Изгнанник. Арка 3. Том 2 (СИ) - Янтарный Дмитрий - Страница 42

— Взгляните вот сюда!

Подняв голову, я с трудом разглядел то, что Йегерос и Фартхарос, бывшие минимум на полметра выше меня, разглядеть могли без труда. На самой вершине этого храма стоял ещё один вимрано, вероятно, священник, и держал в руках кинжал. Можно было не сомневаться, что это Кинжал Порядка. В принципе, в том, что вимрано поклонялись своей главной святыне и реликвии, не было ничего удивительного. Удивительно было то, что изображение Кинжала на камне начало ярко светиться. А затем… а затем пламя, которое я бережно удерживал в своих ладонях, внезапно направилось к этому рисунку. И меньше, чем за несколько секунд каменный рисунок поглотил пламя полностью. Свет пропал. Но изображение Кинжала на стене продолжало ярко светиться. А затем…

— Смотрите! — снова сказал Йегерос. Повернувшись на его голос, мы увидели, что на постаменте, который окружали факелы, внезапно появился небольшой сияющий круг.

— И как это всё понимать? — недоверчиво спросил Фартхарос, попеременно смотря то на стену, то на постамент.

— По-моему, ответ очевиден, — сдержанно ответил я, — мы должны принести в жертву Кинжал Порядка, чтобы пройти дальше.

— Нет! — тут же сказал Фартхарос, — это неприемлемо! Мы столько времени ждали, пока эта рекликвия вернётся в наш мир! Это признак того, что всё, наконец, начало налаживаться! Мы не можем снова её потерять!

— Слушайте, — уже плохо скрывая раздражение, сказал я, — Храм нельзя разжалобить, и торговаться он тоже не будет. Мы либо делаем то, что он требует, либо садимся и ждём, пока не сдохнем по естественным причинам. Да и что, в конце концов, за такая трагедия?! Да, это артефакт, да, сильный артефакт, но, в конце концов, это всего лишь артефакт! Лучше порадуйтесь, что Храм не потребовал чью-то из ваших жизней! Потому что он может!

— Да лучше бы он так и поступил! — взорвался Йегерос, — именно потому, что ты не один из нас, потому, что ты чужак — ты не понимаешь, что говоришь! Наличие всех пяти Кинжалов — это главный залог равновесия в нашем мире! Вимрано пожертвовали этим кинжалом, Агер пожертвовал свою жизнь, мудрецы отдали свою свободу ради этого Кинжала!

— Ну по такой логике да, — сварливо ответил я, — если мне действительно предлагается верить, что какая-то вещь может быть ценнее чьей-то жизни — то да, я для вас действительно чужак.

Мы все замолчали. Каждый из нас понимал, что выбор на самом деле уже сделан, потому что возможность идти вперёд была единственной. Но для Йегероса и Фартхароса необходимость расстаться с Кинжалом Порядка, как оказалась, была невыносимой. Я, конечно, не мог до конца их понять, и никогда не смогу, но сейчас они смотрели на клинок в моих руках с такой скорбью, словно этим поступком предавали расу вимрано повторно.

— Мне кажется, вам не стоит из-за этого так сильно переживать, — успокаивающе сказал я, — если уж эти клинки действительно завязаны на благополучии этого мира — то их нельзя потерять навсегда, и уж тем более нельзя уничтожить. Как видите, Кинжал Порядка нашёл дорогу назад даже в выжженый и умирающий без воды Руарх. И так ли уж случайно твои люди, Йегерос, вытащили и бросили нам вслед именно Кинжал Порядка? Это ведь мог быть любой из пяти клинков, верно? Так что… мне кажется, сейчас вам нужно просто отпустить Кинжал Порядка. И если у нас всё получится… если мы пройдём Храм, и в Руархе снова появится вода… то и этот артефакт обязательно снова вернётся к вам…

— Хотелось бы, чтобы это действительно было так, — глухо пробормотал Йегерос, — а то Анаму же с нас потом шкуры спустит… Ладно, клади его, и покончим уже с этим.

— Нет, — внезапно сказал я, — это должны сделать вы.

— Мы? Зачем?! — удивился Фартхарос, — Дэмиен, ты издеваешься над нами? Мы сейчас повторно вынуждены мириться с таким предательством — а ты ещё и вынуждаешь нас сотворить его собственными руками?

— Потому что так будет правильно, — бесстрастно ответил я, — заметьте: вы все, пинками подгоняя меня к этому Храму, требовали, чтобы я был готов к жертвам! А что насчёт вас? Или вы не готовы пожертвовать собственным душевным спокойствием? Не потому ли, что понимаете, что оно иллюзорно?!

