Герои Антихтона: за счёт всего человечества! (СИ) - Багрянцев Владлен Борисович - Страница 22

Марс пылал, кипел, дышал и плевался огнем. Черно-красные пламенные столбы поднимались из кратеров титанических вулканов на десятки, если не сотни километров. У подножия огнедышащих гор плескались настоящие плазменные моря — целые океаны ослепительной магмы и бурлящей лавы. Немногочисленные участки твердой суши были покрыты гигантскими сугробами черно-серого пепла, время от времени вздымаемого свирепыми ураганами. С вершин небоскребных хребтов низвергались целые водопады кипящей породы, которая вливалась в багровые реки огня, пересекавшие черные равнины по самым причудливым маршрутам. Страшно было представить, какие температуры царят там, на поверхности Марса, в тени чудовищных вулканов. Или в тени Купидона — а вот и он, Купидон, спутник Марса, получивший свое имя не в честь бога любви, а честь одного из сыновей Бога Войны. Безобразный осколок серого пепельного камня, примерно двести на двести километров — промелькнул за прозрачным колпаком кабины «старфайтера» и тут же исчез за кормой. Не исключено, что именно на его мертвой поверхности прежде всего совершит высадку следующая экспедиция МАССИ. Потому что высадка на на самом Марсе станет не только кощунством, но и почти стопроцентным самоубийством. Немногие миры Солнечной Системы могли сравниться с Марсом в ярости своей — разве что беспокойная Ио, одна из спутников Юпитера, или Оберон, легендарная Громовая Луна Урана. Не исключено также, что подобный кошмар царит на Солнечной Стороне Меркурия, но она пока что была недоступна для наблюдателей с Земли. И, разумеется, подобные сравнения могли позволять себе только астрономы из неверных и непосвященных народов, но только не верные сыны Бога Войны.

Глядя на этот расплавленный хаос, трудно было поверить, что на поверхности Марса когда-то процветала жизнь и древняя англо-саксонская цивилизация, но Роберт Макларен верил — и сейчас даже больше, чем когда-либо. Бог Войны прогневался на своих детей, потому что они совершили неизвестный, но тяжкий грех перед лицом Его — и две тысячи лет назад изгнал предков полковника из марсианского рая в адскую преисподнюю Земли, где им предстоит искупать свои грехи на протяжении сотен поколений. Или даже тысяч — далеко не все богословы-марсопоклонники пришли к единому мнению. Но рано или поздно наступит день, когда будет уплачен последний долг — и тогда Марс позволит им вернуться домой, на Планету Обетованную.

Кто знает — быть может, этот день гораздо ближе, чем ему кажется.

…Кто знает?

— «Этот памятный знак установлен в честь 2000-летнего юбилея нашего великого и славного города», — прочитала Кассандра Барриентос надпись на постаменте. — «Именем Короля, Императора, Вечного Синего Неба и Вечного Синего Моря, господа нашего Иисуса Христа и других богов, а также султана турецкого и короля испанского, которым мы служим. Писано в день 31-й месяца мая года 1910 А.Д. Граждане Голландии и союзники белголландского народа. Кайзер банзай! Кто не поверит — должен быть убит».

— Какая прелесть! — зевнула Матильда Чан. — Я чуть было не заснула — думала, что этот роман никогда не закончится. Кстати, у нас в Сингапуре стоял точно такой же бронзовый слон. Вот только решительно не помню, что на нем было написано.

— Может и к лучшему, — рассудительно заметила Туяра Иванова. — «Кто не поверит — должен быть убит…» Придумают же такое, божечки-кошечки, потом ночью не уснешь. Хотя слоник ничего так. На мамонта нашего похож. Только голенький какой-то…

— Много ты понимаешь в слонах, — фыркнула Тильда-Смерть.

— В Таиландах насмотрелась, — напомнила Туяра. — Так что все я понимаю. Слоны — животные полезные.

Против этой посконной мудрости, идущей из самых глубин, никто не нашел что возразить.

