Реванш Генерала Каппеля (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 17

Такого жестокого удара судьбы член реввоенсовета 5-й армии, что победоносно прошла всю Сибирь, никак не ожидал. Всего пять красных дивизий, включая 51-ю уже сформированную в освобожденном от белогвардейцев Омске, безостановочно гнали на восток целых три колчаковских армии, что прямо на глазах таяли как лед, брошенный на раскаленную плиту. Тиф и дезертирство выкашивали врага со смертоносной силой, штабеля трупов лежали на станциях, ими были забиты сотни теплушек, что протянулись длинной вереницей эшелонов по всему Транссибу.

Месяц назад Ивану Никитовичу казалось, как и многим другим красным командирам и комиссарам – поход завершен полной победой, ведь под Красноярском капитулировали свыше двадцати тысяч полностью деморализованных колчаковцев, целиком захвачена вся белая артиллерия и огромные трофеи. Осталось только догнать и окончательно добить прорвавшихся на восток каппелевцев, что со своим бездарным вождем как-то ускользнули из ловушки и перешли на правый берег Енисей.

Командарм Эйхе посчитал, что для дальнейшей погони будет вполне достаточно одной 30-й стрелковой дивизии, еще три с кавалерийской бригадой расположились небольшими гарнизонами по огромной территории Сибири. А 26-я дивизия и наспех сформированная из местных партизан Семипалатинская группа красных войск должны были идти в Семиречье, чтобы изгнать оттуда отборную белогвардейскую дивизию атамана Анненкова и прорвавшихся из похода по Голодной Степи совершенно деморализованных оренбургских казаков Дутова.

Все шло великолепно, однако в Москве почему-то насторожились триумфальному шествию красных войск. Сам председатель Совета Народных Комиссаров Владимир Ильич Ленин выступил против быстрого продвижения к Байкалу, причем прямо указывал в своих телеграммах – «помните, что будет преступлением чрезмерно зарываться на восток». Видимо, вождь русской революции прекрасно понимал, чем может обернуться прямое столкновение с интервентами, главным образом с японскими войсками, что буквально наводнили Забайкалье, поддерживая там режим атамана Семенова. Да и чехословацкий корпус из трех полнокровных дивизий оставался отнюдь не шуточной угрозой – все помнили чехов по боям на Волге, и относились к ним с нескрываемой опаской.

Молодой командарм и еще более молодые латыши, его соотечественники, командиры трех ударных дивизий – Нейман, Путна и Лапиньш - решили продвигаться вперед, проигнорировав прямой ленинский запрет. Поначалу все складывалось великолепно – Польская дивизия сложила оружие под Клюквенной. Следом за ней капитулировали сербы, затем получили хорошую трепку румыны. Однако две недели назад наступление изрядно замедлилось. В дело вступили чехи, одной своей бригадой поддержав порядком побитых «мамалыжников». Интервенты ожесточенно огрызались, отступали в полном порядке, хотя оставляли на станциях эшелоны, набитые под самые крыши награбленным русским добром. Затянувшиеся бои дали возможность каппелевцам окончательно оторваться от преследования. И теперь уже не отступать, а наступать на Иркутск, где власть еще была в руках у эсеровского Политцентра, который поддерживало командование чехословацким корпусом – вот такая гримаса судьбы, которая порой делала даже врага ненадежным союзником среди зеленого моря бескрайней сибирской тайги.

Приятной неожиданностью стало прибытие в Томск делегации из Иркутска, во главе с меньшевиком Ахматовым. В ее составе был и представитель Иркутского губкома РКП(б) Краснощеков (Тобельсон). Все складывалось просто чудесно, переговорами удалось достигнуть главного - объявляется создание «буфера» - «демократического» псевдо-государства с границей по Оке, чехи спокойно отходят, не помогая белым, а взамен большевикам передается весь золотой запас Российской империи, они вольны делать с бывшим «Верховным правителем» Колчаком все, что только вздумается. Но уже сложившиеся договоренности тут же порядочно испортили иркутские товарищи. Прямо-таки горевшие нетерпением, больше похожим на зуд чесоточного больного, поскорее установить во всем Прибайкалье подлинную советскую власть. В первую очередь председатель местного ВРК Ширямов, который категорически отвергал саму идею создания «буфера», и был преисполнен надеждой - разбить каппелевцев собственными силами при активном участии в том сибирской партизанщины.

