Кризис доверия (СИ) - Кузнецова Светлана - Страница 24

— Угу, — согласно покивал Вадим. — То-то Желторотик сюда сунулась.

Кир пожал плечом и поторопил:

— И что дальше?

— Поехали к Грише на квартиру, допросили жену, нашли кипу религиозно-мистической литературы на тему того, как человек мутирует в фанга.

— Докатился, — Кир поморщился. — Кстати, Вадим, дела Дмитрия я у тебя не прошу, но вот макулатуру эту, будь добр, передай к нам официально. Только подобной ереси в городе не хватало.

— Под статью за оскорбление чувств верующих только не загреми.

— Я скорее перестреляю уродов, — прошипел Кир, — потому оскорбленных не останется. И вообще их главарей можно хоть сейчас хватать за эксперименты над людьми.

— Так… — протянул Вадим. — Я этого не слышал. Материалы получишь в понедельник. И только не говори, будто мутации возможны.

— На эстрадных певичек посмотри, — посоветовал Кир. — Манекены ходячие девяностых годов выпуска на сцену. На тех же доноров, требующих в оплату фангскую кровь, тоже полюбуйся. Да на любого, кто злоупотребляет сангри. Скажешь, не мутанты?

— Но никто из них сам фангом не стал, — заметил Вадим.

— Либо пока не подошел к черте, разделяющей оба вида разумных.

— Какие слова знаешь, — фыркнул Вадим, — почти ученый.

— С так и не сданными выпускными, — поморщился Кир и принялся за очередной бесплатный ликбез товарища по оружию: — Фангья кровь — это не водка, конечно, но по действию очень напоминает, сказываясь на человеческом организме не сразу. Человек, принявший свои первые пятьдесят грамм, как правило, ничего не чувствует: омоложение наступает постепенно в течение пары дней. Ясное дело, при возможности повторить многие глупцы принимают еще и еще. Сотню организм нормального физически-здорового человека способен пережить, сто пятьдесят — никогда. При трехкратном превышении дозы сангри начинает работать немедленно, не столько омолаживая организм, сколько перестраивая, и метаморфоза эта гарантированно приводит к летальному исходу.

— Что-то ничего подобного не слышал.

— И не услышишь. В газетах об этом не пишут, а зря. В диссертациях разве лишь.

— Не умничай, а?

Кир вздохнул.

— Выяснили, как и многое, касающееся фангов, опытным путем. Во время конфликта подобных передозов случалось немало. Я, если честно, думал, что и до сих пор многие в курсе, но, видимо, ошибался.

— Косых скоро исполнилось бы сорок, — проговорил Вадим с такой интонацией, словно фраза полностью объясняла и оправдывала поступок.

— Кризис среднего возраста умучил до смерти? — Кир фыркнул.

Вадим поджал губы.

— Ох, и намаетесь же вы с этим делом.

— Мы, — поправил Вадим. — И, знаешь… касательно Димана. А ведь многие пророчили ему путь Виктора Викентьича.

Кир пожал плечами. К началу конфликта старику стукнуло под восемьдесят. Заслуженный пенсионер. Бывшая гроза бандитов всех мастей, в том числе и погани девяностых, а эти ведь почти всегда имели прикрытие со стороны чиновников. Однако Виктор Викентьевич, как говорится, всех пережил, дотянул до конфликта, прятаться не побежал и оказался настолько рисковым мужиком, что сам впился в фанга при первой возможности. Поправив таким образом здоровье, организовал первые отряды сопротивления и встал во главе одного из них — лучшего по истреблению кровопийц. Тот отряд, в котором приняли Кира, и рядом с ним не стоял. После заключения договора Виктор Викентьевич стал главой СБ. Нынче он присматривал за людской и фангской полициями и являлся ярым радетелем за не просто сотрудничество, а объединение контор. Еще носил шутливую кличку «Наш Дракула», на которую не обижался, поскольку прозвище было отчасти правдивым: фанги поддерживали его в форме лишь бы не вернулся на заслуженную порядком давно пенсию. Кир не раз видел его в отделе: выглядел старик на пятьдесят с очень коротким хвостиком. А еще кто-кто, а Диман с ним точно не сравнился бы. Виктор Викентьевич был идейным в самом хорошем смысле этого слова. Таких всегда очень мало, а на правильном месте вообще единицы. А у Димана дура-жена брала кредит за кредитом, и с фангами он связался лишь из-за возможности подзаработать.

