Орки под Коломной (СИ) - Зубов Константин - Страница 48

На этом посол доклад закончил и набросился на еду. Меньше, чем за двое суток группа пробежала больше тысячи километров. Страшно представить, сколько калорий они сожгли.

— Спасибо, Мить!

Я снова пожал ему руку и отдал последнюю банку пива из личных запасов. Он обрадованно схватил ее, но открывать не стал и убрал до лучших времён.

Ну что ж, остаётся только ждать. Вариантов дальнейшего развития событий много, даже таких, где я сильно пожалею о своих действиях. Но это был единственный способ расшевелить опасный тандем, сложившийся у гномов и орков.

Голова Иль лежала на моей груди, а пальцы нежно гладили живот.

— Саша, — прошептала она. — А тогда в лесу, когда на нас напал Михей, я же разделась перед тобой в первый раз…

Она замолчала, но суть вопроса я понял.

— Ночью перед тем событием сон начался именно с того момента, и он закончился, когда копьё пронзило нас обоих, — вспоминая, я гладил ее золотые волосы. — День был насыщенным, а пророчество идёт без даты и времени… Я вспомнил о нем в самый последний момент и, признаться, чудом успел среагировать.

— Хорошо, — я почувствовал, как эльфийка улыбается. — Тебе надо было вести себя так же, чтобы знать, откуда он напал… ты удивительный человек… я бы не смогла.

— Тогда во сне, когда я видел, что ты умираешь, я понял… очень многое — я отстранил ее и посмотрел в зелёные глаза. — Что не могу потерять тебя, что сделаю все от меня зависящее, пожертвую всем ради тебя…

— И я ради тебя, — ее губы коснулись моих, а рука скользнула вниз.

Мы вышли из палатки, и я посмотрел на лес.

— Иль.

— Да, мой Ал8нур.

— Помнишь наш позавчерашний разговор? Ты говорила, что еще вчера первые деревья должны были быть пересажены.

Девушка отошла назад осмотрелась и задумчиво произнесла.

— Совсем из головы вылетело. Но объяснить задержку можно — событий много, как у нас, так и у Глинета своих дел навалило.

Я подошёл к ней и, обняв за талию, зашептал в ухо.

— Я не сказал на собрании. У меня был ещё один пророческий сон. И именно на него я позавчера намекал. Через два года, наш уже построенный город уничтожат. Этот лес будет гореть, и деревья будут там же, где и сейчас. Иль. Там у вас что-то происходит. Что-то, что не даст эльфам выполнить обещание. А это очень важно — надо во что бы то ни стало пересадить хотя бы часть деревьев.

Эльфийка испуганно отстранилась и долго рассматривала мое лицо.

— Я поняла, Саша.

Ее ладонь коснулась моей щеки, и через несколько секунд стройная фигура исчезла за деревьями.

Я посмотрел на лагерь и увидел призывно машущего рукой Федю. Ни минуты, блин, покоя.

— Я думал, моё вчерашнее выступление остудило буйные головы, — разочарованно протянул я, нехотя следуя за Федей в сторону внешнего поселения, куда депортировали многих мирных.

— Безусловно, стало намного лучше, — довольно ухмыльнулся Федя. — Вчера и сегодня меня дергали значительно меньше обычного, спокойно обрабатываю новеньких и успеваю классифицировать стареньких. Но есть там одна звезда, похоже, настолько непробиваемая, что твои чары на нее не действуют, или просто не слышала тебя вчера, глуховата ибо. Вокруг нее уже собирается толпа фанаток-оппозиционерок. Мне с ней не справиться, проще за двадцатый километр отправить или утопить невзначай. А у тебя может получится, если ты лично к ней обратишься.

Несмотря на то, что в моем списке любимых занятий разборки с истеричными бабами шли значительно ниже битв, планирования и физических нагрузок, уже не говоря про секс и бухло, он был прав.

— Ты давай по максимуму одевайся, — прошептал Федя, когда мы подошли к валу у прибрежного выхода. — А то в таком виде не признают ещё.

— Да ёпта! — воскликнул я, надевая куртку. Благо системные вещи обладали терморегуляционной функцией, не обозначенной в описании, днём в них было не очень жарко, а ночью они немного защищали от холода.

— Идет… идёт!

