Когда будущее стало чужим (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 20

— Сколько ты плыла? — спросил Ахемен. — Я помню примерно полдня, когда очнулся.

— Примерно столько же, — кивнула головой Гульбахар. — Значит мы на западе Сицилии. Это находится на одинаковом расстоянии от наших портов. Итак, я продолжу. Не было ни малейшей необходимости везти нас в одно место, сажать в одну комнату, и класть на одну постель.

— Ты хочешь сказать… — начал понимать Ахемен.

— Нами играют, — подтвердила Гульбахар, — кто-то очень богатый, хитрый и могущественный. Ведь все это стоит очень дорого.

— Что же им нужно? — задумался Ахемен.

— Им нужно, чтобы у нас случилось это… — княжна зарделась.

— Зачем? — испытующе посмотрел на нее Ахемен. — Почему это нужно им? — он сделал ударение на последнем слоге.

— Письма! — сказала Гульбахар. — Мы писали письма. И если твое они глянули мельком, то мое прочли от начала до конца и велели написать побольше, а то не слишком жалобно получилось.

— И что это значит? — тупо спросил княжич.

— Это значит, что мне придется умереть, — сказала Гульбахар, и заплакала, уткнувшись в подушку.

Сардинское княжество. Каралис. Директор.

— Ваше величество, императрица! — князья Арслан и Бахтияр склонили головы перед императорской четой, посматривая друг на друга с плохо скрываемой враждебностью. Оба они с удивлением смотрели на сидящего в стороне угрюмого толстяка с брюзгливо поджатыми губами, но не сказали ни слова. Видимо, так нужно, если он тут сидит.

— Итак, сиятельные, у меня для вас плохие новости, и в самом начале разговора я вынужден воспользоваться своим правом императора и заявляю, что запрещаю любые поединки между членами ваших семей и любые военные действия. Если чьи-то войска сделают хоть один выстрел, то я пришлю армию для помощи противоположной стороне.

— Да что происходит? Что с нашими детьми? И какое отношение к этому имеет корона? — сорвался князь Бахтияр.

— Отвечаю по порядку, сиятельный князь, — терпеливо ответил император. — Ваших детей украли, ваши дети не виновны и не смотрите так друг на друга. А что происходит, сейчас расскажет Директор Института наследия Пророка.

— Как невиновны? — взвился карфагенский князь. — Да его сын мою дочь соблазнил и украл. Вот письма! — И он хлопнул по столу увесистой пачкой.

— Мой сын пропал после письма от твоей дочери, — хмуро парировал сардинский князь.

— Ты на что это намекаешь? — начал багроветь князь Бахтияр. — Ты сейчас мою дочь ветреной девицей назвал? Поединок! Немедленно!

— Император запретил поединки, — вмешалась императрица. — Я рекомендую вам выслушать почтенного директора. И я вас уверяю, сиятельные, что ваши дети невиновны, а письма — подделка. Это крайне изощренная интрига.

— Интрига? — изумились князья.

— Да мне дочь всю голову пробила, чтобы за твоего сына замуж выйти, — заявил карфагенский князь.

— Мой сын тоже, только жена была против. Она ему хорошую невесту подыскала, — ответил сардинский князь. — Сын заявил, что в твою армию ротным пойдет на десятилетний контракт, лишь бы на той девчонке не жениться.

— Да? — глуповато удивился князь Бахтияр. — У меня тоже жена непременно хотела ее за наследника выдать. Да я и не против твоего сына, если честно. Пусть только счастлива будет, моя птичка… — На глаза сурового воина навернулись слезы. — Лишь бы нашлась! Все отдам за это!

Невысокий пузатый толстяк встал и гулко прокашлялся, привлекая к себе внимание. Все замолчали, превратившись в слух.

— Ваши величества, сиятельные князья! Прошу выслушать информацию и никому ее не разглашать, потому что она носит крайне секретный характер. Речь идет об одном из пророчеств.

— Какое отношение имеет похищение моего сына к Пророку. Вы в своем уме? — не выдержал князь Сардинии.

