Последнее убежище (СИ) - Кросс Александр - Страница 39

Ручка гаечного ключа идеально легла в руку. Плеть звеня болтами поднялась из своего тайника и ритмично покачивалась от малейшего движения. Не лучшее оружие чтобы скрытно красться по коридору, но все еще лучше голых кулаков. Очень скоро придется пустить ее в дело. И если сегодня будет суждено найти мертвое тело Элис, Председатель лично оценит силу удара на своей лысой голове. Пусть вместе с ним умрет небольшой шанс выбраться из этого подземелья, но оставлять его в живых будет слишком большим великодушием. Если он убил и Элис, значит пришло время. Пришло время казнить палача.

Клинт остановился у двери Председателя и прислушался. Тому ничего не стоило притаиться в темном кабинете и неожиданно напасть, когда парень зайдет. Тем более тот не крался, когда подходил к двери, каждый шаг отдавался дробью о пол. Гаечный ключ крепко зажатый в руке был готов нанести свой удар. В сердце теплилась надежда что Элис окажется в комнате дожидаться своего спасителя. Но такое случается лишь в добрых сказках, поэтому и здесь рассчитывать на что-то не приходилось.

Рука легла на дверную ручку и медленно ее повернула, дверь чуть скрипнув отстала от дверного проема и открылась. На удивление внутри горел свет, и среди обыденных вещей короля подземелья ничего не изменилось. Вся мебель стояла на своих местах, а кровать была аккуратно заправлена. Похоже даже в ситуации, когда ты собираешься пойти убивать людей, у этого человека хватило времени навести порядок. По всей видимости в его голове геноцид был сравним с травлей тараканов, а значит не обязательно акцентировать на нем большое внимание. И тем более переживать за каждое убитое насекомое.

Такое отношение к людям приходит с большой властью и чувством полной безнаказанности. Возможно этот человек был хорошим, в самом начале своего пути как спасителя человечества. Но с каждым днем он видел, как люди трепещут перед ним. А значит и брать от них можно было куда больше. Можно забрать их силу и время, потратив их на бесполезную работу. Все ради того, чтобы они меньше думали о себе как о личности. Можно забрать их мнение, подавив бунт за еду. Можно заставить их есть людей, даже не сомневаясь, что они сделают это без каких-либо пререканий. А если кто-то захочет высказаться, то есть шанс оказаться на столе в виде горячего блюда. Любое твое слово имеет вес, достаточный, чтобы человек опустил голову и соглашался со всем что ты скажешь.

К сильному человеку тянуться те, кто хочет оторвать щепотку власти и быть на ступеньку выше остальных. Не так сложно избивать немощных от голода людей, когда ты сам весишь под сто килограмм и получаешь трехразовое питание из рук начальника. Всегда есть шанс попасть в немилость, поэтому молчи и делай что говорят, вне зависимости от того каким будет этот приказ. Если уж тут женщины становятся безвольными автоматами по получению удовольствия, то говорить о светлом будущем больше не приходится. Люди сами поливали себя бензином. Председатель лишь оказался человеком со спичками.

Жизнь превратилась в существование в этом месте так давно, что люди совсем потеряли человеческий облик. И это при условии, что каждый день они видели перед собой пример в виде Председателя и его свиты. Неужели лишь Сэм Ойл в своем безумном мозгу смог сохранить частичку человечности и чести? Своими усилиями он смог сохранить жизнь одному человеку в анабиозе, и отказался есть человечину. Безумный русский дед стал символом будущего. И пусть его действия порой пугали, но все же он был именно тем человеком кто достоин жизни, а не существования.

Клинт сделал шаг в комнату залитую светом, никто не прятался в углах и не пытался напасть. Все казалось обычным, и не требовало никакого внимания. Все, кроме одного желтого листка бумаги на столе. Он был чуть измазан в уголках, но все же слишком сильно бросался в глаза. Парень подошел к столу и поднял листок к лицу. «Она у меня. Приходи в криозаморозку». Написано было коротко, похоже мужчина, сбежав от спален охранников сразу метнулся к своей комнате. Забрал Элис и оставил это послание тому, кто захочет ее найти. Все это попахивало ловушкой, такой банальной что распознать ее мог даже школьник. Но это был единственным шансом узнать куда исчезла Элис на самом деле.

