Битва драконов. Том 2 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 2

— Спасибо, — чуточку растерянно произнесла Тамара и быстро взяла себя в руки, осознавая, насколько опасно давать преимущество в беседе со своим цепким дядюшкой. — Но давай вернемся к Устюгу, раз пошла такая пьянка… Фу, кто такую пошлую поговорку придумал?

— Она не пошлая, а отражает всю глубину народной мудрости и самоиронии, — глядя на верхушки желто-багряных крон, ответил император.

— Ты шутишь?! — воскликнула Тамара со смехом.

— Нисколько, племянница дорогая. Впрочем, что там про Устюг? Хочешь предоставить аргументы своей правоты?

— В первую очередь я хотела бы выяснить, зачем князь Федор Бельский ходил на Грумант? К тому времени большинство морских путей в северных водах уже были разведаны и занесены в маршрутные карты. Значит, цель была иная. Разведывательная экспедиция? Или что-то другое? Ведь на кормление просто так города не дают. Потому что нет внятных объяснений, почему Бельские, имеющие свои родовые земли под Петербургом, за тысячи верст окопались в Устюге.

— Тебе не задашь вопрос вроде «зачем ты хочешь знать», — усмехнулся Меньшиков.

— Даже не думай, — твердо откликнулась Тамара, игриво перескочив слишком большую лужу, и снова вцепилась в дядин рукав.

— Про Устюг тогда вообще речи не шло, — поневоле пришлось придержать расшалившуюся племянницу императору. — У Бельского была задача войти в Новохолмогорск[1], и поднимаясь по Двине, проследовать до устья Пинеги, перезимовать там и далее уже по ней следовать.

— А что там было такого, чтобы рисковать людьми?

— Искали бежавших из Новгорода бояр еще в правление Ивана Васильевича, — как-то нехотя ответил Меньшиков. — Район Пинеги в то время оказался под крепкой рукой бояр Авиновых и Борецких, осевших там и не желавших подчиняться централизованной власти Москвы, а затем и Петербурга. Сама знаешь, какие ветра перемен проносились над Россией, а новгородская вольница упорно считала те земли своими. Повезло отщепенцам, что государственные интересы в то время не простирались в такие таежные дебри. Живут себе аки звери в берлоге, ну пусть дальше продолжают деградировать. Таково было общее мнение Кабинета.

— Даша рассказывала почти такую же историю из своей Яви, — призадумалась Тамара.

— Я знаю, — кивнул император. — Мы очень обстоятельно расспросили Никиту о его путешествии в иную параллель. Действительно, до восемнадцатого века между нашими мирами ощущалось пугающее сходство в некоторых деталях, а потом мы пошли по другому пути развития. Император Константин, наш предок, высочайше повелел найти подход к сепаратистам, упрямо отрицавшим подчинение. Дескать, Новгородская республика, погибшая от рук «зело злобного государя московского», имеет право возродиться на земле, завоеванной ушкуйниками и Новгородом, и склонять голову не намерена.

— А по школьной истории чуточку другая интерпретация, — нахмурилась Тамара. — Даже я не знала, насколько там была ситуация сложная. Зачем скрывали?

— В те времена Пинега представляла из себя весьма дикий край, своеобразный фронтир, — тихо рассмеялся Меньшиков. — Именно эту версию преподают всем, но, если бы ты не выскочила замуж столь стремительно, имела шанс добраться до архивов и узнать много интересного. Ученые, исследователи, картографы вместе с егерями пробивались от Двины и от Мезени навстречу друг другу, чтобы полностью охватить обширную территорию с «белыми пятнами». В одной такой экспедиции участвовал и князь Федор Бельский. Неподалеку от Каргомени, на одном из наносных речных островов, коими богата Пинега, экспедиция попала в засаду. Новгородские люди проявляли невероятное упрямство и недоговороспособность, что почти каждая вторая встреча с государевыми людьми заканчивалась смертоубийством.

— И тем не менее Бельский получил Устюг?

— Получил, потому что продолжил идти вглубь земель, и именно он достиг каких-то договоренностей с Авиновыми и Борецкими. Благодаря его усилиям император Константин потом на основе этого своеобразного кодекса сумел наладить контакты со строптивцами. А дальше пошла работа дипломатов и чиновников.

