Огни у пирамид (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 30

— Вот демоны! — расстроился князь. — Что же мы с ними делать будем? Меня ведь Пророк предупреждал, что от больших денег мы в ослиное дерьмо превратимся.

— Я, государь, предлагаю всех служащих от азата и выше, местами менять, — заявил Хутран.

— Как это? — удивился царь. — Если сатрап хорошо справляется, что зачем его менять?

— А затем, государь, что он в свою сатрапию корнями врастает, а как на покой соберется, то сыну ее передаст. А потом получится, уж простите, повелитель, что последующие цари их и снять с должности не смогут, потому что от роду так было. А так и до бунта недалеко, они же все себя царями считать будут в тех землях.

— Что предлагаешь, Хутран?

— Пять лет на одном месте, потом переводить не ближе месяца пути от старого места. Например, из Сирии- в Мидию. Из Вавилонии — в Дрангиану. Я поспорить готов, многие после такого сами в отставку попросятся.

— Пять лет, говоришь? А что? Хидалу, готовь указ. Только мы это растянем на три-четыре года, иначе все управление в стране рухнет.

— Да, повелитель! И я предлагаю законом закрепить норму, что сын не может служить в той же сатрапии, что и отец. Даже если отец на покой ушел.

— Толково! Согласен! — кивнул царь.

— Ох, и вой поднимется, брат! — заулыбался Пророк, который сидел рядом и читал какое-то письмо. — Ну да ничего, переживут! Хутран прав, внуки сатрапов сначала удельными князьями станут, а потом и царями. Ради такого дела предлагаю войска у сатрапов отнять.

— Как это? — изумились все.

— А так! — сказал Пророк. — Сатрап гражданскими делами будет ведать, а местный тысячник, к примеру, делами военными. А судей будем напрямую из Ниневии назначать, и они сатрапу подчиняться не будут. Тогда им куда сложнее договориться будет. И судей тоже менять через пять лет.

Все задумались. Это было совершенно неожиданно, но призрак сепаратизма уже витал над страной, и Египет станет первым. Чуть ослабнет власть великих царей, он отколется тут же, как это было и в нашей реальности.

— Государь, я соглашусь с Величайшим, это прекрасная мысль, — заговорил Хутран, лицо которого выражало … ну как бы….предвкушение, что ли. — Ассирийские цари не зря евнухов областеначальниками ставили. Вон, азат Тайта в Ашдоде тому примером. Ему не для кого богатства копить.

— И он замазался? — заинтересовался Ахемен.

— Не больше других, государь, — пожал плечами ужас воров и разбойников. — Не наглеет, и в городе порядок полный. Но шелковая туника в Ашдоде только у него есть, а это о многом говорит.

— Кстати о шелке, — перебил Пророк, — тут мне князь Дайаэ младший письмо написал. Толковый малый, оказывается, не ожидал даже.

— И что пишет?

— А он законы и указы наши в одну кучу собрал и сравнил. И такое выяснилось, что у меня волосы шевелятся. У нас Вавилон до сих пор по законам Хаммурапи живет, и от них отказываться не собирается. Каркемиш и Арбела — указы Синаххериба использует там, где это полезно. Да что там, в куче наших собственных указов противоречия есть. В общем, парень предлагает все законы, какие есть, собрать и ненужные отменить.

— Вообще все? По всем землям? — изумился хазарапат.

— По всем, — подтвердил Пророк. — и готов для этого все земли сам объехать, те обычаи и законы записать и потом сюда привезти. Чтобы мы нужные оставили, а ненужные запретили. Он готов два десятка жрецов за свои деньги содержать столько лет, сколько понадобится. Потом, в конце, книгу хочет издать, в которой только действующие законы и указы останутся. А устаревшие — отменить полностью.

— Да это же работа гигантская, — сказал обескураженный Хидалу. — Мне главный секретарь об этом уже давно талдычит, да только на ту работу жизнь положить надо. Это не один год трудиться упорно нужно.

— Да если он такое сделает, я ему в Дур-Унташе памятник поставлю, — честно признался Пророк. — Мы же потом по этой книге судей и сатрапов учить будем.

— Ну надо же, — усмехнулся царь, — у старого бандита сын законником вырос. Пусть делает, в долгу не останемся. Дозволяю!

