День дурака (СИ) - Матуш Татьяна - Страница 40

- Действительно, - герцогиня улыбнулась. – Что толку в словах? Мой брат всегда говорил: «Слова дешевы, лишь дело имеет вес и силу». Вы сказали, гости из-за грани. Слова были убедительны. Но я хочу видеть дело.

- Не понял, - голубоглазый переглянулся с приятелями.

- Что ж тут не понять? Вы обещали положить охрану, взять золото и меня… Возьмите. Иначе, видит Благой Тар, я решу, что вы просто хвастались, надеясь получить золото просто так.

Гость был не на шутку растерян.

Решение принял худой и смуглый, тот, что обозвал ее блондинкой. Его кафтан был заранее расстегнутым, он сунул руку за пазуху – и немедленно отлетел на два метра, прошитый коротким и тяжелым арбалетным болтом. Второй болт свистнул мимо голубоглазого, срезал его смешную косичку и намертво пришпилил к полу ногу последнего соискателя. Пальцы в кашу – к гадалке не ходи. Может - хороший хирург и сложит, если поторопиться.

- Ты обещала, что они нас не тронут, - оскорблено заорал голубоглазый.

- Я солгала, - отозвалась Шели и Серая Молния описала красивую дугу над ее головой, - Я жду, гость…

Один из пришельцев выл, баюкая пробитое плечо, второй осел на пол, бледный и тихий.

- Дура! – рявкнул гость, - сама виновата, напросилась, - и выпустил в грудь девушки сразу пол обоймы.

Движения Серой Молнии расплылись, образуя сверкающую радугу. А когда она погасла, герцогиня стояла такая же невредимая и спокойная, даже с дыхания не сбилась. Вот пули… Одна, впрочем, обнаружилась на полу, рядом с раненым.

- Хорошее у вас оружие, - сказала Шели, - мне было весело. Если захотите его продать, я, пожалуй, заплачу. Только не золотом, хватит с вас и серебра.

И, повернувшись к «гостям» спиной, направилась к трону.

Ничего она не боялась. Никогда. Как отец. Как тот, чье имя больше не упоминали в этих стенах. Как Трей. Все их «проклятое семя» было таким – бесстрашным. И еретические речи об изумрудах, прозвучавшие из уст явно недостойных, не внушили герцогине страха перед неминучей гибелью: ее, всех родичей, причастных к древней тайне – и самого Арса.

Не внушили… и, как выяснилось позже – зря.

Узкая тропа пролегала вдоль каменной гряды, которая тянулась на много лиг, не заканчиваясь даже у кромки снегов. Гряда была напоминанием о жутком землетрясении. Поколения назад Гора словно повела плечами и слегка, самую малость, потянулась… а небольшого городка у ее подножья как не было.

Жителей потом так и не откопали, и не потому, что не пытались. Просто отвалить камни, было не в силах человеческих.

Конечно, пара трохов справилась бы играючи. Но трохи здесь не жили, климат не подходящий, слишком холодно. А ловить и пытаться подчинить своей воле черных горных медведей - дураков нет. Медведь – совсем особый зверь, только с виду добродушный да неуклюжий как щенок-недоросток. А разозли его – небо не то, что с портянку, с узенькую девичью ленту покажется.

С медведями Патруль встречался, чаще видел следы их пребывания: разрытую землю, прикопанные остатки горных коз и довольно большие кучки… Места обитания черных красавцев со скверным характером девушки старались проходить на цыпочках, не потревожив даже ветра. К сожалению, совсем обойти стороной их было невозможно, одна из троп проходила через медвежьи владения, а приказ командира был предельно ясен – патрулировать всю территорию. Манкировать приказами Белые отряды просто не умели: девчонки-сироты, избавленные Даянире от участи вечных батрачек, продажи в младшие жены (те же батрачки) или голодной смерти, старались не за страх, а за совесть, и были преданы герцогине как псы.

Правду сказать, характер у девчонок был тоже далеко не ласковый. И, может статься, мохнатые хозяева гор на их счет имели похожее мнение – лучше не встречаться на узкой тропе, здоровее будешь. Оттого и расходились в последние годы Патруль и медведи вполне мирно: если ни одна из сторон не хочет драки - ее и не будет.

