Черные начала. Том 3 (СИ) - Кири Кирико - Страница 27

Но точно не проигнорируют вот прямо настолько откровенно.

— Ладно… — я вздохнул, пытаясь согнать с лица обиду. — Пойдёмте. Потребуем у них плату за спасение их любимого Зуара.

Зуара протащили через всю деревню и чем дальше его вели, тем больше людей выходило на улицы. Не все присоединялись к процессии, естественно — многие просто провожали его взглядом, но все приветствовали блудного сына выкриками или махали руками. Эдакая дружная деревня, где каждый как родной. Самое забавное, что про меня и вовсе никто не вспоминал до поры до времени. Я просто плёлся в конце процессии, скромно поглядывая по сторонам.

Деревня была… вот удивление, деревней. Домики в китайском стиле, огородики, пристройки — всё в лучших традициях. Я оглядывался, чувствуя себя слегка лишним. Рядом семенил енот, тоже явно не чувствуя радости, находясь среди тех, кто делает шапки из таких, как он.

Так мы дошли до центра деревни, небольшой круглой площади, вокруг которой выстроились, наверное, самые богатые дома, плюс какое-то большое строение, похожее на палатку. Разве что крыша была уже просто из соломы. Видимо что-то типа общего дома или дома для собраний.

Здесь толпа, что радостно провожала Зуара, приблизилась к одному из домов, из которого выскочила на этот раз уже женщина и мужчина. А следом ещё несколько человек. Толпа почтительно отступила, позволяя родственникам окружить парня, обнять его и расцеловать.

Я так понимаю, это были его родители и кто-то из ближайшей родни. А девушка, что выскочила его встречать — это типа его суженная.

Зуа-а-арчик… чёт меня прёт с того, как она его назвала.

Вот меня никто так не называет.

И даже не обращает внимание…

Блин, чёт печаль какая-то…

Я стоял и молча наблюдал за тем, как его обхаживают и лелеют, после чего и вовсе завели в дом. И…

Всё на этом.

Толпа начала расходиться, бросая на меня и енота подозрительные взгляды, но тем не менее никто даже слова не сказал. Все просто разошлись по своим делам, оставив меня едва ли не единственного на площади.

Лол. А как же типа я? Эй, там меня не хочет никто обнять и сказать: «спасибо за спасение Зуара»? Это не ему теперь каждую ночь снятся кошмары, которые не дают нормально спать. Не о фигачил, иногда таща на плечах тело.

— Вот тебе и благодарность… — пробормотал я. Блин, вроде бы не маленький, но дико обидно.

— Да сейчас и про тебя вспомнят. Всё же к ним вернулся сын, которого они потеряли, подбодрила меня Люнь.

— И вернулся с тем, кто его нашёл как бы. За такое и приёмным сыном называют, а меня даже не заметили.

И честно сказать, я не знал, куда себя деть сейчас. Ну я точно буду ждать свою награду, а пока…

Постояв на площади и порассматривав местные достопримечательности, которых было не так уж и много, я развернулся и было уже решил пойти в другую сторону по улице, когда заметил в стороне необычную площадку.

Лишь подойдя ближе, я понял, что это было что-то типа тренировочного корта.

Манекены, мишени, столбы с вставленными палками для оттачивания ударов азиатских единоборств, всякие грузы, балки для подтягиваний и так далее. А за площадкой находилось большое квадратное здание, в котором я безошибочно опознал зал для тренировок воинов в китайском стиле.

А я смотрю, они не скупятся по поводу тренировок.

Хотя чё удивляться? Я так посмотрел на их уровень, и многие обычные деревенские уже имели уровень Созревания, а некоторые так и вовсе имели уже уровеньРасцвета. В опасных местах, где речь нередко идёт о банальном выживании, сильные воины занимают едва ли не важнейшую часть в жизни деревни, ведь чем сильнее народ, тем больше шансов выжить.

Я с интересом рассматривал тренажёры и уже собирался пойти, прогуляться в другом месте, когда меня окликнули.

— Чё ищешь, чужак?

Я обернулся.

Позади ко мне подошёл крепкий такой парень моего примерно биологического возраста с двумя дружками. Причём он был довольно крупным, что для меня было слегка удивительно — я обычно привык к утончённым культиваторам с длинными волосами, а тут такой аля китаец-викинг. Не сказать, что он выглядел враждебно, скорее быдловато и нагло.

