Огни у пирамид (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 28

— Я не ремесленник! — вскинулся Ассархаддон.

— Ты хочешь быть правителем, а это большой труд, — терпеливо сказал Пророк. — Выбрось из головы эту глупую спесь, она не доведет тебя до добра. Правитель — это и воин, и судья, и купец, и даже крестьянин, если нужно. Во все необходимо вникать, чтобы не делать глупых ошибок. Просто купец, совершая ошибки, теряет деньги, а правитель — жизнь. И зачастую теряют жизнь дорогие ему люди. Понимаешь разницу?

Ассархаддон хмуро кивнул. Его отец и дед были убиты, совершив роковые ошибки, он это понимал. А его мать осталась жива лишь благодаря прихоти этих странных людей. Жила в полном довольстве и ненавидела их, понимая, что не может навредить. Она умерла в прошлом году, и, слава богам, ей не придется ехать на край света.

— Итак, если с этим мы разобрались, я продолжу. Там есть хороший камень, который пойдет на дорогие поделки. Наши купцы будут отрывать его с руками. И самое главное, найди и доставь съедобные клубни, которые растут в земле. Если мы сможем растить их здесь, то забудем про голод. Одно это окупит поход полностью.

— Какие-то клубни? — удивился Ассархаддон. — Это так важно?

— Да важнее золота, — развеселился Пророк, ввергнув принца в оторопь. — Ведь золото нельзя есть, а эти клубни можно. Кстати, они называются картофель. Ты накормишь воинов в походе дариками?

— Нет, конечно, но какие-то клубни….. — Ассархаддон был обескуражен.

— Пойми, — терпеливо продолжал Пророк, — зерно может не уродить, тогда картофель спасет тысячи жизней. Наоборот, может не уродить картофель, и тогда люди будут питаться зерном. Кстати, семена маиса тоже привезите, очень хорошая вещь.

— Великий, я все понял, — почтительно сказал Ассархаддон. — Я очень хорошо обдумаю ваши слова.

Хороший парень, подумал Пророк. Но что из него получится дальше? Не совершают ли они ошибку, оставив ему жизнь. Или может, имеет смысл отравить его медленным ядом, как его зловредную мать? Это надо хорошо обдумать.

Через два месяца после прибытия. Новая Ассирия. В нашей реальности — Ла Вента, штат Табаско, Мексика.

Ассархаддон сидел на возвышении, задумчиво разглядывая новых подданных, почтительно лежащих на животах. Последние два месяца пролетели, как стрела.

Пленные, которых взяли в первые дни, научили местному языку. Несколько сотен слов, что записал жрец из Дур-Унташа, описывали несложный быт здешних жителей и отношения между ними. Ничего нового для себя Ассархаддон не открыл. Тут был царь, жрецы, куда более могущественные, чем царь, воины и простолюдины. В каком-то смысле это общество напоминало Египет. По крайней мере, местные жители безропотно обрабатывали свои делянки, где рос пресловутый маис, и делали титаническую работу, с сельским хозяйством не связанную. Так, остров, на котором стоял город, был практически искусственным. Он был частично подсыпан, частично выровнен. В центре его располагалась земляная пирамида высотой в шестьдесят локтей. Храмы, дома жрецов и знати строились из утрамбованной глины, а колонны, стоявшиеу входа, были высечены из базальта. Каменные головы, о которых говорил Пророк, он тоже увидел, и был поражен, насколько сложным было их изготовление. Ведь каменоломня была почти в двадцати фарсангах, откуда гигантские глыбы на плотах спускали к городу. Только в этой работе принимало участие до двух тысяч человек, а ведь потом еще на этих камнях вырезали лица, зашлифовывая их почти до блеска. Как они это делали, не зная металла, Ассархаддон так и не понял, как не понял, для чего они это делали. Ответ был совершенно невнятным и означал, что это делали предки. Зачем делали? Так велели боги! Почему лица на камнях похожи на нубийцев? Так велели боги! Любопытство Ассархаддона не пошло дальше, ведь у него была масса других забот. И он выбросил дурацкие камни из головы. Ну есть, и есть. С местными богами он тоже разобрался быстро. Тут молились боку маиса, богу дождя, богу-ягуару, богу с акульей головой и Пернатому змею. Были еще какие-то боги, но их назначение для Ассархаддона пока было тайной. Пришельцы почитали солнце, и разногласий с местной религией не возникло. Кто же в здравом уме будет отрицать божественность дневного светила?

