Потерянное равновесие (СИ) - Гераскина Екатерина - Страница 7

Я вбежала на крыльцо, уже изрядно запыхавшись, и только хотела толкнуть дверь, как она открылась сама.

— Отец, — взвизгнула я и крепко прижалась к его мощной груди. Я дома. Теперь я в безопасности.

— Милая. Алесса, — он отодвинул меня и заглянул в мои глаза. — Ты еле дышишь, а всего лишь пробежала от ворот, — покачал он головой и помахал рукой Карсу, потом потянул меня в дом и закрыл дверь. — Раз у тебя каникулы, и нам не нужно скрывать твое присутствие в доме, то займемся твоей подготовкой, — серьезно проговорил отец и свел брови к переносице.

— Да я и не против. Сама хотела тебя попросить об этом. Отец, я не завтракала и ужасно хочу есть, — жалостно протянула я и направилась в сторону кухни.

— Хорошо, сейчас предупрежу Люсию, чтобы накрыла на две персоны.

— Я пока переоденусь, — прокричала, уже взбегая на второй этаж.

— Не торопись! — засмеялся отец своим слегка хрипловатым голосом.

Ворвалась в комнату, словно ураган. Вдохнула знакомый запах, как же всё-таки хорошо дома, пусть я и бывала здесь довольно часто, но все же скучала. Хотя, если подумать, дело даже не в этом: просто именно здесь, в доме отца, я чувствую себя защищенной. Поймав себя на этом мысли, слегка поморщилась. Даже не знаю, как отец отнесется к этой новости.

Но думать и дальше я не смогла, потому как мой живот решил все же напомнить своей нерадивой хозяйке о том, что пора бы и подкрепиться.

Наскоро приняла душ и так же быстро забежала в гардеробную комнату. Остановила свой выбор на тонких облегающих штанах и темно-зеленой, свободного кроя рубашке, застегнула широкий, черный, кожаный пояс, подчеркнув талию. Волосы собрала в высокий хвост. На ноги надела домашние мягкие туфли без каблука.

Еще раз посмотрела на себя в зеркало. Девушка в отражении горько улыбнулась. Большие голубые глаза, слегка раскосые в уголках, определенно добавляли шарма, как и веер черных пушистых ресниц. Высокие скулы, небольшой остренький носик, и в меру пухлые губки. Длинные фиолетовые волосы. И чем, спрашивается, я не угодила его высочеству? Ах да. Происхождением.

Я снова горько усмехнулся.

Всё, хватит себя жалеть. Отец ждет.

Вышла из комнаты и отправилась, словно ищейка, на запах. Люсия готовила просто бесподобно. И я была уже в предвкушении вкусного обеда.

Обеденный зал был небольшой, но очень уютный. Огромный резной стол занимал практически все пространство. Стулья с высокой спинкой и мягкой гобеленовой отделкой зеленого цвета. В тон к ним и тяжелые портьеры на окнах. Никаких излишков и вычурных рисунков, просто однотонный бархат, но смотрелся он великолепно. Огромные окна, как витрины, брали свое начало у потолка и были до самого пола, с видом на такой же красивый сад.

Картина на противоположной стене с изображением природы. И трёхъярусная люстра из черного стекла висела над столом. Вот и все.

Отец улыбнулся при виде меня. Подбежала к нему снова, обняла и уже после села с правой стороны от него. Я всегда любила сидеть напротив наших огромных окон.

Мы споро принялись за еду. Грибной крем-суп с сухариками был безумно вкусным, а тушеное мясо с запечёнными овощами просто таяло во рту. Я не начинала разговор, старательно растягивая время, но по мимолетно брошенному взгляду в сторону отца и его слегка нахмуренным бровям поняла, что мой беззаботный весёлый образ не удался. И почему отец у меня такой проницательный? Когда я старательно распиливала последний кусочек мяса, отец все-таки не выдержал.

— Алесса, прекрати уже мучить еду, — его ладонь накрыла мою руку и слегка сжала, тепло разлилось в груди даже от такого простого действия, и я судорожно выдохнула. Даже и не замечала, как напряжена и с какой силой сжимала столовые приборы. Это как раз и не было оставлено без внимания моим внимательным отцом.

— Думаю, ты уже поела, и давай отложим приборы, — я посмотрела на его теплую улыбку и опустила приборы на стол. Люсия зашла в обеденный зал, но не успела спросить, как отец сказал:

— Люсия, десерт подашь позже. А пока принеси нам чай в кабинет.

