Нагибатор Сухоруков (СИ) - Кленин Василий - Страница 22

— Не скажи! — разволновавшийся Накцтли замахал руками. — Последнее время, при помощи Сухой Руки я добился больших успехов. Новый тлатох Уэтамо совсем не любит рыбоедов и хочет отделить город окончательно…

— Полжизни, Накацтли, — вздохнула девушка. — Ты потратил столько сил. И то повезло — попался этот четланский князь. Ты просто не хочешь признать, что время державы куитлатеков ушло. Это прошлое. Можно либо жить мечтами об ушедшей империи… либо выбрать нужную сторону. Сторону сильного, сторону тех, чьи боги по-настоящему могучи. Сторону тех, кто прикончит наших старых врагов!

Торговец открыл было рот, переполненный возражениями… Но застыл, затем схлопнул челюсти и протяжно вздохнул.

— И многие так думают?

— Все. В горах — все.

— А на равнине?

— А равнинных мы не спрашиваем.

Новый протяжный вздох.

— Решились, значит… Не о таком объединении мечтали мы. Мы с твоим отцом, между прочим!

— Боги левой руки посылают мудрость малыми крупицами. И не сразу. И не всем.

— Мала ты еще, делать мне такие намеки. Зачем ты вообще в Уэтамо приехала?

— За тобой. Мы с отцом зовем тебя домой.

— Зачем я вам? Старый дурак, лишенный мудрости богов.

— Ты важный человек в роду. Твои сыновья когда-нибудь возглавят княжество. Твои знания помогут нам. Поехали!

— Я приеду, девочка моя, — после долгой паузы. — Завершу текущие дела и приеду. Хотя, пусть я и старый дурак, но, уверен, что уж в одном ты точно ошибаешься. Твой славный жених уже не даст моим сыновьям править в нашем княжестве… Нет, не даст.

— Как звать тебя, сиделец?

Чужак, валявшийся на циновке слева, молчал, набычившись. Плохое начало для знакомства. В тюрьме.

— Может, всё-таки назовешься? Нам теперь тут вместе бедовать, надо разговаривать. Опять же, никогда не знаешь, чем тебе может оказаться полезен незнакомец.

Чужак выкрикнул что-то гневное и непонятное, а потом возмущенно скрестил руки на груди.

— А! Толимек, что ли? И как ты, интересно, попал в тюрьму в Излучном… Радуйся, толимек: я немного знаю твой язык, — и гость перешел на другую речь. Которой пользовался медленно и неуверенно.

— Здоровья и процветания тебе, толимек. Меня звать Мацихатла. Похоже, я буду сидеть здесь с тобой. Как тебя зовут?

— Зачем тебя посадили со мной? Я всегда был здесь один.

— Мое прежнее место заточения стало малопригодным для жизни. Извини, но решал не я. Меня просто взяли за шкирку и бросили к тебе. Может, все-таки назовешься, чтобы я мог обращаться к тебе по имени?

— Нет необходимости. Я долго тут не задержусь. Я — большой человек!

— Может, и не задержишься. Ты, наверное, побил четланина? Или украл что-нибудь на рынке?

— Что ты сказал?! Я — жалкий вор? Если хочешь знать, меня скрутили за то, что я поставил на место вашего князька!

— Князька? Ты имеешь в виду владыку? Ты что, так его и назвал — князёк?!

— Он этого заслуживает, — высокомерно заявил толимек после паузы, не сказав, таким образом, ни «да», ни «нет».

— Получается, ты попал сюда за то, что оскорбил владыку. Избранника Золотого Змея. Тогда у меня для тебя плохие новости — ты здесь надолго, безымянный сиделец. Очень надолго.

— Ха! — начал старательно храбриться толимек. — Ты просто не знаешь, кто я такой!

— Вот именно! Я уже который раз пытаюсь это узнать, а ты молчишь!

— Мое имя — Куарумхоц, — пленник гордо выпрямился, подождал немного, не дождался эффекта и добавил. — Мой брат — Тепеапили, князь Куалаканы. Я родной брат князя.

— А где это — Куалакана? — невинно спросил его собеседник.

Брат князя фыркнул.

— Кто не знает славнейшее из княжеств Толимеки? Все прочие князья почтительно сидят в тени моего брата.

