Время убивает - Головачев Василий - Страница 8
- Предыдущая
- 8/11
- Следующая
– Что с ним?
– Шеф… э-э, Кирьян Валерьевич вам не говорил?
– Он вызвал меня при вас, я не в курсе.
– Истомин умер сегодня утром на автобусной остановке напротив своего дома. Знаете что, если вы не заняты, давайте поедем к нему, я вам всё покажу, а по пути расскажу подробности.
– Хорошо, я только закончу беседу с вашими коллегами, чем я занималась до этого, и через десять минут спущусь на парковку.
– Буду ждать у служебного аэрокара.
Анна кинула взгляд на экран компьютера и вышла, унося волну нежного аромата духов, какого Никифор ещё не встречал.
Он поймал себя на запретной мысли (мелькнуло видение, как их губы соприкасаются), сердито погрозил себе пальцем: не балуй, майор, у неё трое детей!
«Ну и что? – откликнулся внутренний собеседник, который всегда мыслил логически. – Я не собираюсь увиваться за ней только из-за того, что у неё бесподобной геометрии губы. Просто ценю красоту».
«Ну да, – согласился он сам с собой, – есть такое, если учесть, что не обращают внимание на красивых женщин только дураки и импотенты. Интересно, зачем шеф сообщил, что она без мужа и что у неё трое детей? От чего предостерегал?»
Через пять минут он был у аэромобиля, в кабине которого его ждал тот же водитель по имени Павел.
Ещё через семь минут (почти без опоздания) к нему присоединилась бывшая выпускница физтеха, работавшая консультантом в научном кластере Следственного комитета.
Время перевалило за полдень по часам Анны (цифры на экранчике часов Никифора по-прежнему не совпадали с «официальными»), когда пара перешагнула порог квартиры Истомина.
Летели недолго, тем не менее следователь успел ознакомить спутницу с положением дел, ответил на её вопросы, заметив для себя, что консультант СК реагирует на пояснения очень быстро и адекватно, что указывало на её аналитический склад ума.
На всякий случай Никифор запомнил точное время входа на часах Анны (двенадцать десять), помня о феномене задержки, и спросил у спутницы, каковы её ощущения.
Анна сморщила носик:
– Что-то хрустнуло…
– У хозяина работает вся аппаратура, и мы, очевидно, когда входим, включаем какой-то контур. Какой именно – надо разбираться.
– Я не заметила, что вы отключали сигнализацию.
– Удивительно, но Истомин не соблаговолил установить охранную систему. Дверь открывается обыкновенным ключом.
– Он ушёл на работу, оставив аппаратуру включённой?
– Совершенно верно, я тоже заинтересовался такой необычной расхлябанностью. То ли всю эту технику отключать нельзя, то ли у владельца характер пофигиста. Во всяком случае, о своих успехах он руководству института не докладывал, и оно не знает, что Истомин добился результата.
– Осмотреть квартиру можно?
– За тем и пришли, я вас провожу.
Стараясь не задевать предметы интерьера и аппараты у стен, обошли все комнаты, остановились в гостиной, рассматривая «люстру».
– Вы думаете, это и есть антиэнтропийный генератор? – спросила Анна.
– Скорее антенна, а сам генератор укреплён на стене, видите? Соединён с «люстрой» кабелем.
– Озоном пахнет.
– Да, электрические поля здесь весьма серьёзные.
– Сюда нужна бригада спецов с соответствующим оборудованием. Я, конечно, покопаюсь в железе, но одна не справлюсь.
– Боюсь, нам не дадут возможности изучать сей механизм.
– Почему?
– Истомин работал не только в институте, но и под эгидой оборонщиков.
– Почему же они сюда никого не прислали?
– Во-первых, наверно, ещё не знают о смерти физика, а во-вторых, Истомин, видимо, не доложил им об окончании темы и переходе от теории к практике.
– Странноватый был товарищ. Чего-то боялся?
– Мы слишком мало знаем, чтобы делать выводы.
Анна подошла к столу в кабинете.
– «Эльбрус-22РС»? Серьёзная машина. Работает?
– Никаких тебе паролей, никакой защиты. – Никифор включил компьютер, передал женщине флешку, записанную в институте Лебедевым. – Полистайте, пожалуйста, этот материал я скачал в компе Истомина в институте. Может, найдёте что-нибудь, что прольёт свет на ситуацию.
