Эффект Лотоса (ЛП) - Вольф Триша - Страница 12

У меня возникает дежавю. Это движение вызывает воспоминание о той ночи в «Док-Хаусе», и я вспоминаю Торренса, бармена. Его учтивые движения. Привлекательную внешность. Как он подмигнул Кэм.

Я подавляю воспоминания и откашливаюсь.

— В любом случае, давайте в последний раз пробежимся по вопросам.

В ответ на его равнодушное пожатие плечами я достаю телефон и включаю диктофон. Пока Рис начинает допрос, я стараюсь не обращать внимания на то, что меня охватывает чувство дежавю. Сердце бьется слишком быстро. Каждый раз, когда Майк улыбается, сердце бьется так громко, что заглушает все вокруг.

Эта улыбка.

Должно быть, это паранойя. Я все еще не успокоилась после того, как увидела белые лотосы, но, когда Майк Риксон смотрит на меня…, клянусь, в его резких чертах есть что-то знакомое.

— В тот день она работала, — подтверждает Майк, снова пожимая плечами. — Это последний раз, когда я видел Джоанну. Через два дня, когда полиция пришла сюда, чтобы допросить меня и сотрудников, я узнал, что ее убили.

Я приподнимаю бровь.

— Кого допрашивали?

Он делает глубокий вдох.

— Меня, Сэла, Ромеро и Джессику.

Похоже, это не все работники. Я огладываю ресторан и замечаю, как минимум двадцать столиков.

Рис подхватывает мою мысль.

— Вы помните, кто работал с Джоанной в ее последнюю смену?

Майк проводит рукой по взъерошенным волосам.

— Вообще-то, нет. Давайте я пойду, распечатаю расписание, хорошо?

— Спасибо, — говорю я.

Он кивает и уже поворачивается, но делает паузу, чтобы добавить.

— О, и Торренс. — Мое сердце пропускает удар. — В тот день он тоже был здесь со мной.

— Подождите, — говорю я, не давая ему уйти. Замешкавшись, я ломаю голову, пытаясь придумать, как выведать побольше информации о Торренсе. — Он не упоминался в материалах дела.

Майк пожимает плечами.

— В тот день, когда приезжали копы, Тора не было.

Рис изучает мой профиль. Я наклоняюсь ниже над стойкой, чтобы ускользнуть от его взгляда.

— Почему?

— Я не знаю. Вам придется самим спросить об этом у моего брата.

Сердце громыхает так, что становится больно. Брат.

— Он здесь? Сейчас?

— Ага. Я его позову.

Меня охватывает паника, в ушах шумит. Когда он толкает вращающуюся дверь, я слезаю со стула. Я не могу быть здесь. Если это тот же бармен, что обслуживал меня в ночь нападения, я могу поставить расследование под угрозу.

Рис ловит меня за руку, прежде чем я успеваю убежать.

— Хейл, во Флориде, проживает не один Торренс. Также как здесь есть не одно озеро с лотосами.

— Я понимаю, — Рис знает мое дело не хуже меня. Он допрашивал бармена Торренса. Я читала записи допроса, наводящие вопросы, которые он задавал, когда пытался выстроить последовательность событий, произошедших той ночью.

Мне хочется щелкнуть браслетом на запястье. Я заправляю выбившуюся прядь за ухо. — Я понимаю, — повторяю я, — и фамилия Торренса — не Риксон. Майк сказал, это его брат. Скорее всего, это другой человек. Но если есть хоть малейший шанс… мне нужно уходить.

Агент в напряжении поджимает губы. Он понимает, если это тот самый Торренс из моего прошлого, то расследование радикальным образом изменится.

— Две женщины, — говорю я тихо. — Схожее нападение.

Мне больше не нужно ничего говорить. Одна мертва. Другая — нет.

— Рис, если это тот же человек, он может не узнать тебя. Но только, если я уйду.

Увидев нас обоих, он точно все поймет.

Рис кивает.

— Иди.

Я выхожу на улицу, ноги дрожат, мир вокруг кренится. Мысленно я уже перескакиваю с одного дела на другое, находя параллели. Это нехорошо. Нельзя смешивать эти два расследования, Джоанне это только навредит.

Я прижимаюсь спиной к балке под навесом, чтобы убедиться, что меня не видно. Ровно и глубоко дыша, я замедляю пульс, позволяя соленому океанскому воздуху очистить легкие.

Я потираю резинку, перекручивая ее.

