Бог-без-имени (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич - Страница 40

— Унномтюр! — крикнул Фьольвир.

Ответом ему были лишь хохот и бульканье. Следующий прыжок твари, приобревшей куда большие размеры, чем в обличии Хейвиски, он снова, как в белой беззвучной вспышке молнии, разглядел за какой-то миг. На этот раз у Фьольвира получилось, поднырнув, глубоко вонзить топорик в тело существа. Правда, и самому ему досталось. Одна из лап твари, коих у нее оказалось множество, распорола рубаху и как пилой взрезала ему плечо. Топор пришлось выпустить. Упав на землю, Фьольвир перекатился ближе к костру. Камни заблестели от крови.

Тварь канула во мраке.

— Хе-хе, герой, — раздалось оттуда.

— Я — Фьольвир, сын Магнира! — крикнул Фьольвир.

— Тля, сын тли.

— Бойся меня!

Присев, Фьольвир поймал в пальцы рукоять оброненного перед объятиями меча. Воспоминание, как он обнимался с чудовищем, едва не скрутило его винтом. Вот ведь жуть какая! Так бы с поцелуем — и прямо в пасть. Ты — ей: милая моя Хейвиска. А с той стороны — ам!

— Мясо!

— Да-да, я жду!

Стиснув раненое плечо ладонью, Фьольвир ногами раскидал головни из костра. Они покатились, разбрасывая искры. Одна головня уткнулась в стену, другая замерла в темноте потрескивающим светлячком, третья на долю мгновения высветила существо, отпрянувшее ловким прыжком вбок.

Фьольвир пнул горящий нос лодки, подобрал вывалившееся, закопченое весло и ненадолго окунул его в огонь. Я — герой? Герой, кивнул он себе, вращая головой в ожидании нападения. Ничего, я эту тварь достану. Нет, что придумала — обращаться в любимых ему людей!

Он переложил меч в раненую руку и, подхватив весло, прижал его к плечу. Лицо опалило жаром, запах горелой плоти выстрелил в ноздри. Ах, герою всегда тяжело! Можно и порычать.

— Все! — выкрикнул Фьольвир.

С веслом в роли факела в одной руке и с мечом в другой, он широкими шагами двинулся от костра. Огонь раздвигал, смещал тьму в стороны, железо искало встречи с кем бы то ни было.

— Эй, Ульфха!

Шорох справа, шорох слева.

— Ты же Ульфха? — спросил Фьольвир тьму.

— Мясо! — раздалось чуть ли не из-за спины.

Фьольвир резко развернулся, мазнул по воздуху веслом, но не нашел затаившейся твари. Клокочущий смешок был ответом его движению.

— Тля, сын тли.

— А ты выйди на свет, выйди!

Перед глазами Фьольвира высветилась каменная, неровная, испещренная царапинами стена, он приложился к ней лопатками и дал отдых руке, сжимающей меч, расслабил мышцы, выдохнул, усмехнулся.

Хорошо быть героем. Да-да.

Из раскиданных им головней две уже погасли, и только одна еще держала вокруг себя изменчивое пятно света. Костер горел, но уже далеко не таким высоким и ярким пламенем. Выманить бы тварь из пещеры наружу.

— Тля, сын тли, — услышал вдруг Фьольвир у самого уха.

Ему хватило мгновения, чтобы отскочить, и зазубренная лапа со звоном воткнулась в камень вместо его головы. Фьольвир ткнул веслом, но дерево просто переломилось. Огонь на лопасти умер под тварью.

— Убью!

Несколько шагов Фьольвир наступал, впустую слоя темноту. Потом остановился. Меч взблеснул, ловя отблеск костра. Тут бы, конечно, и появиться Унномтюру, подумалось Фьольвиру. Он же его слышал. Или нет?

Он зажмурился. Все равно темно.

— Мясо, — прошипела Ульфха.

Фьольвир не отреагировал на шелестящий, казалось бы, отовсюду голос. Он сосредоточился на вспышках, возникающих за глазами. Образ твари, размытый, нечеткий, проступал под черепом слабым рисунком. Вот слева. Вот справа. Вот тварь напряглась, вот присела, подобрав десяток лап по всему телу, бугристому, с нашлепками ороговевшей кожи. Вот взвилась.

Ах!

Фьольвир на короткий шаг отступил в сторону и одновременно взмахнул мечом. Вздулся, взвихрил волосы воздух. Тварь зыбким клубком пролетела мимо и, огласив визгом пещеру, похоже, шлепнулась на камни. Что-то шлепнулось отдельно от нее. Лапы? Часть тела?

— Что, съела?

