Любить сложно, не любить невозможно (СИ) - Мур Лана - Страница 28

После душной комнаты запах сада и озера оглушал. Как-то незаметно и естественно в него вкралась горьковатая нотка. Майра потянулась, чтобы снять полумаску, когда почувствовала за спиной чье-то присутствие. И не успела обернуться, как услышала тихий, мягкий, как ночь, голос:

— Что-то случилось? Я могу помочь?

Женская сексуальность, наконец-то найдя предмет для воздействия, устремилась к мужчине, но по дороге встретилась с ответной волной желания. Они закрутились, смешались и рассыпались тысячами черно-золотых искр, не освещающих тьму, но наполняющих ее живой, пульсирующей энергией.

Майра не успела ничего подумать, ничего понять, когда, повернувшись на голос, обвила шею смутно угадывающегося в ночи мужчины в черном вечернем костюме и потянулась к губам.

Он не стал противиться, послушно склонился над незнакомкой и коснулся теплого, трепещущего шелка.

С того момента, как Майра почувствовала на губах горячее дыхание и упрямую непреклонность, как будто земля ушла у нее из-под ног. Словно утопающий, она хваталась за шею, сильные плечи и пила поцелуй, будто, умирая от жажды, нашла прохладный родник — жадно, ненасытно и чем дольше длился поцелуй, тем сильнее разрасталась жажда.

Майра совсем заблудилась в себе — зверь и человек переплелись так тесно, что она с большим трудом удерживала первого и не позволяла выступить клыкам и острым когтям, а на человека сил не осталось совсем. Поэтому он делал, что хотел. Она не заметила, как мужчина расстегнул единственную застежку-брошь, и жадные руки уже обвивали ее талию, скользили по бедрам, а кожа на шее и груди пылала под обжигающим дыханием.

Почувствовав что ее оторвали от земли, Майра инстинктивно скрестила ноги за спиной единственного, за кого могла держаться. Тут же сосок охватило огнем, и из горла вырвался сдавленный стон. В желании утолить разрастающийся голод, Майра теснее прижалась к мужчине и слегка прикусила мочку уха. Как будто отвечая на призыв, он тоже утробно застонал и, крепче прижимая, приподнял ее, после чего едва заметно опустил.

От необычного ощущения Майра взвизгнула и впилась в шею мужчины. Но и на нем ей не дали сосредоточиться — новые, все более сильные и непонятные чувства накатывали волнами одно за другим. До тех пор, пока она не утонула, не распалась на атомы и не растворилась во вселенной.

Первое, что заново материализовалось, было сердце, даже не одно — Майра чувствовала его бешеный стук, так же как и ответные сильные частые толчки и опаляющее шею дыхание. Сама же она вцепилась пальцами в густые волосы. Майра шевельнулась и ее медленно, словно нехотя, опустили на ноги. Только сейчас она посмотрела в лицо мужчины — маска не скрывала его и это был не Маниш.

— Ты не он?! — ошеломленно воскликнула она, отступая на шаг и запахивая платье.

Только сейчас, когда напряжение спало, тело ослабело, а ноги подкашивались, до Майры дошло, что она натворила. Вспыхнув, она резко отвернулась и, не разбирая дороги, бросилась бежать. Нет, бежала не к особняку — сейчас она не могла показаться на глаза Ранбиру, он бы все понял и рассвирепел. Был единственный, ничтожный шанс, что дома сможет прийти в себя и встретит брата как ни в чем не бывало, объяснив свое отсутствие головной болью.

Незнакомка сбежала, а ошеломленный Раджит так и остался стоять в беседке. По телу растекалась слабость, и он опустился на скамью, одновременно приводя себя в порядок. Раджит растерянно потер лоб и пригладил растрепанные волосы. Он так и не понял, как это произошло. Все воспринималось, как сон, как дурман. В памяти остались лишь светло-карие, вспыхивающие из-под полумаски глаза и шрам в виде солнца на бедре, а что это за девушка, журналист по-прежнему не знал.

— Она пришла сюда с мужчиной, — возвращаясь в гостиную, рассуждал сам с собой Раджит. — Кто он ей? Муж? Брат? Жених? Черт! Угораздило же вляпаться. Чем я только думал? Еще не хватало скандала на великосветском мероприятии. А модель из нее действительно получилась бы великолепная, — невольно пронеслась мысль при воспоминании о послушном, гибком теле. Его запах все еще наполнял легкие Раджита.

