Неучтённые миры (СИ) - "Китра-Л" - Страница 34

Господи боже, Атрос, Лёша и Клод! В одной из них Аматри!

Возвращалась я в каморку в полном опустошении. Слова Врага постепенно обретали смысл. Не разобью я артефакт, который поддерживает жизнь в одном из последних городов на всей земле. Не поставлю людей под угрозу. Даже таких как Сонар, Никий и Бородач.

Не уничтожу артефакт — не заработает телепортационная магия Малыша. Застряну здесь — рано или поздно, перестану устраивать Деополис и уйду на его кормежку с концами. До тех пор стану соучастницей межмирных преступлений.

Что остается? Обратиться за помощью к Врагу и принять последствия.

И какое же из всех трех зол меньшее?

День в Деополисе проходил… нудно.

Именно так.

Это сначала кажется, что в других мирах интересно все. Необычная история мира, феноменальные события, иная физика и трансцендентные личности. Не-а. Дважды не-а. Не больше чем у нас, по крайней мере. Бытовуха вся та же, только на фоне декораций заброшенных складов, разбитых дорог и покосившихся рекламных щитов. Если вы попали в Деополис из маленького городка, где градообразующим элементом был завод, особой разницы не заметите. Еще первую неделю по привычке отработаете свои смены.

Дней пять я притиралась к местному режиму. Здание, в которое нас доставили, гордо именовалось Окрой. Не в честь горького экзотического фрукта, а за приближенность к окраинам Деополиса. Рабочие, большая часть которых жила здесь же, вставали по утреннему гудку сирены. Вкалывали до следующего гудка. Обедали. Заканчивали день вместе с гудком.

В Окре занимались экспериментальными проектами по продлению жизни Деополиса. Разрабатывали новые технологии по освоению миров, изучению артефактов, адаптации иномирцев. Здесь же нашли место мне. И да, не комнату с панорамным видом, а именно койка-место в жилой на пятом этаже.

Все семь соседок вставали раньше меня, занимали очередь в душевую раньше меня и уходили на работу раньше меня. Узнав, что я понятия не имею, как долго проживу с ними, ко мне сразу же потеряли интерес. На мои вопросы либо не отвечали, либо отмахивались парой слов, не утруждаясь объяснениями. Лишь одна поддерживала со мной контакт, деля место в столовой.

Худоба Куми не имела ничего общего с хрупкостью фигуры Фло. Вроде и ростиком одинаковые, и весом. Но походила она на истощенное зомби, выползшее в потемки обшарпанных коридоров, а не на изящную пленницу Белокаменного дворца.

— Стопки не нальют. Не тем, кто нашего уровня доступа, — дернула она себя за ткань формы. Две медных нити прошивали ее воротник. На моей одежде эти нити были перекрещены. — Расслабляться как? Телу не отдохнуть. А дезинфицироваться внутри надо. Вредное производство губит сильнее грофа.

Я перевернула ладони. На подушечках бледнели мозоли. В моих переводческих способностях нуждались редко, а вот сортировать сплавы металлов, привозимые из-за купола, кому-то было нужно. Как и проверять плотность защиты одежды. И стирать известняковую пыль с механизмов грохочущих машин. До последнего меня не допускали. Не доверяли.

— Я не пью, — с долей неуверенности ответила я, когда Куми катнула по столу кругляшек. Деревянная монетка стукнулась о ладонь и упала плашмя.

Лет десять назад согласилась бы, не раздумывая. Сейчас — знаю точно! — после бессонной ночи и любой дозы алкоголя на следующее утро не встану. И в обед. И вечером. Вообще больше не встану.

— Это сейчас, — хмыкнула Куми, потирая плечо. Когда она размыкала тонкие губы, из ее рта просачивался кисловато-сладкий запах. Он смешивался со вкусом резиновой каши, оставляя в недоумении, отчего именно меня подташнивает. — Через два сияния брулом завоешь, да поздняк. В Лукс дверца не всем открывается.

— Не знаю, сколько длится одно сияние, но как подпольный бар решит мои проблемы? — Я с подозрением уставилась на монетку-пропуск.

Девушка заскребла ложкой по дну, собирая липкие остатки завтрака.

