Болотный край 2 (СИ) - Баковец Михаил - Страница 1

ПРОЛОГ

— Женёк, тебя глава кличет!

Услышав обращение к себе, я поднял руку, давая понять, что слышу и крикнул в ответ:

— Понял! Через десять минут буду.

Когда я появился в ратуше, как в посёлке прозвали избу, где проводились совещания и находились члены правления, там собрались практически все авторитетные лица.

— Ты не торопился, — недовольно посмотрел на меня Юрий Иванович. — Одного тебя ждём.

— Пришёл, как смог. Это у вас тут сплошная болтология, только языки напрягаете. А у меня куча обязанностей и дел, — парировал я.

— Это чем же ты таким занимался? — поинтересовалась Вагон.

— Укреплял вещи в мастерских. Не нужно было? Хорошо, больше не стану…

— Не заводись, — остановил намечающуюся ссору глава.

— Я не завожусь… Ладно, проехали, — я махнул рукой и занял своё место за столом. Последние денёчки вышли напряжёнными и потребовали отдать кучу сил и нервов. От этого все ходили дёрганными и усталыми. Все охотничьи команды и отряды разведчиков пропадали с рассвета до заката в лесах, сокращая популяцию крупных зверей. Людям требовалась тёплая одежда на зиму и запасы еды — мясо, жир. Что-то даст река, но на одной рыбе жить… бррр. Ко всему прочему увеличилось число орков в окрестностях. Если летом мы видели следы одного-двух их отрядов в полсотни километров от посёлка, то сейчас это количество выросло в десять раз. За минувшую неделю трижды случались стычки с этими здоровяками. Не обошлось и без потерь.

Как оказалось, сегодняшнее совещание было связанно с ними, с орками.

— С каждым днём людоедов становится всё больше на реке, — начал Юрий Иванович. — Гоблины говорят, что те сюда приходят на зимовку. Выживают за счёт рыбной ловли, так как в лесах в глубоком снегу они не умеют охотиться. Иногда по обеим берегам на два дня пути появляются свыше дюжины становищ. В каждом может быть сто и больше орков, где воины каждый пятый. Эта зима не станет исключением. Тем более, как только людоеды узнают про нас, то решат собраться с силами и разгромить. Или устроят серию мелких и частых нападений, не давая нам отдыха. Поэтому нам нужно нанести превентивный удар. Сначала разгромим те становища, которые уже появились на реке. Потом примемся уничтожать другие.

— Если они будут эти другие. Выжившие орки разбегутся, и сообщат землякам про нас, — произнёс начальник над лесорубами Ковалёв Никита Олегович.

— Нам такое только на руку будет. Вот только сомневаюсь я в этом. У людоедов менталитет специфический, для них разбой и воровство приятнее охоты и рыбной ловли. И на чужих ошибках они не учатся, — вздохнул глава. — Поэтому я за уничтожение их посёлков по одиночке, пока их вожди не успели заключить союз и собрать армию.

— Разобьём, — уверено заявил Сергеев. — У нас теперь автомат есть с кучей патронов. И другого огнестрельного оружия хватает.

— Только первая стычка будет разгромная. Потом орки станут вести партизанскую тактику, изматывая нас мелкими ударами, — возразил ему Колокольцев.

Сражаться никому не хотелось. У большинства из сидящих в ратуше желание было одно: отсидеться за частоколом и бить врага по мере его появления в прицеле мушкетов и штуцеров. Увы, но мы зависели от охоты и рыбалки очень сильно, а эти промыслы требовали постоянных выходов за стены. Мало того, сотни орков в лесах вокруг нас окончательно разгонят всю дичь, посадив нас на урезанный паёк. Потому с предложением Колокольцева все согласились.