Ну найс, давайте, ещё отпинайте меня всей деревней, чтобы уж наверняка.

— Я с Зуаром пришёл, жду его.

— А… ты тот самый, кого он притащил на себе в деревню?

Чё?

Я аж рот открыл от лёгкого шока.

В смысле, он меня притащил? Нет, ну сейчас ваще обидно было, реально. Как быстро меняют слухи реальность.

А эти ещё и заулыбались, закивали. Причём улыбались они без издёвки надо мной, нет, они улыбались с гордостью, что вон какой Зуар у них молодец.

— Что? Нет, я его притащил на себе в деревню, — я даже обиды не смог скрыть в голосе.

— Ты? — а вот здесь удивлению его не было предела. А потом и вовсе разулыбался. — Серьёзно?

Так и хотелось сказать: «а видно, что я шучу?», но как — то ругаться желания не было.

— Да, серьёзно.

— Зуара?

— Того Зуара, что сегодня вернулся, да. Кстати, не подскажешь? Я бы хотел переговорить с ним кое о чём.

— Он сейчас с роднёй и невестой, им вряд ли до тебя сейчас, чужак. Все думали, что он погиб, поэтому… — он развёл руками. — Подожди пока. И пока ты ждёшь, может тогда покажешь, что умеешь?

В принципе, ожидаемо. Если в деревне культ силы, то молодым дай только возможность сразиться с другим, чтобы испытать себя и показать свою силу. Это не враждебность, это скорее как само собой разумеющееся: побороться, показать свои возможности и так далее.

— Нет, извини, нет сил.

— У мужчины и нет сил? — попытался он взять меня на понт.

— Парень, — раздражённо посмотрел я ему в глаза. — Я тащил Зуара на себе больше недели в снегу по колено после того, как отбил его у одной твари, что хотел его съесть. Как ты думаешь, это нормально, уставшему мне драться с отдохнувшим тобой?

— Да.

Честно говоря, я даже растерялся. И не могу сказать, отчего я растерялся больше: от наглости или от того, что это было сказано, как само собой разумеющееся. Парень передо мной будто действительно не понимал, что в этом такого.

— Извини, парень, не сегодня.

Мне нечего было им доказывать. Всё, что нужно, я и так сам знал, а что думают какие-то первые парни на деревне, меня не сильно интересовало. К тому же я знал, что в том же фехтовании они предпочитали силу и напор тактике и приёмам. И что против живности работало хорошо, против людей было проигрышным вариантом.

— Ну как знаешь, чужак, как знаешь, — усмехнулся он и пошёл дальше своей дорогой, оставив меня в покое.

— А ведь ты мог его победить, — заметила Люнь.

— И?

— Зауважали бы.

— А мне нужно это уважение?

— Как знать, как бы к тебе тогда отнеслись. Может даже отплатили бы лучше. Это ведь деревня, — она окинула её взглядом. — У них здесь всё просто: честность и сила — залог хорошего будущего.

— Мне сложно представить, что вот так всю жизнь провести здесь, в окружении гор — это залог хорошего будущего. Чтобы потом твои дети и внуки вот так жили одной и той же жизнью.

— Не хватает цели? — улыбнулась Люнь.

— Стремления к чему-то. Жить каждый день, понимая, что завтра будет то же самое, — вздохнул я. — Ну для кого-то это и есть счастье.

Я стоял, облокотившись на ограду, когда мимо ходили туда-сюда люди, суетились, общались. Девушки, что проходили мимо, бросали на меня заинтересованные взгляды. Мужики более подозрительные, которые практически граничили с враждебностью.

Я буквально слышал их мысли: «чужак, чужак, что этому чужаку здесь надо, что он замыслил против нас, а не выйдет ли это нам боком?» и подобное в том же духе. И я бы им хотел сказать, что сам бы рад свалить отсюда подальше, но увы, мне нужна плата за помощь, так как вся моя снаряга пала смертью храбрых.

Но в конце концов, и на меня обратили внимание. Девушка, всё той же характерной внешности: глаза довольно узкие, будто щурится, щёчки округлые — она вышла из дома и подошла ко мне, мило улыбнувшись.