— Я тя не пойму. Хочешь к нам вписаться или нет? Окры под нож пустят и не задумаются, а там знакомства склеить на раз два. Пока лохмы блескучи, а гроф мозговую кашу не выел, чё ж шанс травить?

У самой Куми процент седины превышал половину. От природной черноты остались жалкие крохи, что выглядели омертвевшим грузом. Просаленные пряди свисали из куцего хвоста, и, наверное, снились в кошмарах парикмахерам из вип-салонов.

— Я хочу узнать, где мои подруги, — ответила я, продолжая игнорировать монету. Уже минут пятнадцать я не ела, а размазывала по тарелке блеклую жижу. Аппетита она не вызывала, но без посудины в столовой сидеть странно. — Вылазки на полулегальные мероприятия не помогут.

— Вариантов не много: в Рассаднике, в Лабе, в теневой смене, — пожала плечами та. — Если их не граничат, то в Лукс прибегут с первым шансом.

Говорок Куми вгонял меня в ступор. То ли она действительно так разговаривала, то ли Малыш давал сбои в переводе именно на ней.

Ложка подцепила кашу и опустилась обратно. И да, это была овсянка. Ну конечно. Сотни зерновых культур погибли, а она жива. Гречки у них нет. Риса нет. Киноа нет. А что есть? Овсянка, сэр.

Куми открыла рот, чтобы добавить что-то еще, но в этот самый момент в столовую вошла знакомая процессия из мужчин. Четко по расписанию.

— Извини, мне пора. — В последний момент я стащила монетку и сунула в карман. Другой рукой подхватила тарелку и засеменила между столами. У меня ушло с десяток дней, чтобы выследить старого приятеля. — Я подумаю.

Нацепив улыбку, я заскользила по обшарпанному полу. Жизнерадостность, будто заразная болезнь, разгоняла с моего пути толкущихся людей. Среди потускневших стен, угрюмых лиц и стекающего грязной жижей лампового света, радостный человек внушал если не опасность, то хорошую порцию подозрений.

— Всем доброго утра! — шлепнув тарелку с остывшей бурдой, я втиснулась на лавку между двумя здоровенными мужиками. — Как поживаешь, Никий? Ой, я же никому не помешала?

Ко мне повернулся сосед справа. На мощном лбу уже желтел перевернутый полумесяц с трудом заживающего синяка. Мужчина пытался скрыть его за куцей челкой, но ее явно не хватало. В дуге шрама хорошо распознавался знакомой изгиб подшвы тяжелого ботинка.

— У вас очень симпатичные брови, — замешкалась я, когда солдат тихо зарычал. — Хотите мою порцию каши? Нет? Ну и правильно. Никий, а ты? Кстати, ты в курсе, что еда одного мира не всегда подходит для жителей другого?

Следопыт оторвал взгляд от содержимого чашки, смиряясь с неизбежностью. Спокойного завтрака ему не светило. Подперев щеку кулаком, он вяло поинтересовался:

— Это правда?

Стандартная серая форма сидела на нем как влитая. Красный платок обвивал шею, скрывая нашивку на воротнике. Выглядел мужчина понуро, хотя вряд ли он весь вчерашний день расчищал склад от ржавых железяк.

— А то. — Я противно звякнула ложкой по дну.

— Анна, если для тебя не пригодна какая-то пища, обратись в блок аллергенов. В карточку впишут замену. И не забудь задокументировать информацию для Сонара. И вторую копию в архив.

— У меня нет аллергии. — Золотая магия адаптировала к иномирным изыскам. — Вот у Фло наверняка проблемы. Да и Диа не факт, что справится. У вас не еда, а коктейль из антибиотиков.

— Я не знаю, куда их отправили. — Наверное в десятый раз повторил Никий. Возможно он даже не врал, но меня было не остановить.

— Какая умопомрачительная секретность. И у тебя, конечно, никаких догадок на счет их местонахождения. В Окре людей чуть меньше чем в обычной школе, а две иномирные красотки бесследно растворяются непонятно где.

— От меня что хочешь? Сказал же, не знаю. И домой не верну. Не проси.

— Да ты и не смог бы, — беззаботно отмахнулась я, скрещивая пальцы под подбородком. — Сонар намекал, что в качестве наглядной демонстрации, можешь показать Порционку. Как насчет экскурсии?

— Чокнутая баба, — пробормотал рядом Черный Полумесяц. Никий прищурился.