Корона из золотых костей - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 24

– Это не твоя вина. Ты сделал все, чтобы обеспечить мою безопасность.

– Разве? – возразил он. – Я знал, что существует возможность неприятия. Знал, что найдутся люди, жаждущие возмездия. Я переоценил их желание жить. Не следовало отпускать тебя гулять. Я должен был быть там. Я не смог тебя защитить…

– Прекрати.

Подавшись вперед, я коснулась его щеки.

– Это не твоя вина, – повторила я. – Пожалуйста, не думай так. Я…

Я резко вдохнула. Делиться чувствами мне никогда не было легко, даже после того, как я сказала те невероятно мощные слова. Да и как иначе, если меня учили никогда этого не делать? Но мне требовалось продолжать. Я должна была, потому что чувствовала кислый вкус вины.

– Мне невыносимо, когда ты считаешь, что виноват. Не хочу, чтобы это тебя снедало. Ты меня не подвел. Не знаю, где бы я была сейчас, если бы не ты. Сомневаюсь, была бы я жива.

Он ничего не сказал, только закрыл глаза и повернул голову так, что его щека прижалась к моей ладони.

Я провела большим пальцем по его нижней губе.

– Но знаю, что я бы… меня было бы меньше. Я бы не чувствовала себя такой – цельной. И это благодаря тебе. – Я глубоко вдохнула. – Когда впервые увидела Столпы и стояла в Покоях, я чувствовала себя дома. Было ощущение, что все правильно, – как то, что я чувствую к тебе. Быть здесь кажется правильным. Может, это как-то связано с моим происхождением. Я… не знаю, что Атлантия значит для меня сейчас и чем станет, но это неважно.

Я поняла в этот момент, насколько это утверждение верно, и благодаря этому внезапному осознанию с меня спал тяжелый груз. Принятие меня атлантианцами и родителями Кастила, конечно, имело значение, но наши отношения были гораздо важнее. Вот о чем я думала, когда закрывала глаза ночью и открывала утром.

– Ты – фундамент, который помогает мне стоять. Ты мои стены и моя крыша. Мое убежище. Ты мой дом.

Его ресницы взметнулись вверх. Янтарь яростно бурлил в глазах.

– А ты – мой, Поппи.

– Тогда, пожалуйста, не вини себя. Пожалуйста. Иначе я… не знаю, что сделаю, но, уверена, тебе это не понравится.

– Пырнешь кинжалом?

Я уставилась на него.

– Потому что это мне, наверное, понравится.

Я вздохнула.

– Кас.

На его губах появилась легкая улыбка.

– Я постараюсь не винить себя. Хорошо? Эта вина не из тех, что быстро проходят, но я постараюсь. Ради тебя.

– Ради нас, – поправила я.

– Ради нас.

Я медленно выдохнула и кивнула, хотя мне хотелось, чтобы его вина прошла немедленно.

– Я знала, что снова увижу тебя, хотя меня держали в плену. – Я провела рукой по его шелковистой коже. – Знала, что либо освобожусь сама, либо ты меня найдешь. И ты нашел.

– Как я мог не найти? Всегда найду. Несмотря ни на что.

Мое сердце сжалось. Я обхватила его щеку.

– А когда меня ударил болт, и я лежала там? Думала, что больше никогда не почувствую твои объятия. Никогда не почувствую твой поцелуй и не увижу эти дурацкие ямочки на щеках.

Он усмехнулся.

– Ты любишь мои ямочки.

Я коснулась одной большим пальцем.

– Да. – Наклонив голову, я прижала губы к тому месту, где только что был мой палец. – Когда проснулась, чувствовала себя… голодной. Никогда раньше не испытывала ничего подобного. Такое желание. Это было ужасно, и я… – Я на мгновение закрыла глаза. – Ты знаешь, каково это. Тебя раз за разом доводили до этого состояния, когда ты был в плену у Вознесшихся. Не знаю, как ты с этим справлялся.

Я поймала его взгляд.

– Ты говорил, что я сильная, но ты… самый сильный из всех, кого я знаю.

– Не могу думать, что тебе пришлось узнать, каково это. Знал, что так будет, особенно если ты вознесешься. Мне следовало…

– Ты был здесь. Ты бы не позволил мне кормиться дальше.

Он продолжал смотреть на меня.

– Я отдал бы тебе свою кровь до последней капли, если бы это понадобилось.

У меня перехватило дыхание.

– Так нельзя. Тебе не стоило позволять мне пить так долго. Тебе самому нужна была кровь, разве нет?