— Мы не… — начал было Йегерос, но я бесцеремонно его перебил.

— Поймите же! Кинжал действительно вернулся ко мне. Но когда ему настанет время возвращаться вновь, меня здесь, скорее всего, уже не будет! Так покажите ему, что вы готовы отпустить его! Если это — одно из сердец вашего мира, покажите, что вы на это способны! Или признайтесь себе уже в том, что боитесь отпускать Кинжал, потому что знаете, что к вам он уже не вернётся!

Что ж… не первый, и, наверное, далеко не в последний раз я получаю в нос за свои слишком дерзкие слова. Но тупая боль, расползающаяся по моему лицу, сейчас волновала меня меньше всего. Встав и протянув Кинжал виновато смотрящему на меня Йегеросу, я упрямо сказал:

— Вы должны это сделать. Вы должны хотя бы один раз отпустить это. Потому что иначе вы до конца жизни не сможете себя простить.

Очень медленно после этих слов Йегерос взял Кинжал. Потом повернулся к брату. Тот тоже очень медленно коснулся его руки и лезвия Кинжала.

— Кажется, этот чёртов пуири опять прав, верно? — прошептал Йегерос.

— И не говори, — так же тихо ответил Фартхарос, — не будь мы в Храме, я с таким удовольствием тоже дал бы ему в морду. Эх, мечты, мечты… Ну что, сделаем это, Геро?

Йегерос кивнул. Вместе они сделали два неловких, неуклюжих шага и вместе же протянули руку к сияющему кругу, бережно укладывая в него драгоценный клинок. И мгновение спустя тот с яркой вспышкой исчез. А по левую от нас сторону раздался скрежет открываемой двери.

— Кажется, — сказал я, дипломатично сделав вид, что не услышал их тихого обмена репликами, — путь открыт. Двигаемся дальше…

Глава 6. Кровавая цена кровавого прошлого.

Воспоминания о первом Храме, наверное, останется со мной до конца жизни. И каждую из комнат, которую мне пришлось пройти, я помнил так, словно всё это происходило вчера.

Памятуя об этом, я сильно удивился, когда мы вошли в следующую комнату. В старом Храме комнаты были разнообразны и уникальны. Здесь же… снова комната с постаментом в центре. И те же двенадцать факелов с радужным пламенем, что её освещали.

— Мы что, пришли туда же? — спросил Йегерос, которого посетили те же самые мысли.

— Не думаю, — я покачал головой, — Храму такие шутки несвойственны.

— А в том Храме, который ты проходил, — подал голос Фартхарос, — тоже было вот так?

— Нет, — ответил я, — там всё было иначе. Но там и ситуация на самом деле была другая. Тот Храм строился для конкретных шести людей, которые должны были войти в него. И испытание у каждого было своё. А здесь… у меня такое ощущение, что этот Храм в принципе задумывался для того, чтобы его никогда не открыли. Поэтому этот… архитектор и не сильно продумывал наполнение для этого Храма.

— В любом случае, что нам сейчас делать? — спросил Йегерос, — Кинжалов у нас больше нет, заплатить за проход нечем. Получается, мы здесь застряли?

— Не… — я запнулся от страха, — не факт, что платить придётся Кинжалами.

Я снова подошёл к факелам и глубоко вздохнул, успокаивась. Как получить подсказку, нам уже известно. Следовательно, надо было просто повторить то же самое.

Протянув руки, я зачерпнул радужное пламя и, удерживая его, подошёл к стенам. Мы увидели новые картинки из жизни вимрано. Вот они сидят полукругом, явно о чём-то совещаясь. Вот сценка, где они излечивают раненого сородича. Но сородич был намного крупнее, возможно, что это был шинрано или генрано. Я догадался, что это уже сцены из истории десятилетней войны, где вимрано, не могущие оказать сородичам должной помощи в непосредственно бою, тем не менее, делали всё, чтобы обеспечить им помощь в тылу. И вот, когда мы обошли почти всю комнату, то увидели…

Да, это была именно та сцена, которую подсознательно ожидали увидеть все мы трое. Пусть и простое, но схематически очень похожее выполнение гравюры, которую я когда-то увидел в музее истории Корроско. Кто-то крупный, явно генрано ногой придавливал беспомощную жертву-вимрано к земле, а руками проворачивал в её теле клинок. Мало того: вокруг стояла толпа, которой неведомый художник несколькими удивительно точными движениями передал алчность в глазах при виде этой картины. Они потрясали руками, смеялись, тыкали в умирающего пальцем — и все получали невероятное наслаждение от происходящего.