Техномант. Том 1 и Том 2 (СИ) - Соломенный Илья - Страница 65

Мужские особи этого вида были большими, сильными и жестокими животными. Высота в холке среднего гурана была почти два метра, и если ранить такое существо, или напасть на его детей, оно становилось очень опасным — и именно поэтому сейчас у Йена не было права на ошибку. Он продолжал осматривать местность, но нигде не мог обнаружить даже следов самца. Уже почти бросив это дело, парень вновь спрятался за камень, и счистил наледь с прицела — и в этот самый момент краем глаза заметил движение совсем недалеко от себя.

Развернувшись, он увидел выходящего из леса позади себя самца. Он был как раз такой, каким его представлял Йен — двухметровое копытное с мощными ветвистыми рогами, длинной шерстью и небольшой бородкой, превратившейся в сосульку.

Молодой человек медленно поднял винтовку к плечу: перекрестие оптики выхватило грудь животного.

Неожиданно тот сорвался с места, и побежал прямо на Йена! Парень этого не ожидал, но смог прицелился точнее уже после того, как первая пуля выбила фонтанчик снега за спиной гурана.

Бах! Бах! Бах! Треск выстрелов покатился по льду, уносясь куда-то вдаль. Гуран споткнулся, прыгнул чуть вбок, но последняя пуля опрокинула его, и теперь Йен видел, как бьются копыта, разметая снег в том месте, где животное упало.

Йен услышал за спиной быстрый цокот копыт, тревожный крик самки, и тоненькие ответы её детей. Он оглянулся, и увидел как малыши спешат к мамаше, пробираясь по слишком высокому для них снегу. Проводив их взглядом, парень направился к добыче.

Гуран был уже мертв — вторым выстрелом Йен попал ему прямо в сердце, а третьим пробил лёгкое. И хотя промазать с такого короткого расстояния в столь широкую грудь было сложно, де Райдо порадовался, что зверь погиб быстро, и без мучений.

Тащить здоровую тушу на себе Йен не собирался — да и не было в этом никакой нужды. Стянув рюкзак, он достал оттуда два длинных бруска. Щёлкнув кнопками, он разложил их надвое, затем положил с двух сторон от животного, и отдал команду спутнику. Бруски поднялись в воздух, метра на полтора, не больше, и окутали гурана серебристым сиянием. Туша, словно оплетённая пленкой, медленно поднялась. Сияние сформировалось в равномерный кокон, удерживающий гурана в воздухе.

Йен привязал эти носилки к своему спутнику, и двинулся к дому Ластора. Всю дорогу назад кокон с животным величественно плыл рядом с человеком.

Вернулся Йен уже затемно. Уставший, но довольный, парень сначала отбуксировал тушу на ледник. В окнах первого этажа он снова заметил свет, и де Райдо решил, что Ластор дожидается его возвращения.

Йен вошёл в дом, снял одежду, и оставил ее у входа — там же, где и рюкзак с винтовкой.

— Эй, Ластор, я голоден! Есть что перекусить? Можешь потанцевать — я завалил целого гурана! — крикнул он, но ответа не дождался, и прошел на кухню. На плите стояла всё та же огромная кастрюля. Йен поднял крышку, и заглянул внутрь — внутри была похлёбка из последнего зайца, но уже изрядно остывшая. Чертыхаясь, парень разогрел плиту, и достал тарелку. Затем нарезал хлеб, и уже собрался подниматься на второй этаж, чтобы позвать старика, когда заметил на лестнице несколько осколков стекла.

— Что за…

Он услышал шорох за спиной, и резко обернулся. Увидев, кто стоит перед ним, Йен потерял дар речи, и упустил ценные мгновенья.

Незваным гостем был Матиас Бринг, фехтовальщик, занявший второе место на турнире во время Эдемского карнавала. И сейчас он целился в Йена из пистолета.

Де Райдо не успел активировать боевое умение своего биотека. Матиас нажал на спусковой крючок, и электронный заряд угодил Йену прямо в грудь, заставив его забиться в конвульсиях. Подойдя ближе, Ищейка выстрелил ещё раз, и его цель, корчась от невыносимой боли, потеряла сознание…

Алан

Магеллан. Четыре месяца после событий на Эдеме

Жизнь на Магеллане в корне отличалась от той, какую я вёл последние месяцы на Эдеме. Здесь всё было тихо, спокойно, и размеренно. Поначалу я никак не мог привыкнуть к этому, но постепенно втянулся, и перестал ходить, постоянно оглядываясь.