Были созданы четыре отряда. В каждом от пятнадцати до двадцати человек. Плюс сколько-то гоблинов, которые пригодятся в качестве проводников и следопытов. В чистильщики вошли все те, кто уже сражался, лил свою и чужую кровь, умел управляться с оружием. Половина бойцов в каждой группе получила арбалеты и пневматические винтовки с усиленными пулями. Остальные несли мушкеты и штуцеры. Первые имели гладкий ствол, вторые нарезной. Ещё были револьверы, которые на дальностях до пятидесяти метров не уступали в точности длинноствольному огнестрельному оружию. Револьверы у наших мастеров-оружейников вышли едва ли не самым лучшим оружием. Семизарядные барабаны, отлитые из алюминия и укреплённые мной, были так тщательно пригнаны к рамке, что почти не пропускали пороховые газы. Единственное неудобство оказалось в перезарядке: из-за калибра в семь миллиметров — внутренний диаметр трубок, которые принесла моя группа с болота — не получилось использовать готовые пистолетные патроны, как и автоматные. Пули отливали из свинца, добытого из автомобильных аккумуляторов. Порох и капсюли использовали от пистолетных патронов. К каждому револьверу шли в комплекте два барабана. И их можно было менять в оружии по мере израсходования, пустой на заряженный. Это делалось быстро. А вот снаряжение барабанов занимало порядком времени.

Мушкеты и штуцеры заряжались с казённой части, но увы, не унитарными патронами. Витя Ганзовец предложил два варианта оружия с подобным типом заряжания. Винтовка Фергюсона и винтовка Хола. Первая могла использовать только сферические пули, что было не так удобно. Плюс конструкция оказалась сложнее из-за обязательного винта-пробки с особым шагом резьбы. Поэтому остановились на втором варианте. Тоже не самом простом, но оказавшемся вполне по силам мастерам. Таких ружей получилось сделать девятнадцать. У восьми нарезали стволы. Один такой штуцер достался мне. Я делал из него пять прицельных выстрелов в минуту. Но был уверен, что смогу и быстрее стрелять при регулярных тренировках. В моём отряде теперь было всего две «пневматики», которые будут незаменимы для бесшумной стрельбы. Прочие бойцы получили огнестрельное оружие и арбалеты. Вместе со мной в отряде было четырнадцать человек. Восемь из нас с винтовками и револьверами. Также все были вооружены холодным оружием, в основном мечами и топорами. Основу защиты составляли кирасы, шлемы и щиты.

Да, чуть не забыл упомянуть ручные гранаты. Несколько таких получил каждый отряд. Внешне они напоминали старые советские наступательные гранаты РГ-42. Это те, что выглядели, как консервная банка. Запал тёрочный, заряд из пистолетного пороха. Осколочные элементы — свинцовая картечь между жестяными стенками и пороховым зарядом в полиэтиленовом пакетике. На десяти метрах картечина пробивала двухсантиметровую доску. Если такая граната рванёт в толпе орков, то тем придётся ой как не сладко. Если не убьёт, так порядочно покалечит. К сожалению, из-за дефицита пороха и свинца гранат было мало. Большую часть этих боеприпасов оставили в поселении на случай неожиданной атаки людоедов, пока основная часть мужчин будет зачищать их становища.

После совещания я отправился к себе домой. Мне, как одному из самых полезных членов поселка была выделена избушка. Пять метров на три с двухметровым потолком. Три узких и длинных окошка, которые закрывались толстой плёнкой и ставнями. Низкая дверь из толстых досок, которые изготавливали методом раскалывания и обтёсывания. Так себе жильё по меркам Земли, где такие можно найти только в какой-нибудь лесной глубинке в виде охотничьей заимки. Печь была из камней и глины с открытым очагом, над которым находилась грибообразная вытяжка из жести и труба из того же материала. Учитывая, что ещё и решётка была из арматурных прутьев, то печь была сравнима по цене с золотом. Всё-таки, металла, особенно стали у нас было очень мало и шёл он в первую очередь на оружие и доспехи.

Дом встретил меня тёплом жарко натопленной печи и радостной улыбкой хоблинки.

— Привет, Женя, — несколько раз махнула она мне рукой. Девушка возилась у плиты, где что-то шкворчало и булькало в сковородке и глиняном кувшине. К слову сказать, почти вся кухонная утварь в посёлке была глиняная. Из дерева делались вёдра, бочонки, кадки и многое другое. У многих мужчин словно гены древних мастеров пробудились. С помощью топора, молотка и долота, подчас самодельного, они творили удивительные вещи из древесины. Наверное, дай им время и свободу, то они бы застроили весь посёлок теремами «без единого гвоздя». Впрочем, я слегка отвлёкся.