Корона из золотых костей - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 9

– Я тебя напугал? – спросил Янсен-Беккет голосом юного вольвена.

Его лицо было абсолютно таким же, как у внучатого племянника Аластира.

– Ты… ты перевертыш.

Он кивнул.

Я не могла оторвать от него взгляда. В голове не укладывалось, что передо мной Янсен, а не Беккет.

– Я… я не знала, что перевертыши могут сделать себя такими похожими на других людей.

– Большинство оставшихся линий перевертышей могут только превращаться в животных или… владеют другими способностями, – ответил он. – Я один из очень немногих, кто может долго удерживать другой облик. Хочешь знать как?

Я, правда, хотела, но ничего не сказала.

К счастью для меня, он пребывал в болтливом настроении.

– Все, что мне нужно, – что-то принадлежащее другому. Обычно достаточно пряди волос. Превращаться в вольвена невероятно легко.

А вот для меня было непостижимо, как можно с легкостью превращаться в кого-то.

– А они… знают, что ты делаешь? Что принимаешь их облик?

По-прежнему с улыбкой на мальчишеском лице Янсен покачал головой.

– Обычно нет.

Я даже не пыталась понять, каково это – принимать чужой облик и как это можно делать без разрешения. Это казалось мне величайшим произволом, особенно если делать это, чтобы обмануть кого-то…

Я вдруг осознала что-то, и это понимание вызвало волну гнева.

– Так это был ты, – возмутилась я. – Не настоящий Беккет привел меня в храм, а ты.

– Я всегда знал, что под вуалью прячется умная девушка, – заметил он и опять изменился, приняв собственные черты. Меня это поразило ничуть не меньше, чем в первый раз.

Осознание, что меня заманил в ловушку не юный игривый вольвен, принесло облегчение.

– Как? Как получилось, что никто не понял? Как я?..

Я замолчала. Когда прочитала его эмоции в храме, они не ощущались как эмоции Беккета.

– Как получилось, что ни ты, ни наш принц ничего не поняли? Ни даже Киеран или Джаспер? Когда перевертыши принимают чужой облик, мы перенимаем чужие особенности настолько, что обнаружить правду невероятно трудно. Порой нам самим нелегко помнить, кто мы на самом деле.

На его лице мелькнула тревога и исчезла так быстро, что я даже не была уверена, видела ли ее.

– Разумеется, наш принц знал, что я перевертыш. Как знали и многие другие. Но, очевидно, никто не ожидал такой манипуляции. Никто даже не искал перевертыша.

– С Беккетом все хорошо?

Янсен отвел взгляд.

– Должно было. Ему дали сонное зелье. Таким был план. Усыпить его на время, чтобы я успел занять его место.

Мое сердце сжалось.

– Но что-то пошло не так?

– Да. – Янсен на миг закрыл глаза. – Я неверно рассчитал количество зелья, необходимое, чтобы юный вольвен спал. Он проснулся, когда я вошел в его комнату.

Он откинулся назад и провел рукой по лицу.

– То, что произошло потом, – несчастливое стечение обстоятельств.

У меня к горлу подступила желчь.

– Ты убил его?

– Мне пришлось это сделать.

Я уставилась на перевертыша. У меня перехватило дыхание.

– Он был всего лишь ребенком!

– Знаю. – Он опустил руку. – Никому из нас это не понравилось, но это нужно было сделать.

– Этого не нужно было делать. – Мои глаза наполнились слезами. – Он был ребенком, и он был невинен.

– Невинные все время умирают. Ты всю жизнь прожила в Солисе. Ты знаешь, что это правда.

– И это дает право считать, что причинять боль другим – нормально?

– Нет. Но цель оправдывает средства, – возразил Янсен. – Народ Атлантии это поймет.

Для меня было непостижимо, как можно оправдать убийство ребенка.

– А почему тебя это вообще волнует? – спросил он. – Ты стояла и смотрела, как люди голодают, как их унижают и отдают на Ритуал. И ничего не делала.

– Я тогда не знала правды, – бросила я, смаргивая слезы.

– И это дает право считать, что это нормально?

– Нет. Не дает, – сказала я, и он слегка округлил глаза. – Но я не всегда стояла и ничего не делала. Я делала что могла.

– Этого было недостаточно.