Но, разумеется, говорить это Кир не стал. Тем более Вадиму. Спросил другое:

— Думаешь, кто-то его из зависти заказал или самостоятельно грохнул?

— Вряд ли, а вот если он перешел дорогу кому-нибудь…

— Не знаю, — ответил Кир, раздумывая следует ли упомянуть вчерашнее дело. По всему выходило, вчерашний разгром стайровской клиники и сегодняшнее убийство все же имели причинно-следственную связь. — Но Диман в эту квартиру пришел сам.

— Мне тоже, так кажется, Кирилл, мне тоже, — устало повторил Вадим. — Не похож он… — секундная пауза, — был на человека, которого можно камнем посреди дня по голове ударить да куда-нибудь затащить.

— Я расскажу тебе кое-что занятное, но вначале ответь мне на немаловажный вопрос: с Желторотиком чего будет?

— Должностную инструкцию она нарушила, но… в общем, спустим на тормозах, — Вадим поморщился. — У нас точно ей не работать, а заводить дело я лично не собираюсь.

— В таком случае, дай ей номер телефона моего отдела кадров. Мне с некоторых пор нужен напарник.

— Да вы ЧТО! Сговорились? Викентьич заладил: не дам девочку в обиду, девочка правильная. Ты теперь… — Вадим аж воздухом подавился. — Это ж… да девчонка — дура совершенная, — откашлявшись, сказал он. — Ни ума, ни фантазии. А теперь еще и в людях разочаровавшаяся.

— Одним словом, желторотик. Но с Викентьичем я, разумеется, бодаться не стану. Пусть берет в ученицы раз хочет.

— Ну и вот чего вам с нее?

Кир потер глаза и направился к двери, рассчитывая наконец-то отсюда уехать и не возвращаться даже при обнаружении скелета в какой-нибудь стене. Вадим присоединился.

— А хотя бы… — проговорил он на ходу, — попасть из огнестрельного оружия будет сложнее, поскольку мишень меньше и вертлявей по определению. А против фанга она такая же бессильная, как и мы с тобой.

Если Вадим сам не дошел до ценности Желторотика для их общего дела, то и объяснять было ни к чему. Во всякой работе важны неравнодушные, но особенно на вес золота они среди врачей и полицейских.

— Ну, дело твое. Я предупредил.

— Ага-сь.

Вадим посмотрел на него долгим тяжелым взглядом и махнул рукой:

— Ты о чем рассказать хотел?

— Я-то?..

— Иди сюда… ну иди же… — Карина улыбнулась, тряхнула головой, отчего спину накрыла ярко-рыжая волна волос, завившихся в спиральки на кончиках. — Хороша? Ну!

В тонкой рубашке, застегнутой на две пуговицы, узких шортиках и кроссовках на босу ногу? Кир был бы болваном, помедли он хоть мгновение.

— Конечно, — заверил он, не сводя с девушки восхищенного взгляда.

Конфликт, проклятое слияние, вампиры и то, что его… да и ее могли убить, казалось сейчас абсолютно неважным. Он был молод, а молодость не видит смерти, даже когда та подходит вплотную и стоит за плечом. А к тому же Кир впервые в жизни влюбился по-настоящему и не сомневался во взаимности.

Как же можно сомневаться, когда вот так: в заброшенном доме, тайком?

Он встретил Карину случайно. Их отряд, покинув почти мирный и нетронутый фангами город Одинцово, шел через лес, намереваясь подойти к Красногорску и далее двигаться к Нахабино. У Василь Дмитрича там остались родные, да и знакомых жила тьма тьмущая, а по худо-бедно заработавшей связи вести приходили безрадостные. Причем отнюдь не из-за кровожадных пришельцев, а местного зажравшегося «царька», по совместительству главы администрации. В отличие от большинства чиновников всех рангов и мастей этот конкретный упырь под личиной человека куда-либо сбегать не стал и, пользуясь полной дезориентацией правоохранительных и прочих органов власти, объявил себя хозяином всех людей и окрестных земель. Деньги сильно обесценились, но эта тварь промышляла наркотой, которую и продвигала в качестве новой валюты. Подумав хорошенько и посоветовавшись друг с другом, решили идти сковыривать мерзавца, благо законы военного времени позволяли. К тому же фанги притихли и то ли выжидали, то ли решали, как быть.