Плоды проклятого древа (СИ) - "Demonheart" - Страница 66

Стражи. Герои Протектората. Злодеи Империи-88. Тео, Астер и Кайден Андерсы. Мои собственные родители. Кэсси…

Считалось, что жертв Симург излечить невозможно. Их ждало безрадостное, животное существование в карантинной зоне. Попытка побега из которых влекла за собой немедленную смерть. Даже не казнь, потому что казнят преступников, чья вина доказана, и у кого даже в последние часы есть определенные права — на исповедь, на плотную трапезу.

Бомбы Симург не считаются личностями. Их утилизируют.

Я должен найти способ противодействовать влиянию на разум. У Оружейника были наработки по противотелепатической защите, я постоянно общаюсь с двумя кейпами-Властелинами и сам кое-что могу. Я должен справиться с этой задачей, чего бы это ни стоило. Просто чтобы просто остаться собой.

Я плавно приземлился перед офисом СКП.

На меня не обратили особого внимания, и после доводов Виктора это бросилось в глаза. Имя Эгиды было на слуху, потому что именно он должен был возглавить Стражей. Стояк и Виста считались «тяжелой артиллерией», они обладали чрезвычайно мощными, хотя и неудобными в применении силами, плюс Виста была самой младшей. По годам, не по опыту. Сталкер… с ней тоже все понятно, в отделении Восток-Северо-Восток наблюдался нездоровый перекос в сторону парней, так что кроме нее посмотреть было и не на кого.

Что до меня… моя характеристика «технарь-6, подклассы контакт/эпицентр, специализация на медицинском оборудовании» оставалась неизменной. Ну почти, когда я закончил мантию, еще добавился движок-3. И в прессе я мелькнул ровно два раза — в день принятия присяги и когда схлестнулся с людьми Выверта. Причем во втором случае мое участие постарались всеми силами замять, даже памятная фотка быстро исчезла с сайтов. Меня знали врачи в больницах, знали пациенты, которым я помогал, завсегдатаи ПЛО — и все. Отчасти потому, что затмить Панацею в принципе было нереально. Отчасти…

Да, это было неприятно.

Напоминало времена, когда моя мать мешала с грязью любое мое достижение, чтобы я не возомнил о себе слишком много. Ума не приложу, как во мне еще осталась какая-то воля к действию.

В штаб-квартире было малолюдно, только Виста скучала за пультом, без интереса глядя за картинкой с уличных камер. Вид у нее был мрачный, и причин для дурного настроения у девочки было аж две.

Во-первых, ее не взяли в Мехико. Могло бы показаться странным, что 13-летняя школьница рвется в смертельную схватку, если не знать, что она эпицентр-9 и по меркам Стражей — настоящий ветеран. Ее силы действительно могли бы оказать существенное содействие, особенно в выжженной зоне, где не осталось людей. Однако руководство в лице директора Пиггот решило, что отправлять на убой ценный актив рановато.

Во-вторых, хотя мы все вернулись живыми, но встреча с Губителем не прошла бесследно. Острее всех это наверняка ощущал Рыцарь с его способностями к эмпатии, но Виста в равной мере общалась со всеми Стражами, кроме Сталкер, и подавленность Эгиды, Кид Вина и мою воспринимала как личную трагедию.

— Привет, — поздоровался я, когда подошел ближе. — Не оставляешь город без присмотра?

— А, привет, — она обернулась. — Скука одна. Даже злодеев не видно. По статистике, после атак Губителей обычно следует недолгое затишье. А потом скачок активности выше среднего. Пользуются тем, что герои гибнут, и остановить их некому.

— Злодеи составляют где-то половину сил, которые собираются против Губителей. Я так прикинул по тому, что видел в Мексике.

— А в среднем на одного героя три злодея. Так что пока один злодей помогает в битве, два сидят в сторонке и злобно хихикают, — она помолчала. — Тебе как, полегчало?

— Да не сказать чтобы… — я сел рядом с ней в свободное кресло. Потом откинул капюшон и снял маску. — Когда у тебя на руках умирает тот, кому ты пообещал спасение… не знаю, что есть хуже этого.

— Я слышала, что у любого врача есть персональное кладбище, — серьезного сказала Виста.

— Это касается врачей без сил. А когда ты технарь, и притаскиваешь с собой на поле боя свое изобретение, и громко требуешь, чтобы к тебе направляли пострадавших, а потом вот так лажаешь… это ужас. А потом одна их трех величайших людей на земле говорит тебе, что ты отлично справился — это уже не ужас. Это будто издевка.

