Условный разум (СИ) - Моисеев Владимир - Страница 10

               «Обычные люди, — подумал Мозес безразлично. — Но мне требуются особенные экземпляры. Человеческая судьба — забавная штука. Те, кому не повезет, и их не возьмут в сталкеры, останутся в живых, счастливчики умрут. Только потому, что они мне нужны».

               Если бы кто-нибудь набрался смелости и спросил, не жалко ли ему этих людей, он бы честно признался, что его не интересуют судьбы сталкеров, совсем. Но люди, даже умные, не способны  задать такой простой вопрос. А потому и отвечать на него не придется. Они вызвались добровольно, так что пусть заботятся о своей судьбе сами. Удачливый сталкер должен любить себя больше денег.

                Мозес открыл дверь. Кто-то громко выкрикнул: «Здесь очередь!»

               — Не волнуйтесь, примут всех, — автоматически ответил он, со стуком закрывая за собой дверь.

               — Сэр, — радостно выкрикнул Каттерфилд. — Сегодня удачный день, обнаружил сразу трех достойных внимания новичков!

               — Неужели в их энцефалограммах обнаруживается Т-зубец?

               — Самым явственным образом. Как в методичке, — доктор Каттерфилд был доволен собой.

               В кресле сидел очередной испытуемый. Его голова  в смешной розовой шапочке была опутана разноцветными проводами. Он громко вдыхал воздух, а потом медленно выдыхал его. Так ему приказали. Здоровый, но глупый парень с тревогой прислушивался к беседе своих работодателей и ничего не понимал.

               — И у этого?

               — У этого парня Т-зубец проявляется очень слабо. Посмотрите сами.

               Он показал пальцем на монитор. Т-зубец и в самом деле был очень слабеньким, скорее угадывался, чем явно проявлялся.

               Мозес поморщился. Надо было бы прогнать этого слабака, толку от него все равно не будет, но такое решение не будет оптимальным. Для того, чтобы сталкеры, обладающие правильным Т-зубцом, научились выживать, они должны видеть, как гибнут их напарники. В противном случае, защититься или спастись им не удастся. В первые дни активной работы должно погибнуть много случайных людей, очень много. Только так можно будет выработать у настоящих сталкеров инстинкт самосохранения. По-другому поступать нельзя. Чтобы уцелели полезные люди, приходится жертвовать вот такими несмышленышами как этот парень. И его жалко, но и настоящих сталкеров нужно пожалеть. Большинство из них все равно погибнет. Такая работа. Но смерть бесперспективных не будет напрасной, потому что они откроют путь более удачливым и умелым. Да, вероятность того, что этот парень выживет, очень мала. Но она не нулевая, и если ему немного повезет, то… Везение для сталкера — счастье и удача.

               — Тебя как зовут? — спросил Мозес у парня со слабеньким Т-зубцом.

               — Счастливчик Картер.

               — Я тебя запомню, Счастливчик Картер. Удачи тебе.

               — Спасибо, сэр!

               — Запиши его, Каттерфилд, в сталкеры.

               — Но, сэр…

               — Запиши. Ты же слышал — он счастливчик.

               Счастливчик Картер получил обещанные сто долларов и ушел весьма довольный собой.

               — Хозяин, — сказал Каттерфилд растеряно. — С таким слабым зубцом он долго не протянет.

               — Мы не можем знать этого наверняка. Не исключено, что именно он и выживет. На практике мы пока этого не установили. У каждого из этих парней должен быть шанс. Записывай всех, у кого есть хотя бы маленький намек на Т-зубец. Всех.

               — Понял, хозяин. Но я бы не стал привлекать для работы заведомо негодных людей. Они бесполезны и не смогут выжить.

               — Когда начнется настоящая работа, этим ребятам будет наплевать на то, занесли мы их в свой список или нет. Они без разрешения полезут в самые опасные места на свой страх и риск, потому что другого способа заработать большие деньги, у них нет. Получать у нас лицензию они не будут.

               — Но зачем мы составляем список?

               — Только для того, чтобы сталкеры твердо усвоили, куда им следует нести свои находки. Мы будем улыбаться им и исправно платить деньги. Всегда. Какую бы ненужную дрянь они ни приносили.

               — А зачем ищем у них Т-зубец?

               — У этих больше шансов выжить и обнаружить нужные нам артефакты. Мы должны проследить, чтобы сталкеры с Т-зубцом свои находки несли только нам. Мы не можем допустить, чтобы они работали на конкурентов. Но это не твоя забота.

               — Это вы про Институт внеземных культур?

               — Нет.

               — Я чего-то не знаю, сэр?

               — Конечно. Все никто не знает.

               Прошел год. Обстановка вокруг Института внеземных культур стала спокойнее. Деньги поступали с завидной регулярностью, правда, до настоящих научных открытий дело пока не дошло, но главное было сделано. Лаборатории во временных сооружениях начали свою работу. Были выпущены первые тома «Бюллетеня ИВК», основной объем их занимали теоретические статьи участников проекта «SETI». Но появились и публикации о первых результатах исследования «газированной глины». Большая статья группы ученых, занимающихся изучением гравиконцентратов, не была пока опубликована. Авторы попытались, исходя из факта существования подобных объектов, создать новую физику. Рецензенты не смогли прийти к единому мнению, а Пильман, как директор Института и главный редактор «Бюллетеня», придержал статью до лучших времен. Ему не хотелось, вот так сразу, без надлежащей проверки, подвергать сомнению научную репутацию ИВК, да и свою собственную.

               Сам он не смог выделить достаточного времени для внимательного чтения статьи. Прежде всего, необходимо было подготовиться к ответам на возможные вопросы скептиков, которых, в этом не было сомнения, после публикации обнаружится великое множество. Новые концепции во все времена встречали серьезный отпор и недопонимание.

               А времени для компетентной проверки не было, главным сейчас было достроить новое здание Института. Пильман должен был поставить свою подпись под приемо-сдаточными документами. А ведь он ничего не понимал в строительстве. Вот когда пригодился Рик Нунан — вот кто чувствовал себя при общении с подрядчиками, как рыба в воде. В ситуациях, когда Пильман без малого впадал в отчаяние, Нунан сохранял спокойствие и каждый раз добивался нужного результата. Подрядчики его побаивались.

               И вот, наконец, шестнадцатиэтажное здание главного корпуса было построено. Остались внутренние работы, которые обещали закончить в течение месяца. Главное — электрические сети и компьютерные кабели были проложены.

               — Они сделали это! Это наш первый успех, — радостно воскликнул Нунан.

               — Я буду доволен, только когда в здании заработают лаборатории, а у входа установят вооруженную охрану — Пильману хотелось, чтобы вся эта кутерьма со стройкой, наконец, закончилась.

               — Местные обходят территорию Института стороной, побаиваются.

               — Мы такие страшные? — удивился Пильман.

               — Считается, что мы собираемся заключить договор с нечистой силой.

               — Дикие люди.

               — Не скажи. У них слишком много проблем, которые им никто не помогает решать. Трудно доказать людям, что Институт не принесет им новые беды. Если бы ты, Валентин, мог гарантировать им безопасность, разговор с тобой был бы другой. Но как честный ученый, ты, конечно, не станешь давать пустые обещания. Хотя бы потому, что за год работы Института твоим ученым так и не удалось установить, связан ли «хармонтский феномен» с визитом инопланетян или вызван другими причинами. Прости, но ты не знаешь даже этого. А людям нужна определенность. Они чувствуют, что ты помочь им не в состоянии.