— Дипломатов? — изумилась молодая женщина.

— Ну да. Таким образом Россия показала желание договариваться, ну и уважение к старшим родам сепаратистов. Тонкий слой елея на бутерброд самомнения и тщеславия оказались куда эффективнее, чем огнестрельное оружие и отряды боевых магов.

Меньшиков усмехнулся и замолчал. Тамара тоже призадумалась над ироничной фразой императора, а потом высказала свою мысль:

— Я тебя поняла, дядя Саша. Не видать нам Устюга как своих ушей.

— А хотелось? — император улыбнулся, отвернувшись на мгновение.

— Ну… для собственного тщеславия на бутерброд самомнения — да, врать не стану, — вздохнула Тамара и поправила беретку. — А умом понимаю: зачем такая обуза?

— Так я о чем речь веду? Зря, что ли, рассказал про Пинегу?

Император остановился перед остекленной беседкой, на крыше которой густым ковром лежали палые листья, и обхватив племянницу за плечи, повернул к себе, внимательно вглядываясь в ее лицо. Потом бережно тыльной стороной ладони вытер с порозовевшей щеки Тамары невесть как попавшую туда капельку дождя.

— Дочка, я очень симпатизирую вашей семье, и очень хочу видеть ее в Петербурге. Согласись, что координировать работу своих предприятий можно и удаленно. Никита особо не пострадает от подобного шага, ведь у него есть короткая дорожка из столицы в Вологду. Не распахивай так широко свои глаза! Они и без того красивые! Кому положено, тот уже знает, каким образом Назаров скачет из одного города в другой. Мы не обнаружили этот портал, да я и не особо настаивал отыскать его. Пользуйтесь спокойно. В далекой перспективе именно Петербург станет трамплином для ваших детей. Вологда — хороший город, но для амбиций очень плох. Он тормозит клановое развитие, не дает развернуться в полном объеме. Вот почему я не удивился, когда ты заговорила о желании прибрать к рукам Устюг. Ты уже ощущаешь потребность роста своей Семьи, клана. Но попытка столкнуть Бельских с Двины — плохая задумка.

— Дядя…

— В Петербурге у Никиты будет много шансов стать привлекательной фигурой для молодого дворянства, а заодно и примирить старую аристократию, взяв на себя роль Кормчего.

— Уже была попытка, — отмахнулась Тамара. — Представляю, как смеялись эти светские львы, когда узнали, кого князь Балахнин захотел поставить над ними.

— За битого двух небитых дают, — хмыкнул император. — Будет еще одна попытка, и она окажется удачной. У Никиты пополняется послужной список. Мои люди потихоньку распространяют слухи среди дворянства, как он жестко зачистил Верхотурье от преступной триады. Для простаков подобные реляции греют душу, а те, кто посмышленее — задумаются. Ведь то, чем занимается твой неугомонный муж, пойдет ему на пользу в будущем. Ты же не будешь этого отрицать?

— Отрицать не буду, но позволь усомниться, — вздохнула Тамара и поежилась. Прогулка несколько затянулась, и на улице посвежело. С моря снова потянулись вереницы дождевых туч. — Эта неугомонность каждый раз заставляет меня и Дашу жить в напряжении, ожидая возвращение мужа из очередной авантюры. Вот я и подумала, что нагрузка в виде Устюга остепенит его.

— Поэтому вам нужно возвращаться в столицу, — гнул свою линию Меньшиков.

— Да мы уже обсуждали этот вопрос, — поморщилась Тамара. — Возникают вопросы, где жить. Или на Обводном, что влечет за собой полное переустройство старого особняка и усадьбы, или вовсе приобрести землю где-то в пригороде. А это не так уж просто.

— Угу, в Петербурге со свободной землей проблема, — кивнул Александр Михайлович. — Особняк на Обводном хорош своей аутентичностью, таких домов сейчас не строят. Зачем ломать? Неподалеку от Озерков есть хорошее местечко…

— Ой, только не там! — рассмеялась Тамара и махнула рукой. — Не хочу рядом с Меньшиковыми жить. Начнутся бесконечные визиты друг к другу, пустопорожние разговоры, трата времени. Братик не упустит момента вовлечь Никиту в свои прожекты. Нет, еще раз нет!