Я вспомнила разговор.

– Ты… кормился от Нейлла.

– Да, и я в порядке. Моя кровь быстро восстанавливается.

Я не знала, верю ли ему. Он глубоко вздохнул, взял мою руку и запечатлел поцелуй в центре ладони.

– Ты еще голодна?

– Нет. Сейчас этого не чувствую. Я чувствую только тебя.

– Мою кровь…

– Нет. Не это.

Я чувствовала в себе его кровь, темную и насыщенную, но она остывала. Она больше не вела меня… нас обоих в пучину безрассудства.

О боги.

Я вдруг вспомнила, что здесь был Киеран. Он был в комнате, когда мы… когда Кастил и я соединились в первый раз. Он остановил меня, чтобы я не взяла слишком много крови. Растерявшись, оглянулась через плечо, почти ожидая, что вольвен стоит там.

– Киеран ушел, – сказал Кастил, поворачивая мое лицо обратно к себе. – Он оставался, потому что беспокоился.

– Я… знаю.

Я вспомнила: «Я беспокоюсь о вас обоих». Ожидала, что меня затопит стыд, и в самом деле смутилась, но не могла ничего поделать с тем, чему Киеран стал свидетелем.

– Я… пыталась съесть Киерана.

– Он не будет на тебя в обиде.

– Я была голой, когда пыталась съесть Киерана.

– Наверное, именно поэтому он не будет на тебя в обиде.

– Это не смешно. – Я возмущенно уставилась на него.

– Разве?

Он приподнял уголок губ, и на щеке появилась ямочка.

Эта дурацкая ямочка.

– Не понимаю, как перешла от желания съесть Киерана, к желанию съесть тебя, а теперь вот к этому? Я хочу сказать, что чувствую эмоции. Чувствую себя нормально. Ведь недавно обращенные вампиры не должны так чувствовать, правда? Или это потому что я кормилась от тебя?

У меня тяжело забилось сердце.

– Моя кожа кажется тебе холодной? У меня появились клыки?

Я смутно вспомнила, как кто-то из них сказал, что клыков у меня нет, но я все равно потянулась ко рту проверить.

Кастил схватил мою руку и убрал от лица.

– Поппи, у тебя нет клыков. И твои глаза… Они по-прежнему цвета атлантианской весны. Новообращенные вампиры не могут насытиться, как бы много они ни кормились. Я знаю. Видел их в первые часы и дни после обращения.

Мне было противно, что он все это испытал.

– Если бы ты была вампиром, ты бы сейчас тянулась к моему горлу. Я бы не чувствовал тебя мягкой и теплой в своих объятиях и вокруг моего члена.

Я залилась горячей краской.

– Ты не вознеслась.

– Но это не…

Перевела взгляд с кровати на дверь. Солнечный свет. Вознесшиеся могут без повреждений переносить непрямой солнечный свет. Но что насчет прямого?

Это другое дело.

Прежде, чем поняла, что делаю, я спрыгнула с колен Кастила. Наверное, застигла его врасплох, потому что хотя он и потянулся за мной, я ускользнула от его рук. А может, я просто двигалась слишком быстро. Не знаю.

– Поппи! – закричал Кастил, когда я ринулась к двери. – Не смей…

Я схватила ручку и рывком распахнула дверь. В комнату ворвался холодный воздух, а я вышла на небольшое крыльцо. Солнечные лучи заливали холодным светом потрескавшийся каменный пол. Я вытянула руку. В ушах загремели проклятия Кастила. Свет упал на мои пальцы, а затем на ладонь.

Кастил обхватил меня за талию и притянул к груди.

– Проклятье, Поппи!

Я уставилась на свою руку, на кожу, подождала, не произойдет ли что-нибудь страшное.

– Ничего не случилось.

– Хвала богам, – прорычал он, сжимая меня крепче. – Со мной мог случиться сердечный приступ.

Я сдвинула брови.

– У атлантианцев бывают сердечные приступы?

– Нет.

– Тогда ты в порядке, – ответила я и прикусила губу, почувствовав влагу между бедер.

Он прижался лбом к моей голове.

– Это под вопросом. У меня чуть сердце из груди не вырвалось.

Послышался грубый пыхтящий звук, и я перевела взгляд на тесный ряд полумертвых деревьев. Звук напоминал смех. На миг я отвлеклась и, прищурившись, присмотрелась к голым, как руки скелета, ветвям, которые низко склонились, подметая землю. Среди деревьев сидел снежно-белый вольвен.