Огни у пирамид (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 19

И теперь, спустя сто лет, страна раскололась на два десятка частей, которые рвали друг друга, не обращая внимания на Ванов в далеком Лояне. С юга наползало воинственное царство Чу, которое одно за другим поглощало более мелкие княжества. На западе усилилось царство Цинь, земли которого с огромным трудом были отбиты у кочевников, убивших Ю-Вана. Это царство и теперь было населено потомками жунов, и разводило коней, чем, как известно, настоящие Хуася не занимаются.

А прямо в центре страны крупнейший город Цюйво был отдан прадедом князя Цзи Миня родному дяде, и был источником постоянной головной боли. Более того, через пять лет князь Цюйво победит в междоусобной войне и объединит Цзинь. Цзи Минь, конечно же, знать этого не мог, но прекрасно понимал, что к этому все идет. Князь чувствовал себя крайне ненадежно, и терялся в догадках, как ему одновременно отбиться от жунов на севере и собственного родственника в центре страны. Он ложился спать с этой мыслью, и с ней же вставал, но выхода из тупика не видел.

— Повелитель, — евнух распростерся на полу, не смея поднять лицо. — В пригороде столицы странные люди. Мне доложили, что это торговцы, но их сопровождает князь с сильным отрядом.

— Вот как? — удивился князь. — Откуда они?

— Я боюсь прогневать повелителя, но они утверждают, что пришли из далеких западных земель, и прошли через земли жунов. Я склонен им верить, величайший. Они совсем не похожи на людей ди. У них другие лица, растут длинные густые бороды и незнакомое оружие. И оружие великолепное, государь, особенно броня и шлемы. Наши стрелы не возьмут их. И они производят впечатление опытных воинов.

— Опытных воинов? — встрепенулся князь. — Приведи ко мне их главного. Я дозволю ему поцеловать землю у моих ног.

— Повелитель, я взял на себя смелость поговорить с их вождем. Тот утверждает, что он самовластный князь в своей земле. Мне кажется, он не станет целовать землю перед повелителем, и тогда нам придется его казнить и убить всех его воинов. Но они сильны, а собрать войска мы не успеем. Такая победа обойдется нам очень дорого.

— Что ты предлагаешь? — Мин Цзин обдумывал варианты. Если князь, то нет урона для чести, чтобы встретиться на пиру. Впрочем, евнух угадал его мысли.

— Князь этих иноземцев хотел бы вручить подарки повелителю. Думаю, было бы уместно дать пир в его честь.

— Пир будет через неделю. Пусть подождут.

Армия ассирийцев, разрушив Пер-Амон, ушла из священных земель Египта в Иудею, и жрецы бога Солнца могли праздновать победу. Иерусалим — сильная крепость, набитая оружием. Жители его, иудеи, упорны и отважны. Сам Синаххериб ушел оттуда несолоно хлебавши. Авторитет Верховного жреца Аменемхета в глазах повелителя вырос неимоверно, а служители Птаха были посрамлены. Их сторонники лишались должностей, а новые земельные пожалования их храмам теперь не грозили очень и очень долго. Тахарка спешно укреплял стены Мемфиса, понимая, что многочисленные города Дельты он удержать не сможет, но проклятые захватчики увязнут в болотах и зарослях тростника, что были там в изобилии. Из местных жителей готовились отряды для партизанской войны, которая в этих местах могла идти бесконечно. Любому войску нужно есть, нужно оружие и снаряжение. И именно на отряды снабжения в первую очередь будут нападать египтяне, а потом, по измотанным голодным частям нанесет удар армия, которую собирал фараон у Мемфиса. Тахарка кинул клич в далекой Нубии, откуда за плату потянулись целые племена эфиопов, с которыми еще совсем недавно беспощадно резались воины фараона. Жители далекого юга были отважны и невероятно выносливы. Они были вооружены копьями и легкими щитами, впрочем, как и египтяне. Тяжелого доспеха пехотинцы тут никогда не носили. К Мемфису тянулись отряды лучников и колесничих. Армию вторжения ждала самая горячая встреча.