Путь шестерых лучниц (три связки) лежал вверх, к заповедному озеру Ракиона, где стоял небольшой домик, и на пятачке плодородной земли был разбит огородик. В основном, патрули жили охотой на коз и тем, что привозила очередная смена. Обычно этого хватало для сытой жизни. Но горы есть горы. Девчонки давно поняли, что пытаться предсказать нрав здешней погоды – дело пустое. Дожди, размывающие тропы и делавшие их совершенно непроходимыми даже для вьючных животных, внезапные оползни и грязевые реки, а то и сугробы, наметенные за ночь в полтора роста – дело обычное.

Так что на всякий случай были и пара мешков крупы, и низки вяленого мяса, и мед, и солидный запас дров.

Лучницы двигались совершенно бесшумно, привыкли подкрадываться к козам на расстояние выстрела. Ступали след в след. Приказы отдавались жестами – иногда в горах лишнее слово означало верную погибель, так что рты девчонки без нужды не открывали… Даже срываясь в пропасть падали – молча, чтобы не подвести подруг.

Неудивительно, что их не услышали.

Они, впрочем, давно поняли, что в горах не одни и что навстречу им двигаются совсем не козы.

Старшая, темненькая Лэйси, крепкая как юноша, такая же широкоплечая и сильная, с жесткой короткой гривой непослушных волос стянутых головной повязкой, не останавливаясь, выбросила ладонь и показала сначала три растопыренных пальца, потом два. Три человека и двое копытных: лошади или ослы. Ладонь сжалась в кулак – не крестьяне. Охотники или воины. На последних тут сейчас можно было наткнуться запросто, герцог Игор весьма интересовался горой.

Но на этот счет приказ Шели был предельно ясен, воины «жениха госпожи», поднявшиеся в гору выше определенной черты, должны были там и остаться. В виде дани суровым ущельям, горным медведям и Вечным Королям.

Ибо нечего тут шастать и вынюхивать!

Сами как-нибудь разберемся и с горой и с Королями.

Но – трое? Странная команда для горы. Обычно здесь ходят связками по двое, чтобы страховать друг друга… Ладно! Кто бы там ни был, сейчас мы его разъясним.

Не доходя до поворота (тропа тут чуть, самую малость расширялась), Лэйси подала сигнал остановиться, потянулась к луку, но передумала. Луки Патруля били мощно, случись стычка – тела скинет стрелами в пропасть, где деловито журчал по острым камням один из притоков Ресы. Потом их не достанешь, не обыщешь и, уж точно, не допросишь. Поэтому Лэйси взяла в каждую руку по метательному ножу-рыбке, хватом за лезвие.

Понимающему человеку это одно могло рассказать о девушке многое: хват за лезвие означал Школу, причем старшую ступень. Умелый воин, который не полезет в стычку зря, чтобы похвалиться, но, случись эта самая стычка – «рыбки» полетят точно в цель, не мимо. Хват за лезвие означал в этих местах очень опасного противника, с которым, как с медведем, без крайней нужды не связывались.

Мужчина, показавшийся из-за поворота с озабоченным, даже расстроенным, но совсем не настороженным видом, увидев Лэйси моргнул, на мгновение опешил и хотел было сдать назад, но оттуда уже показалась серая ослиная морда. Любопытное животное бестрепетно прошло по самому краю обрыва и даже свесило морду вниз, любуясь пейзажем – тот и впрямь был хорош, хоть бросай войну, да пиши картину. Голова у осла, видимо, не кружилась.

- Кто? – коротко спросила Лэйси, качнув ножом. Жест вышел не нарочитым, а как раз таким, как нужно – спокойным, уверенным. Хозяйским.

Мужик мгновение подумал… и остался на месте.

А Лэйси уже сообразила: и почему он подчинился, и отчего такой странный состав группы.

Им нужна была помощь. Четвертый то ли сорвался и неудачно упал, то ли… Да нет, скорее, все же, сорвался. Он был крепко привязан к ослу и, похоже, пребывал в забытьи: голова свешивалась на грудь, светлая челка закрывала лицо полностью, серый капюшон сбился. А нога торчала неловко и неестественно, перевязанная полосой, оторванной, скорее всего, от того же плаща и уже пропитанной кровью.