— Понятно, — улыбнулся Мацихатла. — Он самый сильный. Но я тебя расстрою: Недоносок над своим величием трясется, как над родной матерью. В его случае, даже больше, ибо на родную мать ему плевать. И оскорблять себя никому не позволяет. Вот я. Когда воины владыки захватили Излучное, я говорил, что он захватчик, что власть здесь принадлежит роду славного Иттануаки… И меня сразу же схватили! Посадили в темную пещеру… Тогда даже тюрьмы этой не было. Знаешь, сколько я просидел за свои слова? Два года! Целых два года… И еще сколько просижу — неизвестно. Но, хоть с людьми теперь можно поговорить… И ты особо не надейся, толимек.

— Но мой брат… — Куарумхоц растерял большую часть спеси.

— А что твой брат? Сюда приходило целое войско пурепеча! Более пяти сотен воинов, могучие кенги, дикие варвары степей. И что? Отбился Недоносок! Несколько месяцев держался, но сандалии их предводителю целовать не стал. Что? Найдется у твоего брата хотя бы двадцать двадцаток опытных бойцов? А ведь Недоносок с тех пор еще сильнее стал, ему Черное Урочище покорилось и другие четланские селения.

Толимек ссутулился и устало молчал.

— Я так думаю, если что и сможет сделать твой брат, так только выкупить тебя. За золото. Слышал я, что Недоносок сильно золото любит. Тоже больше своей матери.

Мацихатла задумался.

— Ты бы лучше попросил прощения у владыки, — добавил он после паузы. — А то, глядишь, и за выкуп не отдаст. Недоносок — не бедный правитель, у него всего в избытке. Зато очень обидчивый.

— Ну, вот еще! — толимек собрал в кулак имеющуюся гордость. — Я княжеского рода! Видят боги, в нашем роду никто не извиняется!

— Молодец! Сразу видно истинного воина, избранного над людьми. Я рад, что судьба свела меня с таким человеком: смелым и гордым!

Мацихатла снова задумался, раздираемый противоречивыми мыслями.

— Нет, я все-таки не могу молчать! Слушай, толимек: если ты достаточно смел, я помогу тебе бежать.

— Что?

— Надеюсь, это тебя не испугает? Я ведь был не последним человеком в Излучном еще во времена славного вождя Иттануаки. И здесь у меня осталось немало друзей. Когда меня вели из пещеры в тюрьму, я встретился с одним из них. Мы обменялись знаками… Слушай, толимек: я собираюсь бежать! Мне помогут! Давай со мной! Я помогу тебе бежать из тюрьмы, а ты поможешь мне укрыться в ваших землях. Если, конечно, не боишься.

— Мы готовы, владыка.

Это был не военный совет в чистом виде, но и не хозяйственный. В зале для совещаний собрались все, кто загодя знал о готовящемся вторжении. Тайный совет.

Лето близилось к концу, и в последнее время советники собирались ежедневно. Сами. А теперь вот пригласили меня. Ключевую фразу сказал Черный Хвост, остальные сидели молча, кивками подтверждая: ответы на все десять вопросов имеются.

Первым слово взял Широкий Дуб. Казалось бы, почему он? Однако, вышло так, что почти вся разведывательная информация скапливалась у него. И отчет держать ему.

Распорядитель рынка, получив от меня дозволение, встал, откашлялся и начал речь, которую явно долго готовил. Для полного ощущения заседания генштаба ему не хватало указки и карты с ними и красными стрелками, но… карты четлане отвергали с настойчивостью муравьеда, нашедшего новую кучку с лакомыми насекомыми.

— Всем нам ведомо, что толимеки живут далеко на юге. Между оцкольскими горами и бескрайним морем. Между Мезкалой на западе и небольшой речкой Эццоатойя на востоке. За ней уже обитают чумбиа. Только небольшая часть толимеков поселилась за Мезкалой. Земель у них ненамного больше, чем у нашего владыки, но зато богатств там столько, что у меня сердце наливается черной кровью. В Толимеке тепло также, как в Жарких Землях, но там намного больше дождей. А потому там больше лесов, всё растет и плодится. На своих полях толимеки выращивают не только маис, амарант, тыкву, фасоль и подсолнечник, но и хлопок. У них растет какашут! А самое главное: в Толимеке собирают по два урожая в год. Правда, только на тех полях, что орошаются из рек и каналов — ибо зима у них засушливая. Море дает им немало рыбы и зверя, в жарких лагунах они добывают соль. А предгорные ручьи богаты золотым песком, особенно, на западе. Все эти богатства из года в год стекались в богатую Закатулу, и только недавно толимекские купцы стали заезжать к нам на рынок, созданный владыкой.