– Я не сказала, что достаточно. – Я прерывисто вздохнула. – Зачем ты это делаешь?

– Моя обязанность – устранять любые угрозы Атлантии.

Я издала хриплый недоверчивый смешок.

– Ты меня знаешь. Знал много лет. Ты знаешь, что я не представляю угрозы. Я бы не стала ничего делать в храме, если бы мне не угрожали.

– Ты сейчас так говоришь. Однажды это изменится. Хотя удивительно, как тесен мир. Предполагалось, что моя роль заключалась в том, чтобы открыть Кастилу доступ к тебе. Я долгие годы прожил во лжи, чтобы он мог взять в плен Деву и использовать ее, чтобы освободить брата и вернуть некоторые из похищенных у нас земель. Я понятия не имел, кто ты и почему тебя сделали Девой.

– И его брак со мной показался тебе предательством? – предположила я.

– На самом деле нет, – ответил он, удивив меня. – Он все еще мог исполнить то, что от него ожидалось. Возможно, это оказалось бы даже легче, когда ты его жена, а не пленница.

– Тогда почему? Потому что я… потому что во мне есть капля крови бога?

– Капля? – рассмеялся Янсен. – Девочка, я знаю, что ты натворила в храме. Тебе нужно больше верить в себя.

Во мне вскипел гнев, и я приветствовала его, вцепившись в это чувство. Это была лучшая компания, чем горе.

– Я много лет не была просто девочкой, так что не называй меня так.

– Мои извинения. – Он склонил голову. – Готов биться об заклад, что в тебе гораздо больше, чем капля. Твоя кровная линия должна была оставаться очень чистой, раз ты проявляешь такие способности.

Он вдруг подался вперед и схватил меня за подбородок. Я попыталась вырваться, но он удержал меня. Его темные глаза осмотрели мое лицо, словно он что-то искал.

– Странно, что я никогда прежде этого не видел. А должен бы.

Я схватила его за предплечье. Кандалы на запястье предупреждающе сжались.

– Убери от меня руки.

– Или что, Дева? – Его улыбка стала чуть шире, а мой гнев разгорелся еще жарче. – Ты не можешь сделать со мной ничего, что не причинит вред тебе самой. Я только что назвал тебя умной. Не выставляй меня лжецом.

Мой бессильный гнев коренился в отчаянии оттого, что я не могу защитить себя.

– Отпусти меня!

Янсен убрал руку. Вдруг встал и посмотрел на кучу костей рядом со мной. Я тяжело дышала, а сердце бешено билось.

– Я знал, что задерживаться в Масадонии неразумно, – сказал он. – Поэтому я уехал вскоре после вас. Я встретился с Аластиром по пути в Предел Спессы. Вот тогда я и узнал, кто ты.

Я впилась ногтями в ладони.

– Значит, Аластир знал, кто я?

– Когда он впервые увидел тебя – нет.

Он пнул что-то носком сапога, и предмет пролетел по пыльному полу. Это оказалась отсеченная кисть руки. Мне стало дурно.

– Я оставался в тени, пока не пришло время, и тогда принял облик Беккета.

– Ты стоял и смотрел, когда нас едва не одолело войско Вознесшихся. Люди умирали, а ты ничего не делал?

Мой голос сочился презрением.

Он бросил на меня взгляд.

– Я не трус.

– Ты сам это сказал, – одними губами улыбнулась я. – Не я.

Он долго не шевелился.

– Было нелегко прятаться и смотреть, как войско надвигается на Предел Спессы. Мне никогда в жизни не было так тяжело. Но, в отличие от тех фальшивых Хранительниц, я – Защитник Атлантии, истинный Хранитель царства. Я знал, что моя миссия гораздо важнее, чем возможное падение Предела Спессы и даже гибель нашего принца.

– Истинный Хранитель?

Я подумала о женщинах, которые принадлежат длинной традиции воинов – женщинах, которые с мечами наперевес спрыгнули с Вала, окружающего Предел Спессы, и сражались гораздо бесстрашнее, чем, как я видела, сражается капитан. Я хрипло рассмеялась.

– Ты бледная жалкая тень в сравнении с Хранительницами.

Моя щека взорвалась болью, и это стало единственным свидетельством того, что он пошевелился и бросился ко мне. Во рту появился металлический вкус.