Неудачник (ЛП) - Кеннеди Эль - Страница 12

— Это было хорошо.

Я изучаю его лицо, отмечая красноватый оттенок. — Ты действительно загорел?

— Мои сестры позволили мне заснуть на плавучем доке, — ворчит он, — и я проснулся похожим на вяленое мясо. На прошлой неделе у меня был сезон линьки.

— Бедный малыш. — Мне действительно жаль его. Сайлас может получить солнечный ожог, просто сидя слишком близко к окну. — Ты уже видел Эми? — спрашиваю я.

Он колеблется, и в последнее время я все чаще замечаю такую реакцию. Он и Эми вместе с первого курса, когда они оба поступили в Академию Балларда, где мы все и познакомились. Он никогда не скажет этого сам, но я начала задумываться, не остается ли он с ней больше по привычке, чем из интереса.

— Она поступает только позже. Мы, наверное, встретимся на выходных.

— Как у вас все продвигается?

— Да, хорошо.

Я молчу, позволяя ему сначала убедить себя. Когда это не помогает, он пожимает плечами.

— Она хотела приехать на Мартас Виньярд, но родители ей не разрешили. Они были на ранчо ее бабушки и дедушки на большой семейной встрече или что-то в этом роде. Она восприняла это не очень хорошо, — признается он.

— Если ты не будешь осторожен, то проснешься женатым на ней.

— Зачем ты это делаешь? — Вздох подкрепляет его разочарование, когда он садится.

— Что?

— Ты знаешь, что. Ты всегда ко всему придираешься.

— Как? — Я пытаюсь не рассмеяться, когда он хмурится на меня, и терплю неудачу. — Я просто говорю, что, если ты не собираешься сунуть весло в воду, ты отдашься на милость течению.

— Да, а как дела с.… о, подожди, у тебя нет парня. Потому что на этой неделе у тебя нет эгоцентричных придурков с раздутым эго, так?

— Туше, придурок.

Сайлас подавляет ухмылку. — Как Колорадо?

— Кошмар. Мы приезжаем туда и узнаем, что мою тетю только что бросил ее парень, так что я провела шесть недель на ее американских горках горя. Я съела три галлона мятного шоколадного печенья и сделала восемь педикюров, Сайлас. Ты понимаешь меня? К моим пальцам ног прикасалось больше людей, чем к бензонасосу на стоянке грузовиков.

Он громко хмыкает. — Похоже, в комбинации этих интересов где-то есть побочный заработок.

Я бью его по голове брошенной подушкой. Он отбивает ее.

— Что? — смеется он. — Просто, знаешь, если тебе нужны деньги на кроссовки или что-то еще.

— Кстати, о беге. Я была сегодня на тропе и наткнулась на одного из твоих бродяг.

— Мои бродяги?

— Выглядел как старшеклассник. Парень по имени ЭрДжей.

Он кивает с узнаванием. — Да, я познакомилась с ним во время переезда. Это новый сводный брат Фенна.

У меня отвисает челюсь. — О, черт. Я забыла о свадьбе. Но ты не говорил мне, что он приедет сюда. Что он сделал?

Это первый вопрос, который задают все. Какое отвратительное нарушение гражданского порядка совершил новенький, чтобы его поместили в эту тюрьму из слоновой кости? Для парней это способ оценить друг друга и определить свое место в структуре власти. Для меня это в основном любопытство, и чтобы я знал, от кого следует держаться подальше.

— Он рассказал Фенну какую-то историю о том, как катался на машине учителя, — отвечает Сайлас. — После встречи с этим парнем Лоусон стал подозрительным.

— Увеселительная прогулка? Звучит довольно банально. — Что касается правонарушений, то вряд ли это самое худшее.

— Или это полная чушь, — говорит Сайлас, пожимая плечами. — Прикрытие чего-то худшего. Он был осторожным. И не очень общительным.

— Да, я немного поговорила с ним. Он казался ужасно уверенным в себе для человека, который понятия не имеет, где он находится.

— Он был бы не первым, кто проявил бы отрицание.

Он правильно подметил. Все справляются с лишением свободы по-разному. Некоторые цепляются за свою прежнюю жизнь, а другие учатся принимать все новое. ЭрДжей показался мне человеком, способным на последнее, но он был слишком спокоен по отношению ко всему этому. Несколько недель общения с Дюком и его командой, и ЭрДжей, возможно, запел бы другую песню. Сандовер способен сожрать парня заживо, если он быстро не адаптируется.

