Одиночка (СИ) - Салах Алайна - Страница 7

Я невнятно мычу «угу», думая, что пыльный спортивный седан, стоящий у входа, — даже более пыльный, чем в день, когда я его впервые увидела, — вполне может принадлежать Адилю. Аня бы никогда его не пригласила, но если в составлении списка гостей принимал участие Роберт, то Адиль вполне может быть здесь.

Это плохо. Лишь последние несколько дней мне наконец удалось перестать о нем думать. Вернее, не вспоминать. Воспоминания — коварная вещь, потому что всегда приходят без спроса. Подстерегают тебя, когда ты максимально безоружен: например, варишь себе кофе или смотришь в окно по дороге на работу.

— Адиль тоже здесь? — решаю спросить напрямую.

Аня корчит жалобную гримасу и виновато дергает плечами.

— Да. Я Робу напоминала про их конфликт с Димасом, но ты же его знаешь. Поржал и сказал, что типа не маленькие, разберутся.

Я нервно вздыхаю. Порой гостеприимство Роберта выше моего понимания. И злиться на него невозможно. Просто он такой — душа нашей компании. Со всеми поддерживает связь и со всеми хочет оставаться в хороших отношениях.

Аня подводит меня к столу и представляет тем, с кем я еще не знакома. Несколько человек с ее бывшей работы: Валентина, Евгения, Римма и парень по имени Эрик, который из-за своего жеманного голоса походит на гея.

— Что будешь пить, дорогая? — не пытаясь развенчать первое впечатление, спрашивает он.

Я хочу попросить вина, но, услышав очередной взрыв смеха, в котором чудится голос Адиля, прошу смешать «Маргариту». Надеюсь, со временем его присутствие перестанет так на меня действовать, тем более он планирует у нас задержаться. У нас. Кажется, за время, пока мы не виделись, я успела присвоить себе не только нашу компанию, но и весь город.

Выпив коктейль и из вежливости пообщавшись с подругами Ани, двое из которых оказываются стриптизершами в мужском клубе, где она работала администратором, я ухожу искать Диму. Не могу не беспокоиться о возможной новой стычке с Адилем. Мужская половина гостей обосновалась в бильярдной, поэтому начать решаю там.

— Всем привет!

Я обвожу глазами парней и, зацепив взглядом черную бейсболку, быстро иду к Диме, стоящему в дальнем углу. Сердце тревожно шумит, нагревая кровь так, что гудят ступни и кисти. Ну что за детская реакция? Мне же давно не семнадцать лет.

— Как ты? — Обняв Диму за шею, я заглядываю ему в глаза. Улыбка на моих губах нервно подрагивает, но вряд ли кому-то, кроме него, этого заметно. — Играешь в бильярд?

Последние две недели я стараюсь быть к нему максимально внимательной — словно извиняясь за то, что иногда против воли возвращаюсь мыслями в прошлое. Неожиданное появление Адиля сбило с толку, но мама оказалась права: у меня есть голова на плечах, чтобы ценить то, что имею. Отношения с Димой, с которым мы знакомы еще со старших классов, — это далеко не спонтанность. Мы долго присматривались друг к другу, прежде чем сделать этот шаг. Правда, позже он признался, что был неравнодушен ко мне давно, но выйти за рамки дружбы ему всякий раз что-то мешало. Что-то — это Адиль, потом моя затяжная депрессия и многочисленные поклонники. От невнимания противоположного пола я никогда не страдала, даже наоборот, что порой меня саму удивляло. На внешность не жалуюсь, но яркой красавицей меня вряд ли можно назвать. Худощавая, без выраженных форм, с детскими чертами лица — типаж скорее на любителя.

Сцепив ладони на моей пояснице, Дима ласково касается губами моих. В его дыхании отчетливо ощущается запах виски, но сейчас это ничуть не раздражает. У нас все хорошо, и мне не стыдно это продемонстрировать на глазах у кого угодно, включая обладателя черной бейсболки.

— Ну хватит, хватит тут романтику разводить, — шутливо ворчит Роберт. — Тут мужчины серьезной игрой заняты, а Дашка нам весь настрой сбивает.

— Это я на удачу, — с озорной улыбкой говорю я, поворачиваясь к нему. — Вот увидишь, Дима всех обыграет.