— Государь, раз уж про князей Дайаэ речь зашла, то не могу не доложить. — В разговор включился сиятельный Хутран. — Купец Син-Или, который нас когда-то с тем княжеством сильно выручил, с князем Дайаэ породнился. Старый князь, говоря откровенно, как купец никакой был, а с новыми родственниками совсем другой разговор получается. Их торговый дом "Эмука Харассу" — богатейшим по всей Империи стал, и только силу набирает. Их нужно либо совсем близко держать, либо прямо сейчас раздавить, пока богаче казны не стали.

— Что предлагаешь? Раздавить? — заинтересовался царь.

— Ни в коем случае, государь! — открестился сиятельный Хутран от столь радикальной меры. — Я предлагаю указ издать, чтобы купцы, которые каким-то товаром одни по всей стране торгуют, налог вдвое от обычного платили, а то и втрое.

— Завоют купчишки! — задумался царь. — А люди то они полезные.

— Я предлагаю с ними тоже торговый дом создать, на паях, — задумчиво сказал Пророк. — Половину — казна на себя возьмет, а другую половину — пять самых крупных купцов. И эти пусть там тоже будут.

— А чем торговать-то? — скептически спросил царь. Он к торговым делам склонности не имел, как воину и пристало.

— А мы для чего Ассархаддона за море отправили? — вопросил Пророк. — Вот товарами оттуда и будем торговать. И казна в прибытке будет, и купцы дела куда лучше нас вести станут.

Тремя месяцами позже. Ниневия.

Почтенный купец Син-Или мялся в приемной самого хазарапата вместе с четырьмя такими же уважаемыми торговцами. Все переглядывались, но молчали, причину вызова никто не знал. Новый указ царя уложил Син-Или в постель с сердечным приступом, но распоряжение явиться в Ниневию от этого приступа его быстро излечило. Деваться некуда, жизнь продолжается. Гонец с царского телеграфа прибыл, аж запыхался. Неужто еще пакость какую удумали? А ведь только налаживаться все стало. Дочь, умница, в поместье княжеском осмотрелась, наследника родила, и стала на купеческий лад жизнь переводить. Работников негодных продала, лучших — приобрела. Посмотрела, что у кого получается, и переменила порядок весь. Одних посадила с коконами возиться, других — нить сучить, а третьих — ткани ткать. И шелка после этого, почитай, что сразу на треть больше делать стали. Оказывается, люди сноровистее работают, если что-то одно постоянно делают. Сейчас еще большой дом строит, хочет в него портних сажать, чтобы сразу рубахи и плащи шили. Он, Син-Или, то письмо раз десять перечитывал, и слезами обливался от радости. Вот ведь умница уродилась, вся в отца!

Деньги просто рекой полились. В каждой сатрапии лавки на лучших местах открыли, мебель роскошную там поставили, и даже девок пригожих торговать наняли. Оказывается, ежели баба у бабы ткань покупает, то они куда лучше общий язык находят. А ежели мужчина приходит, то ему перед девкой срамиться неохота, и он все равно покупает что-то. Ну, а руководит старший приказчик, мужчина, тут он, Син-Или, как скала, стоял. Бабы, они ж без понятий. Хотя дочь…. Хоть в долю бери. И все хорошо было, пока налог этот не ввели. Теперь они почти как обычные купцы зарабатывают. Ну почти обычные… Ну грех светлого бога гневить, очень хорошо зарабатывают, но не безумные деньги, как раньше.

— Проходите, почтенные!

Купцы стайкой потянулись в рабочие покои главного вельможи Империи. Заходили робко, ведь такая персона к ним интерес имеет, как бы худо не вышло. Сам хазарапат за столом располагался, который полный бумаг был. Рядом — стол, за которым бритоголовый секретарь сидел с золотой цепью на шее. Купцы, как увидели, аж глаза выпучили. Персона второго ранга секретарем трудится. Да только то сам руководитель канцелярии государя был, а это личность всем известная. Все азаты Империи от четвертого порога Нила до дельты Инда трепетали, боясь отчет по телеграфу вовремя не отослать. Тут же государево неудовольствие влепят. А три неудовольствия- увольнение со службы и понижение на один ранг. В армию сотником снова идти, с четвертым то классом. И для сына такого чиновника третий класс закрыт навечно. Только если внуку повезет. Крокодил нильский, а не человек. И улыбка такая же, крокодилья.