— Что еще ты о нем слышал? Фенн дал тебе наводку?

Сайлас вздрагивает от этого вопроса, как ни странно. — Почему тебя это волнует?

— Нет. Не совсем. — Моя бровь нахмурилась. — А что?

— Это просто странно, вот и все. Я не видел твоего имени в списке комитета по приему учеников. — Он снова пожимает плечами, но уже с безразличием. — Как я уже сказал, парень хитрый. Уклончивый. У меня плохое предчувствие.

Впадина на моем лбу углубляется. Его реакция особенно странна, потому что, как правило, Сайласу все нравятся. Ну, пока они не дадут ему веской причины не делать этого, но даже это требует определенных усилий. Он терпел Лоусона годами, а этот парень — ходячий подкаст о настоящих преступлениях.

Мы смотрим друг на друга с минуту, как будто внезапно не узнаем друг друга. Возникает странное противостояние, пока неловкость не становится настолько мучительной, что я открываю рот, просто чтобы прекратить это.

— Извини, что спросила. — Настала моя очередь пожать плечами. — В любом случае, мне действительно нет дела до нового сводного брата Фенна. Мне просто любопытно.

Сайлас расслабляется, и тема разговора возвращается к нашему лету, его времени на Винограднике. Только вот ЭрДжей остается на заднем плане, еще больше неизвестных теперь копошатся в моей голове, бьются о стены. Это чертовски раздражает, тот факт, что мы проговорили всего десять минут, и все же он влез мне в душу.

Этот парень уже доставляет больше проблем, чем оно того стоит.

ГЛАВА 8

САЙЛАС

Слоан говорит, что я один из ее лучших друзей, но иногда я задаюсь вопросом, понимает ли она, что это значит. Она из тех людей, с которыми трудно сблизиться. Ты думаешь, что знаешь их, что ты там, но потом они переставляют мебель, и ты понимаешь, что разговаривал только с отражением в зеркальном зале, оставаясь абсолютно недосягаемым.

Не то чтобы я хотел, чтобы она была в пределах моей досягаемости. По крайней мере, не в этом смысле, напоминаю я себе, пока иду по тропинке в сторону кампуса. Несмотря на то, что думает Лоусон, я не играю в долгую игру с намерением залезть в трусы Слоан. Конечно, я, возможно, рассматривал эту идею раз или два, когда мы учились в Академии Балларда. Но мы со Слоан туда не ходили. Она встретила Дюка, а потом я встретил Эми, и то влечение, которое я испытывал, угасло.

То есть, конечно, я все еще считаю ее сексуальной, но… неважно. Почему я вообще думаю об этом сейчас? Мы просто друзья.

Вернувшись в общежитие, я получаю сообщение и, еще не взглянув на экран, понимаю, что это Эми интересуется, почему я еще не написал ей. За лето у нас сложился график, рутина смс и телефонных звонков, чтобы смягчить напряжение расстояния. И это нормально. Я не возражаю. Вот только в последнее время у меня закончились слова. Я съеживаюсь, от того, что повторяю одни и те же павловские ответы, не в силах нарушить шаблон. Я как робот, сканирующий ее тексты на предмет ключевых слов и получающий запрограммированный ответ.

ЭМИ: Сегодня видела Сан. Она передавала привет.

Я: Привет.

ЭМИ: Она отрезала себе все волосы и проколола нос. Похоже, она сделала это сама с помощью хлебного ножа и вязальной спицы. Мне так жаль ее. В понедельник ее уничтожат.

Я: Это отстой.

ЭМИ: Да, она в режиме бунтарки. Мерфи послал ей фотографию члена, предназначенную для кого-то другого. Вокруг него все еще были следы от помады. Он пытался это скрыть, но…

Я смотрю на последнее сообщение и думаю, почему мы обсуждаем внешность и личную жизнь какой-то девчонки, которую я едва знаю. Я встречался с Сан всего один раз. Какое мне дело?

Окно с грохотом разлетается. Через секунду внутрь вваливается девушка в короткой юбке и майке. Она поднимается, хихикая, крошечные бутылочки с ликером выпадают из ее рук и стучат по деревянному полу, как мелодия звенящих клавиш пианино.