Темный взгляд из-под кепки лениво царапает мое лицо, заставляя мысленно выставить средний палец. Это в прошлый раз я была растеряна, а сейчас прекрасно владею собой. После череды ошибок я выбрала того, кто умеет меня ценить.

— Я буду в гостиной с девочками, — ласково воркую, тронув Диму за подбородок. — Найдешь меня, как здесь закончишь, ладно?

Я ухожу из бильярдной в сопровождении улыбки Димы и шутливых смешков. Это Андрей и Роберт беззлобно нас передразнивают, называя его заей.

За стол к подругам Ани сажусь в полном удовлетворении и даже по случаю позволяю себе еще одну «Маргариту». Зря я беспокоилась, что годы ничего не изменили. У меня получается сохранять баланс в присутствии Адиля.

— Блин, не день рождения, а какой-то мальчишник, — возмущенно фыркает Аня, плюхаясь рядом со мной на диван. — Время запускать салюты, а ребята засели играть в покер. Скажи спасибо Адилю.

Я хочу съязвить, что на дне ее рождения, как и на правильном мальчишнике, даже стриптизерши есть, но последняя фраза сбивает нужный настрой.

— А при чем тут Адиль?

Аня небрежно фыркает:

— Ну он же покерист.

— Он играет в покер? — растерянно переспрашиваю я. — Я не знала.

— Не знала? Мне Робсон сказал. Адиль вроде этим на жизнь зарабатывает. Мерс свой на выигранные деньги купил.

Мысли лихорадочно мечутся. Я понятия не имела, что возможно зарабатывать на жизнь азартными играми, хотя такой род занятий идеально вписывается в образ Адиля. Сложно представить его ежедневно ходящим в офис, соблюдающим дресс-код или ведущим деловые переговоры.

— А живет он сейчас где, знаешь? — спрашиваю я до того, как успеваю осознать, что ступаю на скользкую территорию.

Чем меньше известно о его жизни, тем лучше. Зачем мне? Достаточно и того, что раз в месяц мы будем пересекаться в доме общих друзей.

— Не знаю, если честно. Роберт сказал, что у Адиля мать заболела. Может быть, у нее, чтобы ухаживать.

Я прикусываю губу. У Адиля болеет мать? Что-то серьезное? Тут же мысленно себя одергиваю. Какая разница? На работе я каждый день вижу больных людей.

Виновато смотрю на Аню:

— Слушай, если уж все ушли играть в покер, я прилягу на полчаса? Голова немного разболелась. Зря я пила вторую «Маргариту».

— Без проблем. Я крикну или напишу сообщение.

Получив официальное разрешение хозяйки праздника, я иду на второй этаж и параллельно печатаю сообщение Диме, который вместе с Андреем и Сеней около часа назад ушел в сауну.

«Полежу немного наверху. Голова разболелась. Если что — знаешь, где меня искать».

Нажав «отправить», добредаю до конца коридора — туда, где расположена наша с Димой негласная спальня. Несколько раз за лето мы оставались в ней ночевать, и там даже хранится моя зубная щетка.

Потянув на себя дверь, я застываю от желтого свечения напольного торшера. Почему-то именно оно первым привлекает к себе внимание, и лишь после — открывшаяся картина, от которой я за секунду ощущаю спектр самых разнообразных эмоций: от смущения и шока до отвращения. В кресле под торшером сидит Адиль, а в его раздвинутых ногах на коленях стоит девушка. Я узнаю в ней подругу Ани, с которой меня недавно знакомили. Гребаная стриптизерша, чья голова сейчас ритмично двигается вниз и вверх над его расстегнутой ширинкой.

Моя рука с телефоном, обмякнув, падает вниз и ударяется о бедро. Он даже не снял кепку. Сидит в нашей комнате в своей чертовой бейсболке, пока девка, которую он видит впервые, делает ему минет.

Ненавижу себя за то, что в такие моменты как сейчас, мозг напрочь лишается возможности соображать. Я медик, и по долгу службы мне необходимо уметь это делать в любой ситуации[N2]. Просто шагнуть назад и уйти, и желательно в это же мгновение напрочь стереть из памяти эту уродливую картину.

Промедление наказуемо. Адиль отрывает глаза от покачивающейся макушки и смотрит на меня. Выражение его лица ничуть не меняется, будто я застала его за просмотром вечерних новостей.

— Хочешь смотреть или присоединиться? — своим обычным тоном спрашивает он. Так, будто в эту самую секунду делает мне огромное одолжение.