— Надо же, две тысячи лет, — Кассандра на секунду задумалась, но тут же просияла. — Вспомнила! Как там начиналось… «White snow and grey ice…»

White snow and grey ice cover this barren earth,

And upon it this quilt of the land is a city strangled by roads,

And above it the clouds pass by, blocking the light of gold,

And above it the yellow smoke, the city's 2000 years old —

The years spent under the star known as the Sun…

— Этого я раньше не слышала, — заинтересовалась Матильда Чан. — Кто-то из твоих любимых допотопных британцев?

— Ты не поверишь, но нет, — возразила капитан Барриентос. — Древний корейский поэт, эпохи династии Ким. Разумеется, это перевод — оригинал я бы в жизни не осилила.

Памятник слону, полюбоваться на который явились три боевые подруги, возвышался на склоне горы, которая господствовала над заливом; а на берегах залива раскинулся город, которому слон и был посвящен — Голландия. Голландия, получившее свое имя в честь древней провинции Европейских Нидерландов, ушедших под воду почти 2000 лет тому назад, когда с небес обрушился атомный огонь, а старый мир умер в страшных мучениях. Голландия — Город Победы, Сердце Империи, Гордость Герульфингов, Северные Врата Новой Гвинеи, Венеция Дальнего Востока (не путать с маорийским Веллингтоном — «Дальневосточным Константинополем»), Госпожа Азии и прочая, прочая, прочая. Бывшая столица уничтоженной Белголландской Империи, а сегодня — столица Свободного Государства и Доминиона Ну Гини, лояльного члена Альбионской Имперской Федерации. В свое время побежденным белголландцам сделали чересчур заманчивое предложение, от которого они не смогли отказаться, потому что были прагматиками и не могли не понимать — или Новый Альбион, или Красная Сфера. Других вариантов как бы и не было. Поэтому вчерашние враги, победители и побежденные, пожали друг другу руки и стали добрыми друзьями. Или, как утверждали злые языки новых врагов и недоброжелателей, успешно сделали вид, что стали. Но если кто-то настолько успешно играет роль доброго друга, что друг не чувствует никакой разницы, то какая, в сущности, разница?!

Именно поэтому сегодня покой Голландии охраняли боевые корабли Альбионской Федерации — один из них, уродливый гигантский авианосец, как раз маячил на горизонте, на траверсе Гард-Айленда, Страж-Острова. Хорошо хоть не на фоне заката — это было бы уже откровенным перебором. Закат происходил по левую руку, поскольку Голландский залив был обращен на север.

— «Корабль испанский трехмачтовый, пристать в Голландию готовый», — не могла не продекламировать Кассандра, большая любительница классической и допотопной поэзии. — «На нем мерзавцев сотни три, две обезьяны, бочки злата…»

— «A view from the cockpit — a view to a kill», — в тон ей процитировала Матильда, которая нахваталась всякого от своей подруги, а также никогда не забывала про свою основную профессию. — «Лучший вид на этот город — если сесть в бомбардировщик!»

— Это ты со зла, — несколько неуверенно заметила Кассандра. — Это пройденный этап.

Этап и в самом деле был пройден. Голландию, конечно, неоднократно бомбили в годы Войны и сразу после нее — как союзники, так и японские мятежники, но ей досталось не так сильно, как, например, Южным Вратам Империи — Порту-Морсби, до которого сумели добраться американские «доминаторы» В-32 с атомными зарядами на борту. После Войны Порт-Морсби пришлось восстанавливать с нуля.

— Можем повторить, — хохотнула Тильда-Смерть, которая не питала особых симпатий к побежденным белголландцам.

— Кстати, о слонах, — напомнила Туяра. — Так и будем здесь торчать? Что еще может предложить это гнездо разврата и порока?

— Только послушайте ее, — снова рассмеялась Матильда Чан, — «гнездо разврата и порока…»

Впервые за несколько месяцев им удалось вырваться из Космического Центра в небольшой отпуск. После небольшого совещания девушки решили отправиться в ближайшее более-менее цивилизованное место — столицу острова. Осмотр исторических достопримечательностей Голландии и покупка сувениров отняли добрую половину дня, но до полуночи было еще очень далеко.