- Глупец! Погубить такое дело… Упрямый осел!

Смирнов не сдержал эмоции и выругался от души, поминая лидера иркутских большевиков отборными матами. И сам совершил страшную ошибку, что жестко не осадил Ширямова, хотя имел на то право и возможности. Просто эйфория от побед вскружила всем головы, и он разрешил создать ВРК и отобрать власть у Политцентра. Эсеры сразу же уступили первенство, стоило на них надавить – но только сейчас Смирнов понял, какую чудовищную для дела советской власти в Восточной Сибири ошибку они все совершили. Да и командарму Эйхе придется отвечать по всей строгости перед РВС республики и лично товарищем Троцким, что послал на верную погибель 30-ю стрелковую дивизию Лапиньша.

Каппелевцы взяли штурмом Иркутск, освободили из узилища адмирала Колчака, которого этот глупец Ширямов, сам угодивший в тюремную камеру, не успел даже расстрелять, согласно категорическому приказу Ленина. И все это при активной поддержке чехов, которым, видимо, сильно не понравилось насильственное отстранение от власти эсеровского Политцентра, их любимых креатур, и захват дивизией Лапиньша в Нижнеудинске двух десятков эшелонов интервентов с уничтожением одного из чехословацких бронепоездов. Мнимая скорая победа большевиков оказалась на самом деле «пирровой» – теперь все то золото, многие тонны презренного металла, что должны уже находиться в распоряжении молодой советской республики, целиком попало в руки белогвардейцев. А если враг им толково распорядится и закупит все необходимое для продолжения войны, то надолго, и счет идет не на месяцы, затянет борьбу на востоке.

- На год, не меньше, а то и на два-три! И все из-за нетерпения одного идиота! А нам всем скоро придется отвечать перед партией за его ошибки! Глупец… хотя… А может быть Ширямов обыкновенный предатель и теперь просто морочит нам голову своими рассказами?! Надо бы его побыстрее обменять на плененных генералов и поговорить с ним конкретно… чисто по-товарищески! Тут не может не быть какой-то подоплеки!

Утром пришла вне всякой очереди телеграмма из Тайшета от командира кавалерийского полка 30-й стрелковой дивизии Рокоссовского. Который сообщил, что под Куйтуном белые и чехи перешли в мощное контрнаступление. Сумели полностью окружить и уничтожить почти целиком две бригады 30-й стрелковой дивизии и теперь рвутся на запад при поддержке трех бронепоездов, а значит и чехов. Сам комполка с уцелевшими бойцами, которых осталось меньше тысячи, уходит за взорванный мост через Бирюсу, но удержать противника не сможет, слишком неравны силы – третья бригада дивизии обескровлена в бою, опрокинута и рассеяна по тайге.

На Красноярск наступают не менее двадцати тысяч белых, сведенных в две полнокровные дивизии. Вроде как Иркутскую и Омскую, но возможно их и больше, там присутствует многочисленная казачья конница. Причем каппелевцы наступают при полной поддержке чешской 3-й дивизии и, как минимум, одного полнокровного полка японцев, двигающихся во втором эшелоне для наращивания удара в глубину.

Известие оглушило Смирнова и командарма Эйхе – защитить Красноярск было нечем. Перевезти по железной дороге 35-ю дивизию из Мариинска невозможно – перегон забит брошенными колчаковцами эшелонами и замороженными паровозами. Полки, конечно, пойдут пешком и на санях, разрозненно, а белые получат прекрасную возможность бить их по частям. Они хорошо знали реалии текущей гражданской войны – теперь будет тоже самое, но только наоборот, и отступать придется уже красным войскам от воодушевившихся громкими победами врага. А сил у большевиков в Сибири мало, мобилизация ничего серьезного пока не дает, а многие из партизан уже открыто выражают недовольство установившейся здесь советской властью, которую открыто называют «ненастоящей».