Двойник. Арка 2. Том 2 (СИ) - Янтарный Дмитрий - Страница 47

— В самом деле? — спросил Вариликус, — и о каком же именно?

— Мне и моим товарищам удалось убедить Ринианда пойти с нами. Беда в том, что время сейчас работает против нас, нам нужно как можно скорее вернуться, учитывая, что нам ещё и до обелисков добираться. Я хотел просить у тебя знания о том, как можно телепортировать через воду.

— Хорошенькую же ты награду себе выбрал, — Вариликус даже привстал со своего гамака, почёсывая затылок, — да только знание это не совсем и знание, если уж на то пошло. Это, выражаясь, понятным языком, специализация. Как тебе известно, подавляющее большинство магов овладевают только одной, что, собственно, и означает, что он постиг мастерскую её ступень. Мастера магии огня, например, ветви разрушения, овладевая дезинтегрирующим пламенем, строго выбирают, что именно оно будет сжигать бесследно. Металл? Дерево? Камни? Живую плоть? Чужую силу воли?

Я поморщился. Неприятно было вспоминать тот эпизод, когда моё собственное Злое Эго едва не перечеркнуло всё.

— Конечно, — продолжил Вариликус, — а ты как думал? Стал мастером и всё, все возможности высшей магии стали тебе доступны? Мастера лекари, например, иногда отказываются от возможности лечить мозг ради способности исцелять прочие ранения одним касанием. Мало кто из водников-разрушителей прельщался способностью превращаться в образ водяного или ледяного существа. Гораздо чаще они либо совершенствовали способности призыва и творения, чтобы удерживать большее количество духов/големов под контролем, либо учились творить своеобразную водно-ледяную броню, которая защитит тело от любого повреждения. К чему я это, собственно, веду?

— Твой дар помог тебе овладеть многими специализациями настолько оптимально, насколько это возможно. Но он же после своей пропажи сыграл с тобой и злую шутку: твой мозг полностью, если так можно выразиться, укомплектован специализациями магии воды. Ты умеешь лечить мозг, ты умеешь превращаться в водяной образ — да, не смотри на меня так недоверчиво, то, что у тебя это плохо получается, не означает, что делать этого ты не можешь. И тебе доступна Магия слёз. Твой ум уже нагружен до предела. И если мне придётся вдохнуть в тебя еще и подобное знание — то только за счёт чего-то другого. И речь даже не о магии. Освоив специализацию единожды, отказаться от неё нельзя. Она оставляет отпечаток в душе мага, и даже принудительно опустошив память от одной специализации, другой её уже не наполнить. Поэтому жертвовать придётся другим… способностью любить, сопереживать, сострадать, понимать, чувством прекрасного. Так что прости меня, Дэмиен, но в твоей просьбе я вынужден тебе отказать. Ибо не чувствую в себе права так тебя уродовать, даже ради общего блага.

Я опустил голову. Сказать на это мне было нечего. Вариликус прав; если уж раньше некому было сказать мне, что в плане магии я окончательно зажрался, то сейчас для того было самое время.

— Вариликус прав, мой подопечный, — кивнул Аорташ, — ты, конечно, единственный в своём роде, но всякой уникальности должен быть предел.

— Но нам очень нужно вернуться в Краспаген как можно скорее, — горячо сказал я, — мы очень долго сюда добирались. Кто знает, сколько времени у нас осталось — с учётом того, сколько нам его ещё может понадобиться.

— Так попроси о помощи того, кто умеет такое делать, — пожал плечами Аорташ, — как ты сам в своих размышлениях недавно заметил, Порт-Охрас находится отсюда совсем недалеко. А от него до деревушки, где живёт тот, кто может вам помочь, вообще рукой подать.

Я вспыхнул. Нельзя сказать, что я совсем не думал об этом варианте, и всё же рассчитывал, что удастся обойтись без него. Уж очень не хотелось мне снова встречаться с Кичандашем.

— Ну и чего молчишь? — лукаво спросил Аорташ, — так плох совет?

— Стыдно мне у него… будет просить помощи, — выдавил из себя я.

— То, что стыдно — это хорошо, — довольно заметил Аорташ, — значит, ты и сам отдаёшь себе отчёт в том, что обошёлся с ним не очень хорошо. Тогда, конечно, упрекнуть тебя было не в чем, ты замечательно справился, сдержав свой гнев и сохранив ему жизнь, хотя и имел полное право поступить иначе. Но сейчас, обернувшись и увидев, как много ты прошёл, и как много с тех пор изменилось, пора бы уже и осмыслить, что тогда ты обошёлся с ним слишком сурово и унизительно.

