Ужасный век. Том I (СИ) - Миллер Андрей - Страница 49

Ответить Вилфорд не успел, поскольку в дверях как раз появились сир Найджел с Мартином.

— Что же, Мартин. Это и правда тот самый дом? Ты уверен?

Оруженосец поднял глаза. Робин снова углядел в них проблеск рассудка. Видимо, иногда сквайр делал над собой усилие, преодолевая очевидное безумие.

— Да… уверен. Мы пришли.

— Что-то не видно тут следов боя. А ведь Мартин рассказывал о схватке с язычниками… — первым делом отметил сир Найджел.

— Видимо, он что-то путает и бой был снаружи? — предположил Тиберий. — А потом, за месяц гвендлы могли найти время убраться. В любом случае, уже слишком темно, чтобы искать нечто вокруг дома. Факелы толком не помогут. Начнём поиски с утра, а до тех пор останемся здесь.

— Ну нет! — воскликнул Винслоу. — Я в этом доме ночевать не собираюсь!

— Тогда ночуйте снаружи. Сир Найджел, нас вполне достаточно для организации хорошей охраны в несколько смен. Займитесь этим: распределите караулы, найдите укромные места для часовых, проследите за готовностью к бою. Мы не повторим ошибки паладина Вермилия! Неожиданного нападения на нас не выйдет. За своих братьев ручаюсь, милорд Робин тоже не заставляет в себе сомневаться…

Робин смущённо улыбнулся. Приятно было это слышать от такого человека.

— …поэтому займитесь братьями Перекрёстка и людьми сира Винслоу. Скажите, кто из паладинов и наших сквайров потребуется.

Амадей едва-едва усадил сира Вилфорда на лавку, но теперь тот снова встрепенулся.

— Моими людьми?.. Они пойдут в Колуэй вместе со мной! Недолго вернуться утром, дорогу-то ужо разведали. А ночевать в ведьмином доме не буду ни я, ни мои парни. Да гори оно ясным пламенем. Гори это всё!..

Винслоу подвёл черту своей тираде, плюнув на пол.

Тиберий только рот раскрыл от удивления, а сир Найджел едва не ударил Винслоу: было видно, что уже замахнулся, однако сдержался. Бросить рыцарей на месте гибели паладина Вермилия? Там, куда вот-вот могли нагрянуть гвендлы? Сиру Робину в этом доме тоже стало не по себе, это правда: вида он не подавал лишь из гордости. Так что понять Винслоу молодой рыцарь мог, однако всё равно возмутился. Особенно потому, что…

— Сир Вилфорд! Если я ничего не путаю, то род Винслоу — вассалы Гаскойнов?

— Конечно, милорд.

Винслоу сразу поостыл, даже склонил голову. Этот слизняк превосходно помнил, кому служит. Хоть какое-то достоинство.

— А я с утра проснулся Гаскойном, наследником этих земель. И вы решили меня тут оставить? Хорошо… Мы как-нибудь обойдёмся без вашего десятка лучников, а без вас самого и подавно. Вчера я один убил четырёх гвендлов, будучи без доспеха — и я не лучший из рыцарей в этой комнате. Если хотите — уезжайте. Будьте уверены: мой отец тотчас узнает, какой вы жалкий трус.

Робин Гаскойн не любил бравировать положением, но иногда такая возможность приходилась кстати. Его слова проняли Винслоу, хотя не успокоили: глазёнки бегали по-прежнему.

Вид у рыцаря сделался жалкий, и Робину стало неловко. Ни для кого не являлось секретом, что сир Вилфорд — так себе воин. И его суеверность была известна, не говоря о прочих недостатках. Но раз барон считает его надёжным человеком — значит, так и есть. Робин был далёк от мысли, будто разбирается в людях лучше отца. Юноша вспомнил, как шателян Селвин наставлял его и принца Бернарда, показывая пример игры в шахматы: каждую фигуру должно ставить в верную позицию на доске. Так побеждают.

Робин желал отцу долгой жизни, но как ни крути — тот стар и не очень здоров. Уже не столь далёк день, когда юноше самому предстоит стать лордом. Пора поступать как лорд.

— Вот что, сир Вилфорд… примите мои извинения. Я сожалею о том, что назвал вас трусом из-за страха перед нечистой силой: её никому не зазорно бояться. Каждый вассал Гаскойнов ценен на своём рубеже. Глупо заставлять вас заниматься не тем, за что вы высоко ценимы бароном. Сейчас же выезжайте в Колуэй, взяв всех лучников для личной охраны. А к утру приведите сюда большое подкрепление. Предстоит обыскать всё вокруг. Гвендлы, если были здесь, видели несколько десятков латников: такие силы они не атакуют. Ничего тут до утра не случится.