Сражение случилось всего одно. Ассархаддон вызвал на поединок местного царя и его воинов и разгромил их минут за десять. Одоспешенных солдат пришельцев каменные наконечники поразить не могли, и это привело в ужас полуголых мужиков с перьями в волосах и обсидиановыми ножами. Строй пехоты с ростовыми щитами прошелся катком по кинувшимся в атаку воинам. Местную воинскую элиту перерезали, как баранов, после чего жрецы, тонко чувствовавшие конъюнктуру, объявили Ассархаддона воплощением Пернатого змея и законным царем. У черни данный поворот в их судьбе возражений не вызвал, тем более, что пока все стало даже лучше. В первую очередь, Ассархаддон выдал части своих крестьян бронзовые мотыги и топоры, чем привел их в состояние, близкое к обмороку. Топоры немедленно застучали, а Ассархаддон со своими людьми пытался понять, что из этой древесины будет востребовано в метрополии. Пророк оказался прав. Тут росли деревья, похожие на драгоценный палисандр, который привозили из Синда. Древесина была очень тяжелая, прочная и красивая. Подданных с топорами погнали на заготовку.

Клубни, о которых говорил Пророк, тут тоже знали. И древесину, и картофель, и семена маиса, и бобы Тепари погрузили на корабль, который вскоре отплыл назад. А вот золото и серебро тут были незнакомы. Самым дорогим материалом был зеленый нефрит, из которого делали все украшения, статуэтки и маски. И доставляли его сюда из немыслимо далеких земель. Столица, которую Ассархаддон, недолго думая, назвал в свою честь, была единственным большим городом в его новом царстве. В ней жило около десяти тысяч человек, что было неплохо даже для Старого Света. Но в двух днях пути жили люди, которые Новой Ассирии не подчинялись, и подчиняться не хотели. И это упущение Ассархаддон решил немедленно исправить.

Новая Ассирия. В то же время.

Сотник Хадиану вел своих воинов на запад, вверх по реке Тонала, на которой стояла Ассархаддония. Когда Ясмах-Адад позвал его в этот поход, он не раздумывал ни секунды. Терять ему нечего. Отец погиб, мать умерла, армия ему и отец, и мать. Тем более, что при согласии почтенный полутысячник, что командующим к самому наследнику пошел, его сотником обещал поставить. Да тут и думать нечего! Хадиану согласился и не пожалел. Он забрал себе хороший дом недалеко от самого царя и взял в наложницы трех самых красивых баб, которых увидел. Просто поманил пальцем, и они безропотно пошли за ним. Власть! Вот, что самым сладким оказалось. И он, Хадиану, за эту власть будет местную голозадую чернь, как скот, резать и на кол сажать. Пусть только пикнут против. Он, нищий мальчишка, что сытым, почитай, и не был ни разу в жизни, теперь знатный воин. Даже голова кружится. Новые жены ему готовят, еду с поклонами подают и в глаза преданно заглядывают. Они пугались поначалу, а потом ничего, обвыклись. Даже нравиться им стала новая жизнь. Ведь тот страх, что их муж у подданных Пернатого змея вызывал, и на них легкий отблеск давал. Они теперь знатные и богатые дамы стали. А те самки дикобраза, что раньше носы воротили, теперь в подруги набиваются, да в глаза умильно смотрят. Да только не нужны они им больше, не по чину с простолюдинками общаться. Они новому мужу сыновей родят, и тогда вообще ни с кем здороваться не будут.

А Хадиану новая жизнь очень нравилась. Одно плохо — мяса мало. Били птицу, изредка добывали оленей, но из мяса местные ели в основном собак. Как ни противно было, а с брюхом не поспоришь. На одном маисе броню на себе не потаскаешь, тут пища посерьезней нужна. Поди пять фарсангов в полной выкладке по этим лесам пройди, да сдохнешь без мяса. Показалась деревня. Хадиану поднял руку, останавливая воинов.

— Окружаем. Буйных на копья, потом на кол. Как всегда, в общем.