Неудачник (ЛП) - Кеннеди Эль - Страница 22

— Господи. Это тяжело. Она была ранена?

— Рана на голове, сотрясение мозга и несколько синяков. Ее сильно трясло после этого. До сих пор.

— Они поймали парня, который накачал ее наркотиками?

— Она ничего не помнила. Там были камеры наблюдения, но в школе сказали, что они отключены на время ремонта, поэтому они не зафиксировали, что произошло. Вот и все.

Настроение Фенна портится. Он больше не говорит, пока мы идем к ужину, застряв в собственной голове. Я же задаюсь вопросом, почему об этой крупной аварии не написали ни в одной из местных газет. Если бы об этом были статьи, они бы всплыли в моем раскопе на директора школы. Ни один репортер не пропустил бы такую сочную историю, и это говорит о том, что кто-то постарался, чтобы она не попала в газеты.

И я, наверное, не первый, кто обращает на это внимание, но то, что камеры не работают во время важного школьного мероприятия и кто-то чуть не умер — это чертовски странное совпадение. Но, опять же, это было несколько месяцев назад, так что я уверен, что семья пошатнула это дерево.

За ужином с Сайласом и Лоусоном допрашивают именно меня.

— Видел, как ты разговаривал с тренером Гибсоном, — говорит Сайлас за своим рисовым пловом. — Ты думаешь о том, чтобы прыгнуть с нами в бассейн?

Я отвечаю: — Ни за что и откусываю еще кусочек лимонной курицы.

Моя стратегия выживания в этих вынужденных взаимодействиях — всегда держать еду во рту, чтобы не быть вынужденным предложить что-то большее, чем ворчание в ответ. Несмотря на то, что говорит Фенн, мне не нужны друзья. Я не из тех людей, которые нуждаются в постоянном человеческом общении. Я предпочитаю быть один, если у меня есть выбор.

— У тренера на него стояк, — говорит Лоусон Фенну, а затем ухмыляется мне. — У него просто слюнки текут, от желания увидеть тебя в плавках.

Я нахмурил брови. — Ты плохо это продаешь. — Командные виды спорта идут вразрез со всем, во что я верю, но особенно почти голые командные виды спорта.

— Кроме того, в последнее время его постоянная работа — преследование Слоан, — говорит Фенн.

— Мы узнаем друг друга получше.

— Точно. Ты знакомишься с сотней разных способов, которыми она может сказать тебе, чтобы ты отвалил.

Лоусон говорит через край своего стакана, в его голосе звучит скука.

— Забудь о своих потерях. Ты никогда не получишь свидания с ней. Она для тебя недосягаема.

— Подтолкни ее слишком далеко, — добавляет Фенн, — и твоя кожа будет висеть у нее на стене в спальне.

Я смотрю на Сайласа, ожидая, что он скажет свое слово. Он не говорит. — Что, никакой дозы пессимизма от тебя?

Он пожимает плечами, делая задумчивый вид, когда подносит вилку к губам. Он жует, глотает, затем снова пожимает плечами. — Неважно, что я скажу. Ты все равно будешь продолжать преследовать ее. Они все так делают.

Я смотрю на него в ответ, такой же задумчивый.

— Слушай, часть Слоан всегда будет недосягаема. Ты никогда не сможешь прижать ее к себе. В этом ее привлекательность. Парни становятся одержимыми ею, хотят завоевать ее, но это никогда не сработает. Слоан всегда побеждает в конце концов.

— Посмотрим, — уверенно говорю я. Хотя взгляд Сайласа на нее удивительно глубокий. Почти интимный.

Фенн сказал, что они близки, но я вдруг задаюсь вопросом, не увлекается ли он ею. Мое краткое исследование Сайласа Хейзелтона показало, что он был образцовым хорошим мальчиком. Ну, за исключением того таинственного проступка, из-за которого его исключили из Балларда и отправили в Сандовер — если об этом и есть бумажный след, то я его пока не обнаружил. В остальном он безупречно чист. Лучший пловец с олимпийским потенциалом. Симпатичная подружка. Обмен текстовыми сообщениями, которые звучат почти по сценарию. Я не нашел на его компьютере ни одного любовного стихотворения, посвященного Слоан Тресскотт, ни одной фотографии с телескопическим объективом, на которой она бежит трусцой в спортивном лифчике, так что если Сайлас и вожделеет ее, то держит это в тайне.

