев, молясь, чтобы дети не стали задавать слишком взрослые вопросы. Здесь он точно пока не был готов говорить правду.

Его дети молчали, переваривая услышанное, и тут небеса, наконец-то, сжалились над Артуром. Зазвонил мобильный и строгим Настиным голосом потребовал срочно вернуть детей домой.