— В своем, князь, — не меняясь в лице, просипел Директор. — И сейчас вы в этом убедитесь. Итак, наш институт занимается аналитической работой, связанной с изречениями далекого предка его Величества. Пока сбылось двадцать семь пророчеств из ста, и во многих случаях мы стояли на краю гибели. Вспомните хотя бы такой забавный текст про черную оспу, а от нее половина Индии умерла, почти все тибетцы и часть ханьцев. Эти любители риса лишились половины населения меньше, чем за год. Все прекратилось только после нашей помощи.

— Пожалуйста, к делу! — перебил его карфагенский князь. — Плевать на ханьцев и индусов, моя дочь пропала. Что вы об этом знаете?

— Пророчество восемьдесят девять, — невозмутимо продолжил Директор. — «Людей, поклоняющихся золотому тельцу, держите в узде. Иначе даже камни заплачут кровью». Оно вступило в силу, и начало реализовываться. Ваши дети — часть великой игры, что предвидел наш Пророк, да будет светлым его покой на той стороне.

— Продолжайте, — сказал карфагенский князь, который стоял ни жив, ни мертв.

— Интрига заключается в том, что ваших детей похитили, зная о чувствах, которые они питают друг другу. Эти люди ударили туда, где нет защиты, по юным любящим сердцам. Ваша дочь, князь Бахтияр, убежала из дома, потому что хотела выйти замуж за того, кого любит. А ваш сын, князь Арслан, попал в засаду, потому что шел на встречу к отцу своей возлюбленной, чтобы приветствовать его. Он не ждал засады.

— Он ко мне шел? — смущенно спросил карфагенский князь. — Какой хороший парень!

— А ты думал! — хмуро бросил Арслан. — Наговорил тут непонятно что про моего мальчика.

— Ты бы не наговорил, если полная тумбочка любовных писем? И все от твоего сына, — парировал Бахтияр.

— Итак, смысл пророчества в том, чтобы развязать войну, сыграв сначала на любви двух молодых людей, а потом на гневе отцов.

— Войну? — хором переспросили князья.

— Князь Бахтияр, а что бы вы, к примеру сделали, если бы вашу дочь нашли бросившейся со скалы? И где-нибудь на видном месте была бы записка ее почерком, что ее обесчестил княжич Ахемен, и что она не может жить с таким позором.

— Убил бы их всех! — гневу князя не было предела. — Никто не может обесчестить мою дочь и остаться в живых.

— А войну бы объявили? — спокойно спросил Директор.

— Незамедлительно!

— Вот о том и речь! — заявил император. — Ваши дети в опасности.

— Мои аналитики дают семьдесят процентов, что княжну убьют, а княжича выставят виноватым. Тридцать процентов, что погибнут оба, — добавил Директор.

— То есть, моя дочь погибнет в любом случае? — спросил помертвевший карфагенский князь. — Или есть шанс?

— Шанс призрачный, — честно признался Директор. — Пока они ошибок не допускали.

— Они? Вы знаете, кто эти Они? И вы не предотвратили это? — Бахтияр схватил Директора за лацканы.

— Это пророчество, князь, — просипел тот. — И оно имеет силу, недоступную нам. Если не сработает сейчас, то вернется потом. Это судьба, предсказанная нам великим провидцем. Мы не догадывались, кого из Великих Семей это затронет. Мы узнали об этой беде от вас. Но виновники известны.

— Так схватите их! — закричал князь Бахтияр.

— Тогда ваша дочь погибнет точно. Ее сразу же убьют. А так у нас еще есть надежда. Разведка уже ищет их. Они не могут быть далеко. Италия, Испания или Сицилия. Увозить их дальше нет смысла.

— Да и это немало, — хмуро заметил сардинский князь. — Это огромные пространства. Что мы должны делать?

— Вы должны во всеуслышание заявить, что война с этими негодяями неизбежна, чтобы об этом знало как можно больше людей. А дома вы говорите прямо, что этот мальчишка соблазнил и похитил мою дочь, или эта развратная девчонка соблазнила моего мальчика.

— Вы думаете, что у нас дома предатели? — изумился князь Бахтияр.

— Я просто уверен, что у вас дома предатели. Ну, а как еще попали письма в комнату вашей дочери? — ответил Директор и, заметив меняющееся выражение лица Бахтияра, добавил:

— Только не делайте глупостей, князь, и передайте это дело жене. Вы рискуете жизнью любимой дочери.

Через неделю. Арнульф.