Отец категорически запретил покидать пределы планеты, пока Примархи не обсудят со мной произошедшее на Эдеме. Честно говоря, я думал, что это случится в течение нескольких недель, но время шло, а обо мне никто не вспоминал. Я не жаловался — переживать те воспоминания заново не хотелось, и пока меня не трогали, я мог спокойно приводить мысли в порядок.

Спустя несколько дней после моего возвращения, в Цитадель прибыли мать и сестра. Они не были в курсе происходящего со мной, но очень обрадовались, когда мы встретились. Оказалось, что когда я сбежал, отец решил, что подобные переживания женщинам ни к чему, и придумал историю о том, что меня отправили на реабилитацию на Эдем и нашли там дело, отстаивающее интересы семьи. И если мама через пару дней сама отстала от меня со своими расспросами о жизни там, то от Ариадны так просто отвязаться было невозможно — да мне этого и не хотелось.

Сестра вернулась на Магеллан ненадолго — всего на два с половиной месяца. Она училась в одном из лучших учебных заведений Империи в системе Лебедя, и недавно у неё как раз начались каникулы. Мы не виделись с малышкой Ари уже пару лет, и как выяснилось — ужасно соскучились друг по другу. Так что следующую пару недель только и делали, что болтали без умолку, и рассказывали о том, как нам жилось все это время.

Конечно, мне пришлось опустить несколько деталей своей биографии — особенно о причинах, заставивших меня покинуть отчий дом, а затем вернуться, но раз заикнувшись о том, что скоро меня ждёт аудиенция у Примархов, я понял, что прокололся. Ариадна была младше меня на два года, и всегда казалась милой и доброй девочкой, но только сейчас я заметил, что она повзрослела. И была далеко не дурой — тут же сообразив, что я чего-то не договариваю, сестрица насела с вопросами, и пришлось честно сказать ей, что распространяться о причинах, заставивших меня бежать с Магеллана и вернуться, я не могу.

— Ты как всегда, братец — таинственен и задумчив, — сказала она тогда, и добавила, — Если всё решиться благополучно, не забудь сообщить мне об этом.

На том мы и оставили этот разговор.

Спустя некоторое время из Солара вернулся Марк. Он на корню пресёк наши попытки узнать, что там делал, и велел «заткнуться и отвалить», так как ему нужен был «незамедлительный и очень долгий отдых». Собственно, этим мы и занимались почти два месяца — отдыхали, общались, и развлекались.

Те, кто проводит большую часть своей жизни рядом со своей семьёй, как правило, не ценят такие моменты — потому что они за многие годы превращаются в рутину. Мы же не виделись очень долго, успели соскучиться друг по другу, и даже не пытались скрывать этого.

Мы втроем часто проводили время за пределами Цитадели — на охоте, рыбалке, пляжах, в окрестных поселениях, или развлекались в дополненной реальности.

Я показал Марку и Ариадне «Икара», и надо было видеть восторг в их глазах (даже старший брат оказался заинтересован этим необычным изобретением, хоть и слышал о нем ранее), когда они смотрели, как я парю над башнями, или прыгаю с крыши на крышу как какой-нибудь кузнечик-переросток.

Вскоре Марка вызвал отец, и они улетели по каким-то важным делам. Мама забрала Ариадну в одну из систем Торговой коалиции, откуда вместе с ней собиралась направиться на Лебедя — так что я снова остался один. Не совсем, конечно — в Цитадели и за её пределами находилось большое количество моих родственников, но все они были для меня совершенно чужими людьми — двоюродные, троюродные и ещё более дальние братья и сестры, дяди и тети всех ветвей. Все те, кто был потомками десяти детей, рождённых от побывавших на Сигеру-Маоло. Более половины из этих людей носила другие фамилии, будучи де Пайле лишь по женской линии, а ещё четверть потомков и вовсе не имела — но все равно нас было до одури много.