— Да как ты можешь такое говорить? — ахнув, сказал я, — да он тогда Сайраша едва на тот свет не отправил! Хочешь сказать, он не заслужил того, что получил?

— Он искренне считал, что делает благо, — сказал Аорташ, — и Сайраш знал о последствиях и был готов к ним.

— Так что же теперь, уступать дорогу и в ножки кланяться всем, кто считает, что делает благое дело? — разозлился я, — зачем я тогда вообще затеял весь путь сюда? Давайте просто отдадим себя на растерзание варварам! Они же ведь тоже искренне считают, что делают благое дело, желая обратить все расы Старого света в рабов!

— Ты сгущаешь краски, мой подопечный, — с усмешкой сказал Аорташ, — Кичандаш желал сберечь от дальнейших посягательств то, что было дорого ему. Варвары же желают разрушать и убивать — в этом нет никакой святости, и ты сам это понимаешь. Ладно, на этой ноте я вас оставлю, меня ждут другие дела. Но ты над моими словами всё-таки подумай, Дэмиен. Я не стану тебя принуждать делать это, вне зависимости от твоего выбора, но я желаю, чтобы ты это обдумал сейчас. Ведь, даже если не станешь просить у Кичандаша прощения, в деревню тебе всё равно лучше заглянуть. Если ты и впрямь вознамерился создать посольство для таисианов, неплохо было бы озаботиться и тем, кто будет в нём работать. Ты его возглавить так или иначе не сможешь, ты ведь мне должен, не забывай.

С этими словами альбинос сделал шаг назад и испарился.

— Должен он тебе, как же, — хихикнул Вариликус, откинувшись обратно на гамак, — хотел бы я посмотреть, когда он…

— Эээ… прошу прощения, вы о чём? — спросил я.

— Ты что, всё ещё тут, — с искренним удивлением спросил тролль, — ну хорошо. Всего тебе сказать не могу, но всё же намекну: делай своё дело и ни о чём не беспокойся. Насчет извинений этому Кичандашу — решай сам. Но помни, для каждого из нас боль нашего подопечного — это и наша боль. И нам всех своих детей одинаково жалко, любимчиков нет. Что до твоих просьб, — он задумался, — в любом месте в пределах моих земель сотвори ледяного голема любого размера, который унёс бы вас всех — я позабочусь о том, чтобы до самого Порт-Охраса силы тебя не покинули. Ну а дальше уж сам. И… спасибо за Таркуса. Сложная жизнь досталась ему, трудные условия, что и говорить, не каждый выдержал бы. Но теперь его ждут великие дела… и поверь, твой вклад забыт не будет. Теперь же тебе пора, юный таисиан. Хоть ты уже и привык к тому, что мы болтаем, как старые знакомые, чувствую я, что вот так видимся мы в последний раз. Тебя тоже ещё ждут дела, не менее славные, чем самого Таркуса — но вашим дорожкам, скорее всего, больше не суждено пересечься. Прощай же… и да не собьёшься ты с пути своего, как бы тяжёл и труден он тебе порой не казался…

Очнулся я, разумеется, на руках у Ринианда, который положил мою голову к себе на колени и, медитируя, рассеяно гладил меня по голове. Он был настолько отвлечён, что даже не заметил, что я очнулся. Пролежав пару минут, получая огромное наслаждение от того, что меня по голове гладит когтистая рука с подушечками на пальцах, я зашевелился, вежливо давая Ринианду понять, что прихожу в себя. Тот, конечно, поспешно убрал руки, помогая, тем не менее, мне прийти в себя.

— Ну что, получил ты то, чего хотел? — спросил он, когда я окончательно пришёл в себя и сфокусировал на нем свой взгляд.

— Ну не то, чтобы совсем, — задумчиво сказал я, поднимаясь на ноги, — но без помощи всё-таки не оставили. Да и пищи для размышлений подкинули.

Ведь и в самом деле, думал я, выходя из Храма вслед за Риниандом, а кто-нибудь, кроме моей команды и советников вообще в курсе, что такая сделка существует? Далеко в этом не уверен. И потому наведаться к таисианам всё равно придётся. Потому что, как ни крути, достаточно хорошо я знаком только с Кичандашем, и с ним мне, скорее всего, придётся советоваться касательно комплектации таисианского посольства. И это тоже наверняка займёт время. Поэтому медлить нельзя.