Анна подсела к столу, разглядывая появившийся в экране силуэт звезды.
Никифор начал методично обыскивать кабинет, перешёл в гостиную, потом в спальню, пытаясь вычислить нахождение секретных боксов, сейфов и тайников. Однако таковых в квартире учёного не нашлось. Зато в верхнем ящике тумбочки в спальне следователь обнаружил старый фотоальбом, кучу удостоверений советского периода, от комсомольского билета до корочек сотрудника пожарной охраны, и толстую тетрадь серого цвета, оказавшуюся дневником Истомина. Никифор с любопытством полистал тетрадь, записи в которой обыкновенной шариковой ручкой начинались июнем тысяча девятьсот девяносто четвёртого года.
«Сдал макулатуру на восемь рублей, – прочитал Никифор. – Свободен! Поеду в Ленинград, обойду все книжные и буду готовиться к экзаменам. Отец обещал крутой комп, ох, как заживу!»
Записи на первых листочках тетради уже побледнели, всё-таки им исполнилось лет сорок, если не больше, ручки менялись, менялся цвет чернил и тон сообщений. Молодой Истомин то описывал свои приключения на трёх страницах, то делал одну строчку типа: «Ну и чёрт с ней, сама виновата! Лучше не вмешивалась бы. Мне нет времени на уговоры».
О ком и в связи с чем это было сказано, в дневнике не говорилось ни слова, стояла лишь дата: тринадцатое февраля тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Истомин к этому моменту уже окончил институт и работал в ядерном центре.
Никифор хотел было ознакомиться с последними записями дневника, но его намерения прервал звонок в дверь.
– Мы кого-то ждём? – оторвалась от экрана Анна.
– Если это тот, кто мне звонил, – сказал Никифор, заглядывая в глазок, – то всё в порядке.
Открыл дверь.
На пороге стояли двое: пожилой мужчина с благообразным лицом сельского священника, одетый в кожаный полушубок и с меховым беретом на голове, и мужчина помоложе, в чёрной куртке-дутике. Голову его обтягивала вязаная шапочка.
– Здравствуйте…
– Николай… э-э?
– Маркович, – закончил гость, снимая шапку и обнажая обширную лысину. – Николай Маркович Золотцев.
– Друг Глеба Лаврентьевича?
– Да, а это мой сын Костя.
Молодой человек сдёрнул с головы шапочку, кивнул.
– Проходите. – Никифор отступил, пропуская пару. Отметил их реакцию на преодоление «невидимой плёнки»: оба приостановились, прислушиваясь к себе, переглянулись.
В гостиную Никифор их не повёл, оттуда выглянула Анна.
– Здрасьте, – дружно выговорили гости.
– Добрый день.
– Николай Маркович, Костя, – представил их Никифор. – Следователь Ветлова.
Анна кивнула и скрылась за дверью, не сказав больше ни слова.
Николай Маркович посмотрел на дверь в гостиную.
Никифор понял его желание увидеть друга.
– Тело Глеба Лаврентьевича находится в морге. В квартире работают следователи. Идёмте на кухню, раздевайтесь.
Гости сняли верхнюю одежду, обувь, расположились на стульях в небольшой кухоньке хозяина, пропахшей ароматами кофе. Но предлагать им горячих напитков Никифор не стал.
– Как давно вы знаете Истомина?
– Больше тридцати лет, – ответил Николай Маркович, вздохнув. – Учились в институте.
– Вы тоже физик?
– Нет, давно не занимаюсь наукой, с момента распада Союза. Я предприниматель.
– ИП, – уточнил его сын.
– В какой сфере?
– Фармакология, – почему-то сконфузился старший Золотцев. – У нас своя аптека.
– Когда вы в последний раз встречались с Истоминым?
– Да всего пару дней назад. Он жаловался на сердце, просил достать лекарства.
– У дяди Глеба астения, – робко добавил Костя. – Мы его предупреждали, чтобы он изменил распорядок.
– Объясните.
– Ну он последние несколько лет вёл затворнический образ жизни, – сказал Николай Маркович. – Практически сидячий. День на работе, ровно двенадцать часов, ночь дома, прямо как часы. Ни минуту назад, ни минуту вперёд.
- Предыдущая
- 8/11
- Следующая