Что касается Слоан, то, как я понимаю, она прислала мне приглашение в свой лабиринт. Все, что мне остается, — это проложить свой путь. Речь идет о путешествии.

А я всегда готов к приключениям.

— Он уже подружился с Дюком. — Фенн обменивается взглядом с Лоусоном, они оба участвуют в шутке, в которую я не посвящен.

— Уверен, что все прошло хорошо.

— Все-таки ЭрДжей очень любит общаться с людьми.

Лоусон ухмыляется. — Это должно быть весело.

После ужина мы оказываемся в общей комнате общежития за игрой в бильярд. Кроме тропы, где я встретил Слоан, гостиная, наверное, единственное место в кампусе, которое я не ненавижу до конца. Это похоже на мужскую пещеру богатого чувака: кожаные диваны, деревянные панели, холодильник и закусочная, которые таинственным образом пополняются каждый день, несмотря на то, что я никогда не видел, чтобы кто-то, кроме нашего домоправителя, копошился в здании.

Сегодня вечером кто-то поменял всю газировку в холодильнике на какое-то модное крафтовое пиво, о котором я никогда не слышал. Фенн уже пьет вторую бутылку, а мы только начали играть. И если я думал, что наезды на этих парней — это жизнеспособная бизнес-модель, то они быстро развеяли это мнение. Эти богатые парни достаточно приличны, чтобы сделать игру конкурентоспособной, пока мы с Фенном играем с Сайласом и Лоусоном два на два.

— Нет, фигня. Ты не сделал свой бросок. — Фенн отпихивает Лоусона от стола, когда тот пытается сделать второй удар.

— Разве нет? Я уверен, что да.

— Я слышал это, — говорит Сайлас из угла.

— Ты сказал три в углу. Ты не можешь взять семь в бок.

— Три? Неа, не помню, чтобы я говорил три. Я точно сказал семь.

— Ты можешь взять эту семерку и использовать ее как затычку.

Стоящие рядом Дюк и несколько его прихлебателей наблюдают за нами, пока Лоусон не сдается и Фенн не делает свой ход.

— Кто выигрывает? — спрашивает меня Дюк. Он подходит ко мне непринужденно, как будто он не угрожал засунуть меня в цементные башмаки в прошлый раз, когда мы встретились.

— Мы. — Фенн перегибается через стол и нацеливает свой кий.

— Давай я буду следующим, — говорит Дюк.

Фенн с грохотом опускает восьмой шар, завершая игру. — Эти парни, возможно, захотят взять реванш.

— Тогда четыре на четыре.

— Извращение. — Лоусон подмигивает им. — Я играю.

— Отлично. — Дюк закидывает руку мне на плечо. — Этот в моей команде.

О, радость.

Через несколько раундов я чувствую себя как на дерьмовом свидании вслепую с кем-то, кто не понимает намеков. Дюк не замолкает, пытаясь завязать со мной светскую беседу. Это озадачивает. Как будто доктор Джекил и мистер Засранец несут чушь. Мое молчание и отсутствие зрительного контакта каким-то образом поощряют его. Он болтает о чемпионате мира по футболу, рассказывает мне о своих тренировках, ворчит о том, что его бывшая — такая задира. А я в это время стою, не заботясь ни о футболе, ни о стероидах, и думаю, кто, черт возьми, может быть настолько поверхностным или глупым, чтобы встречаться с таким парнем, как Дюк Джессап.

— Что скажешь, если мы поднимем ставки? — спрашивает Дюк перед началом следующей игры. Он стоит на дальнем конце стола и мажет мелом свой кий. — По сто баксов на каждого?

— Осторожно, Дюк, — предупреждает Фенн. — Ты только один. Не время для самоуверенности.

— В чем дело, не думаешь, что твой брат сможет покрыть ставку?

— Ты принимаешь талоны на питание? — гогочет один из парней Дюка, чье имя я никак не могу запомнить.

— Может ли он получить их в рассрочку? — Другой, с кивым носом, смеется.

— Как это работает? — Дюк делает следующий бросок. Четыре и девять в угловом кармане. — Твоя мама выдает тебе пособие, или ты должен сам отсасывать у отчима?

— Ты слишком много болтаешь, — говорю я, не поддаваясь на приманку. Тем временем, я мысленно помечаю, чтобы Дюк занял первое место в моем списке для проверки биографии. Всегда полезно иметь боеприпасы на засранца.