Спешить на встречу собственной смерти не сильно хотелось, поэтому парень решил отправиться к лазарету. Доктор должен был уже прийти туда и начать оказывать помощь первым пришедшим за ней людям. Хотелось верить, что в живых осталось куда больше чем мог убить Председатель. Попытки свергнуть власть никогда не протекают мирно, но чаще люди умирают в бою. А никак не в пастели мирно посапывая после трудового дня. Такую смерть вряд ли можно назвать гуманной. Приписывание гуманности к слову «смерть» вообще кажется довольно странной затеей.

Путь к лазарету окроплял кровавый след, тянущийся из жилого отсека. Это было в какой-то мере положительным знаком, все-таки кто-то смог выжить и добраться к этому месту. Дверь в кабинет доктора была широко распахнута и немецкие ругательства разносились далеко за ее пределы. Йозеф Бэнгли накладывал скобы на лоб женщине, видимо ей удар достался по касательной. Измученная, она даже не вздрагивала, когда новая скоба из хирургической стали впивалась ей в кожу. Следом на рану была выдавлена пена из маленького баллончика. Доктор, пусть и с обилием ругательств, работал четко и без остановки. Место женщины тут же занял мужчина с множеством гематом на голой груди. Его Бэнгли тут же засунул под биомодулятор.

— Как идут дела, док? — Клинт оперся плечом о косяк и убрал плеть за спину, увидев испуганный взгляд избитого мужчины, сидящего поодаль на стуле.

— Все нормально, молодой человек, если так можно сказать. Препаратов хватает на всех, и в какой-то мере это даже печально.

— Почему?

— Они убили слишком много, практически некому оказывать помощь. Эти шестеро что ты видишь здесь, и пара мужчин ушли собирать тела, чтобы не допустить разложения. Похоже сегодня существование этого общества будет окончено. Что с Председателем?

— Он забрал Элис и утащил ее куда-то. Оставил мне записку с местом, но это явная ловушка.

— Возьмешь с собой русского? — док вновь подтянул очки к переносице.

— Хотелось бы, но он ведет свою войну. Не удивлюсь если к этому моменту Председатель уже мертв от его рук.

— А если нет? Ты его убьешь? — вопрос был задан максимально небрежно.

— Мне нужно лишь дождаться, когда он откроет нам двери. И после этого ублюдок будет не нужен.

— У тебя есть какой-то план? Или ты просто пойдешь бродить по коридорам?

— Схожу в отдел по криозамарозке. Там он обещает быть. И там уже разберусь на месте. — Клинт тяжело вздохнул, предчувствуя чем все это может закончиться.

— Постарайся остаться в живых. Это лучшее что можно сделать в этот день.

С этим было сложно не согласиться. Его смерть может значить лишь одно — Председатель победил. Больше стоять между ним и простым народом было некому. И только ослабнет сопротивление одного единственного человека, как умрут и все остальные. Двух подручных ему будет точно достаточно, не считая его свиты, от которой и толку то нет никакого. Как только он посчитает их бесполезными, то и они отправятся в мир иной. Когда в твоей руке молоток все вокруг превращается в гвозди.

В паре десятков метров от нужного поворота к отсеку с криокамерами на полу попалось пара тел. Это были те самые мужчина и женщина что встретились в первый день его появления в новом мире. Истощенное тело мужчины лежало на полу с лицом, закрытым руками. Складывалось ощущение что его жестоко избили после того как повалили на пол. Деформированная грудная клетка с растекшейся синевой говорила о очень сильном ударе. Женщина лежала рядом с неестественно вывернутой головой. Чем могли помешать пара измученных голодом человек? Или они были предупреждением, предостерегающим тех, кто решится пойти дальше.

Клинт уже решил для себя что сворачивать не придется, и даже стеклянные глаза мертвеца, проглядывающиеся между сломанных пальцев, не могли его остановить. У него было оружие и желание найти Элис, пусть даже таким странным путем. Сунуть руку в медвежий капкан в надежде что он не сработает. В противном случае ты останешься без руки, истекающий кровью и одной мыслью: «как же я дебил, все было очевидно». Рука крепче сжала гаечный ключ, и ладонь слегка хрустнула кожей. Парень входил в зал с разбитой криокамерой где всего несколько дней назад ему пришлось голым вставать среди битого стекла. Жизнь оказалась куда скоротечней чем он мог себе представить.