В гостиной журналист взял оставленную на подоконнике камеру и вновь приступил к своим обязанностям. Через видоискатель он старался высмотреть незнакомку в черном, но той нигде не было видно.

Маниш проводил взглядом Майру, удостоверился, что она вышла в сад и направился следом, но был остановлен Абхилашей.

— Братец! — окликнула она. — Подойди. Здесь кое-кто хочет с тобой познакомиться, — Абхи попыталась вытолкнуть вперед подружку в оранжевой с розовыми блестками маске и такой же расцветки анаркали, но девушка краснела и пятилась.

Нетерпеливо обернувшись к окнам, Маниш невнятно пробормотал приветствие и, пользуясь нерешительностью «гранатового цветка», хотел уйти, но Абхи удержала его за рукав.

— Постой. Куда ты? Пригласи Диту на танец. Ей будет приятно, — одной рукой она тащила упирающуюся подружку, а второй — Маниша, не отводящего глаз от распахнутых в сад стеклянных дверей.

— Конечно. Только позже. Я спешу. Надо кое с кем встретиться, — торопливо обещал он.

Тряхнув головой, чтобы волосы закрыли пунцовые щеки, Дита вывернулась из рук подруги и скрылась среди гостей. Высвободился и Маниш.

— Вернись сейчас же, идиот! — в спину брату крикнула Абхи и тут же умолкла, заметив, что разговаривающие неподалеку гости недоуменно обернулись, не веря, что подобное могла сказать дочка господина Прамара. — Потом получишь, — сквозь зубы прошипела она.

А Маниш, лавируя между группками разговаривающих людей, пробирался к дверям и, когда почти уже достиг цели, его окружили кузены.

— О! Маниш! — наперебой галдели они. — Когда все это закончится, то начнется настоящее веселье, — мальчишкам не стоялось на месте, они подталкивали друг-друга локтями и громко смеялись. — Когда все разойдутся, то начнется самая интересная на свете игра — кошки-собаки, — у Маниша на висках выступили капели пота, а кузены, подзадоривая друг друга, становились все веселее. — Ты пойдешь с нами? Дядя научит нас идти по следу и загонять добычу в ловушку.

Маниш отер лоб тыльной стороной ладони и нетерпеливо посмотрел в сад.

— Что-то стало душно. Я хотел выйти на улицу, — он старался выбраться из кольца кузенов, но они неожиданно расступились.

— Точно! Ты же всего лишь человек, — рассмеялись братья. — Иди, дыши воздухом. А мы пока принюхаемся к будущей дичи, — и веселой гурьбой парни побежали к Викраму, чинно разговаривающему с Ранбиром.

Наконец-то освободившись от родственников, Маниш бросился в сад. В окутывающей мягким теплом темноте, он побежал к беседке, но остановился, услышав чьи-то шаги. От волнения сердце стучало в висках, в груди, и Маниш, сдерживая прерывающееся дыхание и стараясь двигаться бесшумно, сошел с мощеной дорожки, пропуская неизвестного. Судя по фигуре — это был мужчина, а лучше приглядевшись к силуэту на фоне ярко освещенного окна, Маниш узнал Раджита.

— Какого черта ему понадобилось в саду? — проворчал Маниш под нос. Он подождал, пока журналист скроется в доме, и снова побежал.

Запыхавшись, ворвался в беседку — она была пуста. Он размышлял, что могло задержать Майру и нервно прохаживался взад-вперед. Под ногами что-то блеснуло. Маниш наклонился и увидел переливающийся в голубоватом лунном свете одинокий страз. Точно такие же украшали полумаску Майры.

— Она была здесь, — пробормотал Маниш, поднимая камушек и сжимая его в кулаке. — Куда делась? Что с ней случилось? Ранбир! Надо предупредить хотя бы его, — и развернувшись, побежал к дому.

Ранбира Маниш нашел быстро. Для этого достаточно было высмотреть брата — Викрам весь вечер не отходил от гостя. Вот и сейчас они стояли недалеко от компании подружек Абхилаши, и брат предлагал начальнику представить его девушкам. А Ранбир выглядел очень напряженным — засунув руки глубоко в карманы и, как будто защищаясь, выдвинув вперед плечи, он слушал Викрама и время от времени оглядывался, словно старался найти путь к отступлению. «С ним проблем не будет», — подумал Маниш. — «Осталось придумать, как избавиться от брата». И подошел к мужчинам.