Было заметно: у Винслоу камень в души упал. Он, конечно, постарался сохранить хоть какое-то достоинство и скрыть это облечение, но вышло скверно.

— Не стоит извинений, милорд! Будет выполнено! На рассвете я приведу сорок парней… крестьян каких соберу. Под каждую корягу залезем!

Дверь хлопнула за грузным рыцарем, едва он договорил.

В светлом, тёплом помещении остались юный сын барона, сжавшийся в углу Мартин и славные церковные рыцари. Остриё меча Робина вырезало на половице равносторонний крест. Так… на всякий случай.

Быть может, и правда стоило вернуться с большим числом людей утром. Однако ехать в Колуэй ночью… Если отбросить суеверия, хоть Робину это давалось нелегко — Винслоу рискует больше, чем оставшиеся в доме. Кроме того, с утра потребуется много сил: нужно отдыхать. И вообще — кто кого тут должен бояться? Это же не Восточный Лес. Это земля Гаскойнов.

В узком кругу благородных воинов можно было говорить откровенно. Так Тиберий и поступил, едва исчез Вилфорд Винслоу.

— Это мудрое решение, сир. Я вижу: хоть вы очень молоды, но успели стать не только сильным воином. Вы также хороший командир. Вы понимаете: лучше иметь меньше людей, но не иметь среди них трусов.

— Рыцарское качество. — кивнул приор ордена Перекрёстка.

Два человека, бывшие образцом рыцарства для всего Стирлинга, сейчас смотрели на юношу с уважением. Робин чувствовал одновременно смущение и гордость: не сумел сдержать глупой улыбки, хотя старался выглядеть серьёзным.

— Вы действительно славный рыцарь, сир Робин. Поверьте, мы все это видим. И вот ещё что: быть может, это не так заметно… но нам всем здесь неуютно. Место странное. Пахнет недобро, даже если не знать, что здесь погибли наши братья. Но мы не даём воли страху, потому что рыцарям пристало всегда действовать вопреки ему. Развивайте в себе это умение, и скоро станете одним из лучших.

— Я ещё не стал одним из лучших, но уже нахожусь среди них.

— Что же… Сир Найджел, выполняйте моё указание. Деметрий, пригласите сквайров — пусть позаботятся, чтобы свободные от караула могли выспаться в доме. Все должны набраться сил для завтрашних поисков… Хотя нам и предстоит неспокойная ночь.

Тактика гвендлов всегда строилась на внезапности. Деревни, конечно, обычно не вырезали — но угоняли или убивали лошадей. Пока весть об атаке доносилась до людей барона, разбойники уже путали след и уходили к Восточному Лесу. А уж там преследовать их становилось невозможно.

Кромка колоссального леса тянулась вдоль восточной границы Стирлинга: от почти необитаемых северных гор, за которыми начиналась тундра, до ещё одной горной цепи южнее.

Вдоль леса и протянулся Вудленд, владения Гаскойнов. Многие полагали, что баронский титул для лорда Вудленда слишком незначителен — уж очень обширные земли, да ещё пограничные. Справедливо бы Гаскойну являться виконтом или графом, а скорее — вовсе маркизом.

Ни один другой барон в Стирлинге не имел столько земель и столько вассалов. Однако Гаскойны за титулом повыше не гнались: они пришли сюда баронами и никогда не просили большего. Тем более что титул всё-таки был пэрским, пусть младшим из них — положенные привилегии давал.

Лес уходил на восток невероятно далеко — словно океан. В Стирлинге знали: где-то Восточный Лес всё же заканчивается. За ним живут люди, равно не похожие как на слуг Творца Небесного, так и на гвендлов. Мало кто видел этих людей — а ещё меньше было тех, кто сумел их узнать. Редкие, очень редкие караваны в ту и другую сторону. Поговаривали, будто до другой кромки Восточного Леса — дальше, чем до южного побережья Балеарии.

На этот раз налётчики не смогли помешать сообщению об атаке. Гаскойны делали многое, чтобы наладить связь: ещё прадед барона Клемента организовал цепь аванпостов, способных различить сигналы соседей. Патрули рассылались постоянно. Увы, не всегда это спасало: слишком большие расстояния, слишком мало верных Стирлингу людей.