Притворись моей дочкой! (СИ) - Рыбкина Изольда - Страница 30

— И почему же не приехали? — мой голос дрожит, но я не могу выносить паузы в его рассказе, они съедают меня изнутри.

— Я приехал, Николь. Сразу же помчался к дому Милы. Но открыла мне снова Зина. И показала мне твоё свидетельство о рождении…

Из моих глаз сами собой начинают вытекать тоненькие струйки… Мы молчим. Теперь мне понятно, зачем он спрашивал про мой день рождения…

Глава 41

Глеб

Я несся на всех парах в гостиницу, так и не уложив в уме тот факт, почему голос Николь звучал спокойно. Да, она была сдержанна, сосредоточена, но в интонации не было паники и страха. Что там вообще происходит???

Стеклянные двери, разъехавшиеся в разные стороны при моем приближении, явили мне довольно просторный холл, в глубине которого располагался пост администратора. Туда я и отправился немедля. Но достигнуть ресепшна мне так и не удалось. Сделав всего пару шагов, я вынужден был остановиться — передо мной словно из-под земли возник… тот самый амбал, который нёс Николь в машину на руках.

— Вас уже ждут, — прогремел он и безапелляционно указал рукой направление.

Мы поднялись на второй этаж и, к моему огромному удивлению, подошли к номеру люкс.

Я не знал, что ждало меня за дверью, поэтому готовился к самому страшному, вплоть до того, что с порога увижу связанную Николь, к виску которой приставлен пистолет, или что-то подобное в духе криминальных детективов. Но, когда дверь открылась, я немного опешил: Николь я действительно заметил почти сразу, но она не была связанной, а сидела на краю кровати и… плакала. Уже одного этого факта мне хватило, чтобы рвануться на защиту, а когда увидел, что рядом сидит мужик с камер видеонаблюдения, который вырубил меня, бешенство накрыло с головой. Тот бугай, что привел сюда, пытался меня задержать, но, видимо, сыграло состояние аффекта, потому что я выключил его одним ударом. И уже полтора шага оставалось до дядьки в костюме, как меня остановил окрик Николь:

— Глеб, стой! Не трогай его! Это мой папа!

Я замер, вцепившись в полы пиджака, за которые собирался встряхнуть мужика, и тупо прокручивал только что услышанные слова. С полминуты стояла гробовая тишина, которую нарушил очухавшийся от моего удара охранник.

— Шеф, вывести его? — растерянно произнес он, отцепляя меня от своего начальника.

— Нет, Миш. Оставь нас, всё в порядке.

Амбал вышел, закрыв за собой дверь, а я всё пребывал в состоянии шока. У меня, похоже, пропал дар речи. Не знаю, сколько бы продлилось такое моё состояние, если бы не Николь, которая почти сразу же подскочила ко мне и обняла.

— Глеб, где Диана? — вдруг всполошилась девушка. — Я когда звонила тебе, совершенно забыла, что она не в садике. Какая же я ужасная мать… — Николь начинает паниковать, и я спешу её успокоить.

— Не волнуйся, — обнимаю её, прижимая к себе. — Она с Никой. Всё хорошо. Что у тебя произошло? Почему тебя сначала похищают у меня на глазах, а теперь оказывается, что это твой родственник? — не могу связно формулировать мысли, потому что они до сих пор находятся в спутанном состоянии.

— Я сейчас всё тебе расскажу, — улыбается девушка, и меня отпускает. Главное, чтобы она всегда улыбалась, а всё остальное — мелочи.

— Глеб, познакомься. Это мой отец.

— Решётов Максим Сергеевич, — протягивает мне руку тот, кто пару минут назад едва не получил от меня хук справа.

— Глеб Орлов, — смело отвечаю на рукопожатие. — Может теперь вы объясните мне, непонятливому, как из сироты моя Николь превратилась в дочь криминального авторитета?

Я намеренно использую эту формулировку, намекая на способ доставить девушку сюда.

— Ну, во-первых, я не криминальный авторитет, а отставной военный офицер, ныне владелец сети охранных предприятий Москвы. А во-вторых, молодой человек, насколько мне известно, вы женаты на некой Орловой Альбине Геннадьевне, поэтому Николь никакая не ваша.

В его интонациях чувствуется отцовская ревность, совсем недавно — еще и двух часов не минуло с тех пор — я сам также смотрел на ухажера своей дочери.

