Опасное искусство (СИ) - Кэмерон Кальтос - Страница 28

Он тоже был вынужден остановиться.

— Я тебя не спрашиваю. Оставить тебя в лесу я не могу.

— Почему не можешь? Какое тебе вообще дело до меня? Ты никто, чтобы решать мою судьбу.

— И всё-таки вместо того, чтобы убежать, а шансов на это у тебя было хоть отбавляй, ты стоишь здесь и упорно пытаешься мне что-то доказать.

Эльфийка потупила взгляд, промолчав. Рэл продолжил:

— Оставь я тебя в лесу — в кого ты превратишься? Начнёшь, как твои друзья, грабить торговцев и прочих путников, пока кто-то не прирежет тебя? Или будешь кочевать в дебрях до первой голодной волчьей стаи, чтобы стать для неё ужином?

Кажется, его речь довела её до грани истерики. Нериэль нетерпеливо вскрикнула:

— Тогда чего ты хочешь от меня? В храм отдать?!

— Ничего я от тебя не хочу. — Он решил больше не терять здесь времени и продолжил путь. — Беги, если хочешь, догонять не стану.

Она неуверенно шагнула в сторону, но сразу же остановилась, оглянувшись.

— Тогда к чему всё это было нужно?

— Не думал, что тебе нравится то, как ты живёшь. Но раз я ошибся…

— Думаешь, мне нравилось? — вспылила она. — Нравилось таскаться с этими дикарями и обманывать людей, чтобы даже доли не получать? Мне приходилось воровать у них, Габриэль, и прятать деньги в тайнике, чтобы хоть что-то иметь, а не зависеть от Ларка, ни от кого не зависеть! Но что мне ещё оставалось делать? Куда мне было идти? М?..

— Поэтому ты и не убегаешь, — закончил за неё, Рэл, вздохнув. — Ладно, идём.

— Куда? Мне не место в городе.

— Пристрою куда-нибудь.

Босмерка нахмурила лоб и неуверенно зашагала рядом. Тайком наблюдая за ней, Рэл с трудом сдерживал усмешку, потому что происходящее казалось ему крайне забавным. Нериэль не была глупой, у неё был хорошо подвешен язык, она умела обманывать людей и воровать. Такой талант пропадёт на улицах большого города и спустя какое-то время зачахнет в темнице, если не попадёт в хорошие руки.

Тёмный камень потрескавшихся стен Чейхинхола показался совсем рядом. Габриэль вышел на огибающую город тропинку, миновал конюшни, откуда доносились лошадиное ржание и чья-то ругань. Здесь пахло сухой землёй, цветением яблонь и смолистой хвоей, а ещё чем-то кислым, застоявшимся, присущим каждому людскому поселению. Над остроконечными тусклыми крышами домов возвышались серые шпили храма, расположенного на другом берегу неширокой реки, которая делила Чейдинхол пополам: на одной стороне раскинулись рынок, таверны, гильдии, торговые лавки, а на другой — жилые дома горожан. Графский двор находился на невысоком холме, виднеющемся на севере, и был обнесён дополнительной крепкой стеной высотой в несколько десятков футов. Габриэль видел, что Нериэль чувствует себя совершенно свободно, будто ей не раз доводилось здесь бывать, но успел заметить, как подозрительно она посмотрела на высокий храм, передёрнув плечами. Похоже, идею провести там остаток своей долгой эльфийской жизни она не одобряла.

— Есть хочешь? — невзначай спросил её Габриэль, сворачивая в одно из местных заведений. Босмерка не отказалась и заспешила следом.

Он открыл перед ней дверь, и девчонка проскользнула внутрь, шустро заняв небольшой свободный столик в дальнем безлюдном углу таверны, и залюбовалась цветущей за окном улицей. Рэл заказал обед и присоединился к своей случайной попутчице.

— Мы часто здесь бывали, — вдруг рассказала эльфийка, посмотрев на хорошо видимую отсюда соседнюю таверну. — На порог “Чейдинхольского моста” нас не пускали, потому что это заведение для богачей, а здесь… Здесь таким, как мы, всегда рады. Обычно тут очень шумно и многолюдно. Парням это нравилось.

— А тебе?

— Когда вокруг так много народу, можно без проблем стащить чей-то кошель под весь этот шум.

— Хорошо, что сейчас тут не так людно. — Нериэль громко засмеялась, и Рэл, впервые услышав её звонкий чистый смех, удивился. В этом рыжеволосом скампе было столько нерастраченной энергии, что ему оставалось лишь позавидовать. Тавернщица поставила на их столик две глубокие миски с куриным бульоном и капустой, а также салат из свежих овощей. Еда оказалась вкусной и сытной, и босмерка обедала с таким удовольствием, будто раньше ей доставались только объедки. Наблюдая за ней, Габриэль спросил:

— Поможешь мне?