— А правда, что Александрия сказала, что ждет твоего участия, когда Губители снова нападут?

Я кивнул.

— Да уж… я думала, Эгида врет. И ты пойдешь?

— Конечно. Я не справился в этот раз, но к следующему успею улучшить то, что имею, и сконструировать что-нибудь еще.

— А мне вот не дали помочь! — с неожиданной злостью крикнула она и пнула ногой стойку консоли. — Я могла бы замедлить Бегемота! Могла бы заслонить всех стеной от его атак! Завернула бы его в скрученное пространство, как в кулек — и он бы ничего не рушил, и никого не убивал! У меня нет никаких ограничений на масштабы проявления силы, мешают только живые люди!

— Мисси, не… — начал было я, но был тут же награжден свирепым взглядом.

— Я — Виста. От Мисси уже давно ничего не осталось, — сказала она с горечью, которую можно было ожидать от взрослой женщины, но не от девочки младше меня на два года. — Они все еще считают меня ребенком, хотя у меня опыта больше, чем у всех Стражей вместе взятых.

— Я хотел сказать, не торопись умирать. То, что мы все вернулись живыми — это чудо. Сорок процентов летальных потерь — это значит, что несколько прибывших команд были уничтожены полностью.

— Однако Стражей все же посылали.

— А ты глянь, кого отправили. Тех, кого не жалко. Кто доставляет проблемы. Эгида может выжить даже разорванным пополам или без головы. У Кид Вина почти нет прогресса. Призрачную Сталкер половина Стражей сама не прочь придушить во сне. Ну и я… без подробностей, но есть причины, по которым СКП вздохнет спокойно, если я вдруг скоропостижно скончаюсь.

— Это почему? Из-за того, что твои изобретения могут игнорировать эффект Мантона?

— И из-за этого тоже, — уклончиво ответил я.

— О, пока не забыла. Ты можешь проведать Кид Вина? Он что-то совсем расклеился. Еще хуже тебя, наверное.

— Он у себя?

— Ага, — Виста энергично закивала. — Кажется, он в мастерской насовсем поселиться решил.

Вот тут я ощутил жгучий стыд. Его участие в бою с Губителем тоже явно травмировало. Он работал в спасательной команде, и наверняка мирные жители гибли у него на глазах. Только в отличие от меня, он сразу направил все силы в работу, даже школу не прогуливал.

Правда, скромные результаты при таком усердии выглядели странно. Он довольно давно обрел силы, и трудился не меньше меня, но я не замечал в его изобретениях чего-то экстраординарного. При виде Алебарды Оруженийка или модуля Дракон поневоле испытываешь трепет, потому что как технарь понимаешь, насколько они совершенны. В моем «Лотосе», при всей недоработанности и несовершенстве, тоже была своя изюминка, как и в Изумрудном Мече. Схематично оборудование Кид Вина было простым, без уникальных черт, свойственных только ему. Будто он придерживался определенного шаблона, и не решался выйти за его рамки.

Что характерно, при том, что мы оба были технарями, но общались сравнительно немного — в основном по рации, пока он был в патруле, а я разлагался за консолью в своем вечном отлучении. Так-то мы сидели каждый в своей мастерской, занимались своими делами, а чужими интересовались мало.

Ну, вот и наверстаем. Я подошел к двери и постучал.

— Да? — ответили с другой стороны.

— Это Магистерий. Можно войти?

Раздался стук ног и дверь распахнулась. За ней обнаружился Крис в гражданской одежде, взъерошенный и с темными кругами под глазами.

— Что-то случилось? — хмуро спросил он.

— Да ничего. Виста говорит, ты вешаться собрался. Я не вовремя?

— А, не… — Крис замотал головой. — Заходи.

Мастерская Кид Вина была похожа на мою, но стоило приглядеться, и отличия бросались в глаза. Во-первых, у меня было чище и аккуратнее. Хотя ненамного, если честно. Совсем ненамного. Во-вторых, если у меня основное захламление создавали различные установки для производства определенных материалов и станки для обработки деталей, а также всякие обрезки, опилки, стружка и тому подобное, то Кид Вин мог похвастаться огромным количеством образцов разных устройств, в основном ручного оружия — иногда завершенных, но чаще недоделанных или полуразобранных.