— Хорошо, — кивнула она и удалилась на кухню.

И уже мне:

— Пойдем. Там ты мне все расскажешь.

Спустя пару минут мы зашли в просторный кабинет. Отец указал мне на кресло, которое стояло недалеко от горящего камина, сам же сел в другое такое же. Поставил локти на высокие подлокотники и сцепил кисти рук в замке, приготовившись слушать.

Я же поёрзала под его немигающим взглядом, собралась с мыслями и…

— Ректор Ришел в курсе того, откуда я, — я бросила быстрый взгляд на отца, но не смогла ничего понять, потому что его лицо превратилось в холодную маску.

— Как он узнал? — короткий и точный вопрос требовал такого же ответа.

— Оказалось, что он давно за мной наблюдал. Мои познания мёртвого языка… — я подробнее рассказала отцу о словах ректора, он лишь кивал, слушая меня, а потом сказал:

— Я не исключал того, что он может что-то заподозрить.

— Он застал меня врасплох и позвал по второму имени.

— Как он объяснил это?

— Сказал, правда за правду. И что об этом он расскажет позже.

— Вот же хитрый старик, — слегка с усмешкой произнёс отец, но глаза его оставались серьезными.

— Как много он о тебе узнал?

— Знает, что я поглощаю магию, — неосознанно скривилась, и он уловил это.

— Причина? — короткий вопрос, на который мне трудно было ответить, ведь понятно, что он применил ко мне магию, и я не смогла правильно отреагировать на нее.

— Мои личные неудачные отношения, — и то, как я слегка покраснела, не укрылось от отца, все же говорить об этом с родителем было нелегко, хоть общество и не осуждало связи между магами и другими магическими существами, переступившими порог совершеннолетия.

— Кто этот… смертник, — холодно осведомился он.

— Я не скажу, не хочу больше вспоминать, — пробубнила себе под нос.

— И как же в твои личные отношения с юношей смог вмешаться ректор?

— Мой… хм… в общем, ректор попытался стереть мне память и… — я развела руками, — …не получилось. А утром, когда он пришел удостовериться в своих предположениях и бросил в меня заклинанием, я не узнала плетение и поглотила его, — подлокотник хрустнул.

— Что. Он. Сделал? — обстановка накалилась, и я поспешила слегка разрядить ее.

— Это было заклинание воздушного облака. Оно мне не повредило бы в любом случае.

Отец будто бы не услышал меня.

— И все же! Почему ректор решил опуститься до такого поступка?

— Отец, не спрашивай, — я горько скривилась.

Минута молчания, и только злой взгляд в мои глаза. Но я-то знала, что злость была направлена не на меня. Отец медленно закрыл глаза и открыл их.

— Что ж. Но мы к этому еще вернемся.

— Только позже, — сдалась я в надежде, что он забудет об этом, ведь сейчас важнее понять, чем может обернуться для нас осведомленность ректора.

— Дальше.

Короткое слово, но емкое. И я спокойно и подробно, практически слово в слово, пересказала нашу беседу с ректором, если таковой ее можно назвать. Глядя на огонь в камине, поведала и о ректорской клятве о неразглашении моей настоящей личности, о том, что смогу воспользоваться его библиотекой, и еще о том, что…

— Я попросила его перевести меня на военный факультет, — это пробубнила тихо себе под нос и украдкой посмотрела на отца.

Его темная густая бровь медленно поднялась, лицо выражало крайнюю степень удивления. Он даже слегка откашлялся.

— С каких пор шантаж стал просьбой, Алесса? И как ты себе представляешь обучение на этом факультете со своими двумя единицами магии, когда минимальный проходной уровень обладания пять единиц магии?

— Ну я бы не сказала, что это был отрытый шантаж, просто я воспользовалась сложившейся ситуацией в свою пользу и слегка сыграла на его заблуждении, — пожала плечами и посмотрела на отца.

— И как, интересно, он это устроит? И хотел бы я посмотреть на его лицо, когда он узнал, что магии в тебе… так мало, — знаю, что отец не хотел меня обидеть. Мы частенько с ним сами недоумевали, почему именно так случилось, и для чего же я ее поглощаю, учитывая, что до моего восемнадцатилетия я имела внушительный объем магии около восемнадцати единиц из двадцати возможных. Но на очередной тренировке мы поняли, что я не в состоянии создать ни одного сильного защитного или атакующего плетения.