В ночь моего нападения у Торренса было твердое алиби.

Кэмерон.

Но у его брата…

Я поворачиваюсь и осторожно заглядываю внутрь. Дверь кухни распахивается, и Майк подводит к Рису своего брата. Это он. Сердце снова заходится в бешеном ритме, в кровь впрыскивается адреналин.

После нападения на меня никто не допрашивал брата бармена. Да и зачем? Не было никакой причины задавать ему вопросы, приглядываться к людям, связанным с Торренсом.

Его и сейчас с натяжкой можно связаться с моим делом, связь косвенная, но это настоящая нить. Первая зацепка в моем деле.

— Дерьмо, — бормочу я. Перестань.

Это не мое дело.

Я отворачиваюсь и смотрю на пляж, повторяя эту фразу: это не мое дело. Я твержу ее, пока передо мной не появляется Рис.

— Он узнал тебя? — спрашиваю я.

Перекинув пиджак через плечо, Рис закатывает рукава белой классической рубашки.

— Да. Думаю, большинству людей не так просто забыть, как их допрашивал агент ФБР.

Нет, большинство людей этого не забудет. Я нервно переминаюсь с ноги на ногу. Желая получить ответы на все вопросы сразу.

Рис дергает подбородком в сторону парковки. Когда мы оказываемся на приличном расстоянии от «Тики Хайв»,

— Пока мы не можем ни в чем быть уверенными, — говорит он, наконец.

Медленный вдох.

— Я понимаю.

— Для начала я свяжусь с командой в Квантико. Мы тщательно проверим биографию Майка Риксона и Торренса Карвера. Которые, кстати, сводные братья. Давай посмотрим, какие сходства найдем… если таковые вообще есть. — Он смотрит на меня. — Это может быть совпадением.

— Нет такого понятия.

Он тяжело вздыхает.

— Собираешься прочитать мне лекцию по психологии?

Я пожимаю плечами.

— Это не психология, а логика. Само определение совпадения — это два или более событий, которые неожиданно произошли в одно время без очевидного объяснения. — Я останавливаюсь посмотреть ему в глаза. — Тот факт, что мой случай может каким-то образом быть связан с делом Джоанны… это не совпадение. У нас есть два подозреваемых, связанных с двумя делами. Это факт.

Мгновение он обдумывает мои слова.

— Отлично. Расскажи мне свою теорию.

Я отвожу глаза.

— Рис… у меня ее нет. Я просто думаю, что мы должны расследовать…

— Нет. Ты уже перешла к выводам. Я вижу по твоим глазам. Этот отстраненный взгляд надежды. Так что давай сделаем это.

Я скрещиваю руки.

— Я могу и обидеться.

— Мне все равно. Неважно, над сколькими делами мы работали, сколько из них раскрыли, ты все равно жертва, Хейл. Это факт.

Его слова пронзают меня, словно нож.

Он глубоко вздыхает, его лицо расслабляется. Голос становится более мягким.

— Я не это имел в виду, — он подходит ближе, и я чувствую аромат его одеколона. — Я просто хотел сказать, что ты смотришь на дело с точки зрения жертвы. Ты знаешь, что они ощущали. Ты можешь чувствовать связь с ними. Даже лучшие детективы и агенты на это не способны.

— Но…? — продолжаю я.

— Но суть не в том, чтобы думать, как жертва. Мы говорили об этом. Это может быть опасно. Ты должна знать, где провести черту. Ты должна держать дистанцию между собой и жертвой. И я не думаю, что в этом конкретном случае у тебя это получится.

Во мне вспыхивает упрямство, и мне хочется крикнуть, чтобы он взглянул на факты. Как он может закрывать глаза на такую очевидную связь? Но он прав. Боже, мне неприятно это признавать, но он прав. Я воспринимаю это слишком лично. Я уже подошла к грани.

С того момента, как я услышала имя Торренса, мой мозг уже все решил: это связано с моим делом, со мной. Сильвер Лэйк всего в ста милях отсюда. С точки зрения логики не исключено, что бармен и его брат могли быть случайно связаны с двумя похожими нападениями.

Это маловероятно, но возможно. Вероятно, так или иначе, можно найти связь между братьями и другими нападениями на женщин. Этот факт — ужасная реальность, хотя и правда. Они работают в сфере, где алкоголь играет немаловажную роль. Только такое здравое, хладнокровное мышление поможет мне дистанцироваться от дела Джоанны.