С берега послышались взволнованные причитания и вскрики. Наверное, в нормальном реалРПГ тут должен был жить мой гарем.

На небольшом отдалении от вновь прибывших переселенных обосновалось около двух сотен женщин, изначально пришедших с нами. «К сожалению», они были «избалованы» — их никто не насиловал, не тиранил, кормил и защищал почти с самого начала прихода системы, и теперь они считали, что так и должно быть. Бойцы поддерживали в них это заблуждение — вроде как сроднившись за это время, да и, что греха таить, нет-нет приходя за женским теплом и лаской. В итоге, кроме обязательного ежедневного прохождения пика, с них многого и не требовали.

И все бы ничего, если бы в лагерь не начали прибывать новенькие, которым не так повезло, и успевшие глотнуть новой жизни в полном объеме. Они были готовы работать и давать сильно больше, чем те, с кем мы пришли. И старожилам (старожилкам) это не нравилось. Конфликты возникали все чаще, и вчера после переселения при выборе мест для спальников и палаток перешли на новый уровень.

Заходя в палаточный городок, я чувствовал на себе сотни взглядов, но стоило мне посмотреть на кого-либо, как глаза сразу опускались.

На всякий случай я жестом позвал троих ребят сопроводить нас. Женщины — непредсказуемые существа, а когда их много, ещё и опасные… а тут вдобавок и новички повсюду. С запозданием я сообразил, что здесь вообще могут быть шпионы Максима.

— Иванна! — громко позвал Федя, подойдя к большой палатке.

— Чего!? — раздался изнутри женский голос.

— Того, что хватит дурочку валять, — закипая, громче заговорил Федя. — Вы отлично знаете, что мы тут. Сейчас завернем вас в брезент и спустим в реку раков ловить.

— Кто тут? — из палатки вышла массивная, но не лишенная правильных пропорций (талия была всё-таки чуть уже груди и бедер) пятидесятилетняя дама. — О, Александр… Какая честь для нас! Правда, девчонки?

Она начала крутить головой в поисках поддержки, но ее подруги отводили глаза и молчали, а некоторые (видно ближайшие союзницы) так и вовсе ушли.

— Короче, Светлана Ивановна! — на все поселение рявкнул Федя. — Вы неоднократно изъявляли желание поговорить с Александром. Я его оторвал от очень важных дел и привел. Говорите, что хотели, иначе, видит бог, выставим вас за двадцатый километр, и качайте права там!

По лицу женщины я понял, что такие жёсткие слова из уст обычно мягкого Феди она слышит впервые и уже жалеет, что перегнула. Но есть такая категория граждан, для которых уступить — самый большой страх, а уж в то, что кроме порицания ей ничего не грозит, она верила свято.

— А вот и хорошо, что пришли, — запричитала Светлана Ивановна, полностью вылезая из палатки, и вытирая руки грязной тряпкой. — Давно пора! Девчонки, да? А то нас тут уже орки почти сожрали! Спать холодно! Дождь насквозь мочит! Кормят кое-как! Сортира нет нормального! Внутрь не пускают! Столб этот сраный чуть свет проходишь, отдаешь все, и ради чего?

Мы с Федей молчали, и женщина восприняла это как слабость. С каждым словом ее голос становился все увереннее и громче.

— Мимо солдат проходишь, кто за жопу ущипнет, а кто и вовсе взглядом изнасилует, и это меня, взрослую женщину! Вы бы слышали, что молодые девчонки говорят…

— Да кому надо ее щипать…

Стройная брюнетка лет тридцати с небольшим сказала это подругам, но неудачно попала в паузу в монологе, и ее слова услышали все.

— Ах ты стерва! — мгновенно взвилась Светлана Ивановна. — Александр! Вот эти! Только пришли, а получают, как мы! Крови не нюхали! Не таскали мертвых детей хоронить в эльфийский лес после первого события…

Я ничего не планировал с ней делать, просто прикрикнуть в надежде на, как говорят, «магию» своего голоса, но услышав последние слова, будто потерял над собой контроль и, сделав несколько быстрых шагов, наотмашь ударил ее ладонью по щеке. Разница в моще дала о себе знать, и она навзничь упала.

— А ты, мразь, многих детей похоронила в тот день? — дав ей десять секунд на то, чтобы прийти в себя, спросил я.