Смерть меня не найдёт (СИ) - Летова Ефимия - Страница 8

— Слышь, болезная, да не вопи ты, — послышался недовольный голос соседки слева. — Некромант он, вот и всё. Слабый и глупый. Только на крыс и горазд.

— Это почему ещё?! — возмутился сосед справа. — Да я почти был принят на должность королевского некроманта!

— Ну да, ну да! А где это видано, чтобы обладатели великого и почётного донума смертовластия сидели в темнице, словно…

— То, что вы, лирта, не давали собственному мужу, и он был вынужден…

— А ну заткнитесь, оба! — я затрясла головой, краем глаза отмечая бирюзовый оттенок собственных прядей. — Что это за дурдом, где я нахожусь?

— Винзор, — дружным хором отозвались сокамерники.

— Лечебница?

— Тюрьма.

— Тюрьма для сошедших с ума?

— Духом болезных? — озабоченно уточнила женщина. — А зачем им отдельная тюрьма?

Я села на пол и принялась хохотать, то и дело вытирая пот со лба, а соседи некоторое время скептически наблюдали за мной, а потом разошлись по своим углам. Истерика схлынула сама собой.

Выпила воды из металлического кувшина, не особо заботясь о том, чистая она или нет, да что там — отравленная она или нет, вытащила из-под скамеечки со сложным названием свернутое в цилиндр, на удивление мягкое и тёплое одеяло, несколько раз встряхнула, пытаясь понять, нет ли там дохлых-но-живых крыс или пауков, замоталась в кокон и уснула, всё еще всхлипывая и содрогаясь от недавнего приступа смеха.

Глава 9.

Утро началось с мучительных размышлений о мировой несправедливости. Потому что видение тюрьмы не рассеялось, соседи не перестали играть свой спектакль о приговорённых к смерти узниках королевской тюрьмы, мой завтрак снова представлял собой какие-то невразумительные и пресные варёные злаки, тогда как завтраком безумного соседа стал тот самый сочный стейк из моих безумных гастрономических фантазий. Я, полная решимости вообще не общаться после вчерашнего более чем жестокого и натуралистичного розыгрыша с крысой, сдалась позорно быстро, унюхав аппетитные запахи.

Какое всё-таки свинство! Если у нас тут буквально общие камеры, то хотя бы с едой могли не обделять.

— Почему вам дают мясо? Это связано с тем, что вы мужчина?

— Нет, — Март посмотрел на меня так, словно я у него снова беспардонно выпросила последний кусок, хотя он уже не предлагал. — Это связано с моим донумом. Обладатели донума постоянно нуждаются в мясной пище, тогда как у других людей нет такой необходимости, и они могут есть то, что захотят. Это право закреплено законодательно и признано одним из основных прав жителей Магра.

Ну надо же, смертные казни направо-налево раздают, зато в меню права человека соблюдают. Это даже трогательно. Небось еще прописана толщина и шелковистость верёвок для повешения — или что-то в этом роде.

— Что такое донум?

— Дар, способность, — недоумение и подозрительность потонули в очередном приступе кашля. — У меня, например, способности к некромантии, как вы смогли убедиться. У кого-то — к целительству, у кого-то — к выращиванию растений, у кого-то — к главенству над огненной стихией, у королевской династии фамильная способность взаимодействовать с водой и воздухом. Их, донумов, много. Вы тоже об этом забыли, лирта..?

— В некотором роде, — я выдохнула, набираясь решимости. — Это так, гм, удивительно, так поразительно, что… а могли бы вы продемонстрировать свои, несомненно, выдающиеся способности ещё раз?

— Как, лирта? Труп вчерашней крысы я выкинул в уборной, кто ж знал, что он вам ещё раз понадобится? Я за ним не полезу, и не просите. Если вы поймаете и убьёте ещё одну, тогда без проблем…

М-да, в логике ему не откажешь. Не подкопаешься.

— А у меня, выходит, донума нет?

— Откуда мне знать, лирта? Но, в действительности, то, что вам нравится моя еда, очень странно и скорее говорит в пользу того, что есть. Только люди обычно знают про свой донум. Очень редко дар открывается в зрелом возрасте, чаще всего — в годы отрочества.

Мне всего-то «две декады» лет, а это уже «зрелые годы»! Тьфу ты.