Фьольвир захохотал.

— Тля!

Тварь завозилась, заскребла лапами. Фьольвир слышал, как она ворочается и пытается вытянуть себя вверх. В голове, за глазами он видел, как ее загривок комкается, проступая бледным пятном, как по всему телу, по его сегментам ходят волны внутреннего усилия. Пасть щелкнула.

— Сын тли…

Фьольвир увидел даже свой топор, застрявший между ороговевшими пластинами. Он шагнул навстречу тяжело разворачивающейся твари. С правого бока у нее хлюпало, и лапы с той стороны большей частью выглядели какими-то короткими. Видимо, меч Фьольвира их срезал. Голова у существа представляла собой широкую пасть, окруженную складками. Ни глаз, ни носа, ни щек.

— Ты думаешь, ты — герой…

— Ага.

Фьольвир с плотно закрытыми глазами легко переступил через лапу, которую тварь выпростала вперед, намереваясь сбить его с ног.

— Как говоришь, зовут? — прошелестела тварь.

— Маттиорайс, — произнес Фьольвир.

— А, тля…

Тварь вскинулась, видимо, собрав последние силы, но Фьольвир поймал ее порыв на острие меча. Слепящим фонтаном брызнула кровь. Фьольвир попытался продернуть меч дальше, но не рассчитал ни того, что шея у чудовища оказалась непомерно толстой, ни своих геройских сил. Тварь сползла, опрокинулась, едва не вырвав оружие, и впустую клацнула зубами. Она скрючила лапы и подобрала их под живот.

— Что, все? — наклонился Фьольвир.

Тварь булькнула.

— Дурак… мясо…

— Герой.

— Я ж не Ульфха, — прошептала тварь.

— Да? Серьезно? — Фьольвир пнул ее штиром по зубам. — А очень похожа.

Тварь вяло колыхнулась в ответ.

— Сейчас… сейчас увидишь. Я лишь малая ее часть.

Внезапно существо словно дернули за веревку, и оно, оставляя на камнях влажную полосу, сгустком пропало во тьме.

— Вот теперь готовься, — проговорил Унномтюр.

— Ты здесь? — спросил Фьольвир.

— Здесь, здесь, — ответил Унномтюр. — Можешь открыть глаза.

Фьольвир обернулся.

— Я тебя не вижу.

— А и не надо, — отозвался Унномтюр откуда-то справа.

Послышался шорох шагов, потом шаги замедлились, Унномтюр то ли присел, то ли попросту замер.

— Лови! — неожиданно крикнул он.

Фьольвир среагировал на короткий блик, отразившийся на лезвии, и отбил летящий в него топорик мечом. Оружие отскочило и кануло во тьме, звякнув о камень.

— О, боги! — воскликнул Унномтюр. — Я говорю: «Лови!», а не «Отбивай!». Не герой, а не понятно что.

Оставаясь невидимым, он прошел в ту сторону, куда упал топорик. Повернув голову, Фьольвир слушал, как тот, ругаясь, ищет пропажу.

— А где Ульфха? — спросил Фьольвир.

— Не беспокойся, сейчас покажется, — пообещал Унномтюр тоном, который не сулил ничего хорошего.

— А свет?

— О, будет море света! Ты увидишь. Ульфха любит свет!

— Она большая?

— О, да!

— Больше Коггфаль… ну, того, что мы утопили?

Унномтюр фыркнул.

— Не утопили, а я убил. И да, побольше. Ненамного, но тебе хватит.

— А ты?

— Что — я?

— Ты оставишь меня с ней один на один? — спросил Фьольвир.

— Видишь ли, арнасон, — помолчав, сказал Унномтюр, — каждому герою выпадают свои испытания. Считай, Ульфха — твое первое чудовище. Лови.

На этот раз Фьольвир ловко поймал свистнувший во тьме топор за рукоятку. Даже удивился себе. Вытянул вслепую руку, сжал пальцы — и вот топорище будто приклеилось к ладони.

А ведь темно, совсем темно.

— Унномтюр! — позвал он.

— Да?

— Я как бы в темноте… ну, вижу… чувствую. И Ульфху эту видел, когда атаковала. Смутно, но видел. Даже с закрытыми глазами.

— Молодец, — сказал Унномтюр, — скоро совсем герой станешь. Только вот почему-то на смешную уловку повелся. Кто ж тебе сюда мертвого родственника доставит, арнасон?

Фьольвир потупился.

— Я думал — Хейвиска.

Унномтюр прошел где-то за спиной.

— Ага. Здесь. Больше-то ей негде находиться.

— Я подумал, пять лет уж присмотра нет.