А в это самое время небогатый торговец Пакер в пригороде Фив наблюдал за домом верховного жрец Аменемхета, который недавно удостоился милости государя, к вящей злобе жрецов Птаха. Загородный дворец, выстроенный из сырцового кирпича, был окружен пальмами и, по древнему обычаю Египта, представлял собой вытянутое здание с плоской крышей и двором внутри. По периметру двора располагалась крытая галерея, в которую выходили все без исключения помещения дома. Толстые колонны и стены были расписаны и облицованы каменными плитами, украшенными барельефами. Окна были крошечными и служили скорее для вентиляции, чем для освещения. Так, и только так, тысячелетия подряд строили дома богачи в Египте, потому что это наилучшим образом соответствовало климату, в котором жили тут люди. Отличия были лишь в размерах, или, как в этом случае, в наличии двух копьеносцев, умирающих от жары и скуки у входа. Служба у воинов заканчивалась с закатом, когда двухстворчатые ворота закрывались на толстый брус изнутри. Ворота из дерева или бронзы были роскошью в Египте, и люди попроще обходились тряпкой, закрывающей входной проем. Но тут безопасность была на уровне, и очередной стражник без зазрения совести дрыхнул во внутреннем дворе до утра, охраняя хозяина даже во сне. Задача Сукайи была непростой, здание представляло собой закрытый со всех сторон прямоугольник с окошками, куда не пролезет даже голова. Спальный покой был довольно большим, примерно десять на десять шагов, и у стены стояло ложе, устеленное расшитыми одеялами. Стены были обтянуты тканью, а вдоль них стояли сундуки, которые, впрочем, были закрыты. Спал великий жрец всегда один, это Сукайя знал точно. Служанки, которым предлагают сережки вполцены, бывают так болтливы. А еще им бывает скучно, и не с кем почесать язык. Служанки за украшения платили ворованной едой, стражники получали пиво за то, что позволяли продавать сережки служанкам, а Сукайя досконально изучил расположение помещений в доме. В общем, все были довольны. С его опытом не представляло труда влезть на плоскую кровлю кирпичного здания. Там, на крыше, он закрепил веревку с узлами, по которой можно было спуститься во внутренний двор. К удивлению Сукайи, спальный покой тоже имел дверь, открывающуюся наружу, и оснащенную изнутри засовом. Великий жрец Аменемхет заботился о своей безопасности. Ну что ж, он мог умереть легко, но его осторожность сыграла с ним злую шутку. Ведь тот самый день уже наступил.

Сукайя забрался на крышу, подполз на животе к краю и осторожно выглянул вниз. Всего час до рассвета, самый крепкий сон именно в это время. Стражник храпел вовсю, выписывая носом невообразимые рулады. Сукайя ловко спустился по веревке вниз, бесшумно проскользнул к спальне и засунул под дверь небольшие клинья. После этого он покинул двор тем же путем и очутился около окошка покоев, где беззаботно спал Аменемхет. В комнату полилось масло для светильников. Сукайя лил его не жалея, и на полу расплывалась большая вязкая лужа. В окно полетели старые тряпки и горящий пучок тростника, от которого масло весело вспыхнуло, растекаясь по комнате жидким огнем.

Великий жрец проснулся от непривычного жара и запаха гари. Он рывком поднялся на постели, в ужасе увидев окружающее его пламя, от которого занялась ткань, что обтягивала стены. Пожар! Аменемхет побежал к двери, выбрав участок, где не было горящего масла, отодвинул засов и толкнул дверь, пытаясь выбраться из огненной ловушки. Но дверь не поддавалась. Аменемхет заверещал от страха, ведь он уже задыхался и кашлял от едкого дыма. Очнувшийся от сладостного сна стражник, подбежал к двери и начал дергать за бронзовые кольца, но безуспешно. Вопли за дверью усилились, и в доме проснулись все слуги и наложницы жреца. Началась паника. Обезумевшие люди метались по двору, размахивая факелами. Ночь на улице, не видно же ничего. Пока выломали дверь, что уже полыхала вовсю, великий жрец Амона-Ра был мертв. Пожар кое-как затушили, забросав песком и заливая водой, и больше никто не пострадал. Но почерневшее тело великого жреца и раскрытый в безмолвном вопле рот не оставляли сомнений в том, что уход его в лучший мир был нелегким.