— Вы плохо осведомлены, дорогой будущий тесть, помянутая вами не к месту Альбина Геннадьевна сегодня прислала мне подписанные документы на развод, а это значит, что… — я делаю многозначительную паузу, во время которой две пары глаз с нескрываемым любопытством следят за продолжением, — значит, придётся мне не писать на вас заявление в полицию, чтобы вы могли повести Николь под венец.

Гробовая тишина в несколько секунд, а потом шумный выдох сразу двоих и громкий смех. Николь прижимается к моей груди, пряча счастливые глаза, а её новоиспеченный папенька одобряюще хлопает меня по плечу.

— Вот же шельмец! Признаться, не хотел я поначалу отдавать тебя за этого Шрека, Николь, но после того, как он Мишку вырубил, я прям поменял своё мнение. Кстати, а кто такие Диана и Ника?

— Диана — моя дочь, — тепло улыбаясь, говорит Николь. — Твоя внучка.

— А Ника — моя дочь, — поясняю я.

— Выходит, у всех нас есть дочки, — подытоживает Николь, обнимая одной рукой меня, а другой своего отца.

Да. Благодаря сомнительной авантюре под названием «притворись моей дочкой» я неожиданно получил то, на что и не надеялся. Попросив изобразить фальшивую жизнь, меня вдруг настигла НАСТОЯЩАЯ. Я понял, пусть и несколько поздно, что у меня есть дочь. За столько лет жизни, которая, как мне казалось, меня устраивала, я всё время прятался от реальности, убегал от настоящего к искусственному. Общение с собственным ребенком я постоянно заменял на какие-то другие дела, мотивируя тем, что делаю это из-за заботы о дочери и её будущем. На самом же деле я не мог признаться даже сам себе в том, что я боюсь жить иначе. Да, я боялся стать настоящим отцом, взять на себя ответственность. Боялся отношений, потому что опять же боялся, что не справлюсь…

И только встретив Николь, которая чего только не пережила в своей жизни, я вдруг смог побороть свои страхи. Ну в самом деле: если такая маленькая, хрупкая девушка вгрызается в эту жизнь и рвёт все шаблоны, защищая себя и своё дитя, то что может испугать меня — здорового взрослого мужика?

Да, я не собираюсь скрывать то, что уверенность, смелость и силы мне дала именно Николь. И пускай кто-то скажет, что я ведомый каблук. А я скажу, что вообще не важно кто ты, если ты по-настоящему счастлив, если счастливы твои дети и рядом с тобой есть та, которая улыбается. И я из кожи вон вылезу, чтобы эта улыбка как можно чаще озаряла её лицо.

Эпилог

Николь

Сегодня для меня наступает очень волнительный день. Нет, это не день нашей свадьбы с Глебом. Мне кажется, что то событие, которое произойдёт сегодня даже волнительнее регистрации, которая состоится менее чем через месяц.

После моего похищения, которое, как выяснилось, было ко благу, моя жизнь словно встала на новые рельсы и поехала каким-то новым, удивительным маршрутом. На первой станции этого пути я нашла отца. Вернее — он, конечно же, нашёл меня. Как оказалось, в тот вечер в ресторан он попал случайно: приехал в наш город на могилу к бабушке и встретил старого приятеля, с которым и решили поболтать о жизни за чашкой кофе.

Отец признался, что потерял дар речи, когда увидел меня, — ему показалось, что перед ним моя мама. Он понял, что такое сходство не может быть совпадением и стал следить за мной, чтобы узнать, кто я. Для этого он отправился к тёть Зине, чтобы всё выяснить. Адрес она не поменяла, поэтому найти её не составило труда. Тётушка моя, кстати, оказалась не просто злой и жадной, какой я всегда её знала, но еще и ужасно завистливой и совершенно бессердечной.

Как она призналась папе, когда он припер её к стенке, много лет назад она была влюблена в него. Но он выбрал мою маму. Зина всегда завидовала своей сводной сестре, ей казалось, что родители её любили больше, ведь она была их общим ребенком. Когда выдалась возможность получить моё свидетельство о рождении, она нарочно подкупила регистратора, чтобы та написала другую цифру месяца. Уже тогда она знала, что так просто мой отец не откажется от своей любви. Её расчет, увы, удался. Папа, вернувшись за мамой через год, увидел свидетельство о рождении и поверил лживым словам Зинаиды. Подумать только: если бы не моя бессовестная родственница, я могла бы расти в полной счастливой семье, и моя мама, возможно, не умерла бы так рано…