Она удивлённо оторвала взгляд от своей миски.

— C убийством?

— Частично, — подтвердил Рэл, сделав глоток горьковатого пенящегося лагера. Нериэль сжала тонкие пальцы на чашке чая. — Хочу, чтобы ты разузнала кое-что, потому что сам я вызову много подозрений.

Нериэль промычала что-то, и Рэл понял, что она боится ему отказать. Это было напрасно.

— Я не останусь в долгу, — добавил он, — и сделаю всё возможное, чтобы ты нашла семью, где тебя примут такой, какая ты есть, и научат жить с такими… странными наклонностями.

Девчонка нахмурилась.

— О чём ты? Хочешь отдать меня в приют?

— Нет. Я приготовил для тебя кое-что поинтереснее. Так что?

— У меня нет выбора?

— Почему же? Я не заставляю тебя. Просто рассчитываю на сотрудничество.

Её аппетит куда-то пропал, и она сникла, опасаясь лезть во всё это. Габриэль усмехнулся, не понимая, почему её, воровку, таскающуюся прежде с шайкой разбойников, пугает его причастность к Тёмному Братству. Однако лесная эльфийка вскоре робко кивнула.

— Хорошо. Что-то разузнать я смогу, но о большем не проси.

— С тобой приятно иметь дело, — картинно улыбнулся Рэл, и она состроила недовольную гримасу. Он передал ей несколько монет. — Возьми, если кто-то что-то забудет. И постарайся не вызывать подозрений: нас уже видели вместе, а в тюрьму я пока не хочу.

— И что разузнать?

— Всё что удастся. Ты читала мой контракт и, уверен, запомнила. Мне нужно знать, где этот человек, с кем он, кто он. Мне нужно знать всё.

— Я попробую.

Её слова прозвучали очень честно, и Габриэль поверил, что эта девчонка не сбежит с его деньгами и не станет сдавать его страже. У неё и самой есть весомые причины остерегаться закона.

Дальнейшее время они провели в тишине, и Нериэль первой поднялась из-за стола, забирая деньги. Она не стала прощаться или что-то объяснять, только коротко спросила:

— Где встречаемся?

— В храме, — с улыбкой ответил Рэл, и она тоже усмехнулась, недоумевая над его своеобразным чувством юмора. Проводив её взглядом, он заметил, как за ним наблюдает хозяйка.

— Подружка? — зачем-то спросила она, слегка изогнув бровь, словно в недоумении, но Габриэль быстро покачал головой, тут же придумав:

— Да что ты. Дочка хорошего приятеля.

Данмерка звонко рассмеялась.

— Извини. Я подумала, что это в самом деле может быть странно. Хочешь ещё?

Она слегка приподняла кувшин с пивом, и Габриэль не смог отказаться, наблюдая за тем, как его кружка вновь наполняется до краёв. В этом заведении приятным было всё: обстановка, лёгкая музыка менестреля, тихо перебирающего струны в углу, разговоры с доброй тавернщицей, еда и выпивка, мягкий свет подвешенных к потолку ламп и удобная прочная мебель. Проведя ещё несколько минут в обществе хозяйки таверны и рассказывая ей всевозможную ложь о себе, Габриэль снял свободную комнату и был вынужден уйти, оставив женщину скучать в обществе других малоприятных посетителей. Поднявшись на второй этаж и заперев за собой дверь, он выложил из рюкзака заранее заготовленные ингредиенты и глубокую деревянную миску, смочив её тёплой водой. Комнату наполнил едкий аромат ядовитых трав, и Габриэль был вынужден открыть окно, чтобы хоть как-то проветрить помещение и самому не задохнуться. У него уже был печальный опыт в алхимии, до сих пор покалывающий магическим шрамом на руке.

Он провёл взаперти чуть больше часа, но, когда всё было готово, как ни в чём не бывало вышел из таверны, осматривая вывески на зданиях. До полудня на торговой улице было особенно шумно и людно, что сейчас Рэлу оказалось только на руку. Он приблизился к высокому зданию, окна которого были настежь распахнуты, и зашёл внутрь, молчаливым кивком головы здороваясь с хозяйкой магазина. Это была высокая орсимерка, добродушно улыбающаяся клыкастым ртом покупателям, которым она старалась продать как можно больше, уверяя, что всё это им обязательно пригодится. Пока она была занята другими, Габриэль сумел осмотреться, проходя мимо прилавков, заставленных книгами, посудой, какими-то бытовыми мелочами, обувью и одеждой, однако определиться с выбором самостоятельно не сумел.