Волосы отрасли, фигура улучшилась, так ещё и магические способности. Впрочем, я тоже полна талантами. Например, влипать в неприятности из-за неподходящих друзей…

— Вчера ко мне заходил, если не ошибаюсь, следователь. Вы слышали, о чём мы говорили?

— Лирта, — с откровенной жалостью говорит сосед, откидывая с лица темно-каштановые прядки волос. — Ну, подумайте сами, как я могу слышать разговор королевского следователя при исполнении?! Конечно, нет. Мы же не на рынке. Единственное, что я слышал — слова про пять дней, которые вам остались или что-то в этом роде.

— Но… — господи Боже, кажется, это называется газлайтинг? Я стала жертвой социально-психологического эксперимента, меня выбрали как среднестатистическую одинокую девицу, справившую совершеннолетие. А и правда, кто будет меня искать? Мать в другом городе, отец и бабушка на кладбище, тётка в Хорватии, мужа, хотя бы даже гражданского, друзей близких нет. Меня намеренно пытаются свести с ума. Разыгрывают представления, подселили рядом махровых безумцев… Я попаду в психушку, а кто-то защитит диссертацию. Сволочи. — Но он же стоял от вас в двух шагах и говорил в голос!

— Лирт Лигран поставил шумовой порог или какую-то одну из этих штучек, у них полно таких средств в арсенале. Я-то толком не знаю, при моих допросах особых вопросов не возникало, так что… но должны же быть какие-то магические спецсредства, на то это и королевская полиция!

— Магические, — кивнула я. — Конечно, конечно, должны быть, я понимаю, разные средства, штучки, да-да, должны быть. Вы только не нервничайте.

Кстати, неплохой довод в работе с психами. Ссылаешься на магию — и всё, никаких контраргументов быть не может. С волками жить — по-волчьи выть. С некромантией вообще здорово придумано — когда убитый муж дамы слева придёт её забирать, проблем не возникнет — она убила, а некроманты подняли.

— Кстати, Март, а вас-то за что посадили? Извините, если такие вещи спрашивать не принято, я тут в некотором смысле, первый раз. В тюрьме, то есть.

— О, — Март покосился на меня с ноткой недовольства, но всё же снизошёл до ответа. — У его королевского высочества лирта Тиверна был любимый питомец который соизволил крайне не вовремя издохнуть, — при упоминании "питомца" меня передёрнуло. — Ну и…

— Вы должны были его воскресить?

— Что-то вроде того. Разумеется, поднятые умертвия довольно сильно по всем параметрам отличаются от живых существ, это зависит от того, как… ну, неважно. Они уже никогда не будут чувствовать и вести себя как живые, однако ряд функций выполнять могут. Моя задача заключалась в том, чтобы его высочество не заметило пропажи, точнее изменений своего любимца в свой день рождения.

— А он, надо полагать, заметил, — я против воли посочувствовала бедолаге. Для него-то его бред был реальным.

— О, да, ещё как заметил, — горько подтвердил Март. — Весь дворец заметил, весь двор, трудно было не заметить такую подлую тварь. Зверь должен был смирно спать весь день на своей лежанке, а вместо этого устроил форменный цирк, выл, как кварк в брачный период, расцарапал лицо королеве, отгрыз себе хвост и сбежал.

— Вы потеряли контроль? — ну, а что? Я два месяца педагогическую практику в школе проходила, я с шизоидами разговаривать умею.

Март наклонился к решётке, прижался к ней лицом, и я против воли тоже склонилась к нему навстречу. Взгляд сам собой зацепился за тёмные ромбы на висках. Это вовсе не была татуировка или рисунок. Ромбы приподнимались над кожей, блестели, точно вплавленные в кожу… камни. Или всё-таки родимые пятна? Я еле сдержалась, чтобы не потрогать их рукой.

— Я не мог потерять контроль, лирта, это просто немыслимо! Кто-то его перехватил! Кто-то желающий занять моё место или просто желающий мне зла!

О, а вот и теория заговора подъехала, вкупе с паранойей. Получите, распишитесь.

— Лирта Агнесса-Ренна, — дверь распахнулась, и на пороге возник… нет, вовсе не санитар, точнее, санитар, зачем-то косплеивший тюремного стражника. — Пройдите на допрос.