Свобода и Магия (СИ) - Вишневенко Максим - Страница 34

— То есть магия слабела только у волшебников Европы?

— Это неизвестно. К сожалению, изучать чужую культуру, и чуждые формы магии среди британских цауберов было не слишком распространенной практикой.

— Более распространённой была подготовка к войне, — усмехнулся Михаил.

— Нет, — сдержанно улыбнулся Виктор, — Они в основной своей массе пытались найти способ побороть исчезновение магии, всё более отгораживаясь от мира людей, как они их назвали, маглов. К войне готовили цауберы моей страны.

— Маги Германии участвовали в Первой мировой? — Эдди мог удивляться с совершенно разными интонациями.

— Ходят слухи, что они к ней приложили руку, — усмехнулся Романов.

— Не без основания, — точно также улыбнулся Шваниц, — В это время, как я уже сказал, в Британии и Франции волшебники считали, что в исчезновении магии виноваты те, кого они назвали маглами, и отгораживались от них. Магия при этом отчего-то не возвращалась, а самих маглов становилось только больше, и при этом поиск и уничтожение волшебников вообще не входило в сферу их интересов, они стремились сами выжить. А вот в Пруссии, а затем и в Германии маги решили, и в целом верно, что эскапизм ведёт только к одному, к деградации. А кайнцауберы Германии в то время, а именно во второй половине уже позапрошлого века переживали бурный рост, технологический, культурный, социальный, — он сделал неопределённый жест, понимая, что может несколько непонятно изъясняться, — Потому они решили объединить технологии и магию. Изначально стоящая немного в стороне от этих западных волшебников, прусская школа магии зародила собственно тех, кого сейчас можно считать техномагами.

Рихтер на этот раз ничего не сказал, он очень удивлённо и одновременно заинтересованно смотрел на говорившего.

— Испокон веков рядом с магами ломались человеческие вещи. Точно неизвестно, где тот порог, когда вещь остаётся целой, а когда перестаёт работать, но это уже случалось со сложными механизмами. Хотя механические часы на цепочке маги вполне себе носят и используют, — он пожал плечами, совершенно не изменив интонацию, — Но я не удивлюсь, что все ходят с давно остановившимися часами и просто с умным видом иногда на них смотрят.

— Так, стоп! — Эдик положил ладонь на стол, — С одной стороны возле Эдриана Смита не работали камеры, это мы ещё в Лондоне заметили, — он кивнул собственным словам, — А с другой у нас товарищи Ганс и Иржи привезли детей к нашему КПП на машине, и по ним вели с трёх метров огонь из автоматического оружия. Это как так?

— О, Герр Рихтер начинает задавать правильные вопросы, — ухмылка Шваница стала немного торжествующей, — Да, действительно простые волшебники одним своим присутствием выводят из строя сложные механизмы. Простые волшебники европейской традиции, — его улыбка стала хитрой, — Ну, к ним мы также относим магов, родившихся к северу от Рио-Гранде. К югу там всё сложнее, — он обвёл взглядом собравшихся, — Техномагия зародилась в Пруссии в конце XIX века и первым важным её достижением было то, что волшебники теперь спокойно пользовались достижениями человеческой цивилизации, без сложных ухищрений с заклинаниями и артефактологией. И это оказалось довольно просто, относительно уже дальнейшего скрещивания магического искусства и технологий.

— А как это удалось? — спросил Рихтер.

— Эдик, это нескромный вопрос, — произнёс Свят Вениаминович, оглаживая бороду и внимательно наблюдая за их немецким гостем.

— Да, я позволю не раскрывать этого секрета, просто скажу, что все цауберы, кто собрался в этой комнате, им пользуются, — тот просиял, — Очень удобно, чтобы соблюдать тот самый Статут, с которого и начался наш разговор.

— Слышал, про сумрачный тевтонский гений? — по тону Михаила непонятно было до конца, он серьёзно задаёт вопрос или пытается пошутить. Эдди на всякий случай кивнул.

— Техномагия зародились в Германии, и собственно существовала бок-о-бок с обычными волшебниками, от которых ломался телеграф, телефон и перегорали лампочки, как только они приближались на расстояние ближе пяти-шести шагов. Но их становилось всё больше, потому что цауберы Германии понимали, что это выход, это возможность решить проблему с иссякающей магией, а заодно и преодолеть надуманный антагонизм с кайнцауберами, — Виктор поправил очки, — К сожалению, Первая Мировая оказалась самой обычной бойней, а не началом величия Второго Рейха[2]. Однако же после неё окружающие волшебники настолько были в ужасе от деяний рук человеческих, что стали считать не-магов дикарями, способными только к уничтожению. Магическая Восточная Европа и бывшие территории Российской Империи были залиты кровью, волшебники Западной Европы стали ещё громче заявлять о своей исключительности и опасности маглов для них, а техномаги в Германии засучили рукава и начали работать.

— Простите, Виктор, а Гитлера тоже вы? — совершенно невинно спросил Рихтер.

— Нет, но в его окружении были техномаги, и собственно пресловутая Аненербе она как раз состояла из них, — ответил тот, слегка задумавшись над формулировками, — К 1945 году по разным причинам на территории Германии не осталось ни одного не-техномага.

— И тут мы подходим к интересному повороту истории, — усмехнулся Салтыков, параллельно отбирая зажигалку у нюхлера на подоконнике.

— Да, Советский Союз, — кивнул Виктор, — Маги в Российской Империи были, и достаточное их число пережило Гражданскую войну, приняв нужную сторону. А вот потом, когда начались технологические контакты СССР уже с Третьим Рейхом, то тогда же советские волшебники переняли техномагию от немцев. И, видимо, узнав о такой возможности, Политбюро и, скорее всего, лично товарищ Сталин приняли решение о переводе всех волшебников страны в стан техномагии. Решение было очевидным, на мой взгляд, в связи с будущей войной с Третьим Рейхом, наполненным техномагами. Волшебники остальных европейских стран не влазили в это, считая себя выше всех этих человеческих разборок, считая себя исключительнее.

— А потом одна техномагия победила другую? — уточнил Эдди.

— Одна страна, — поправил его Шваниц, — Цауберы в Германии, и тем более в Советском Союзе, они никогда не были выше кайнцауберов, стоящих у руля. В том числе это повлияло на презрение, с которым западные волшебники относились к ним. Потому что эти снобы не приемлили подчинения тем, кого называли маглами. Притом, что от маглов они только и делают, что скрываются, боясь их.

— То есть волшебники не участвовали во Второй Мировой войне?

— Руководство Третьего Рейха натравило на них страшного цаубера, который занял их умы и отвлёк от происходящего на фронте. По иронии судьбы он был побеждён также в 1945 году. Его цитадель мы теперь используем, как тюрьму, — Виктор вздохнул, задумался и продолжил, — В том же году побеждённая Германия была разделена на Западную и Восточную. Внезапно, до этого не проявлявшие никакого интереса волшебники, решили, что запад Германии лёгкая добыча, потому стали его осваивать. Не находившие поддержки среди кайнцауберских властей оттуда начался отток техномагов в Восточную Германию, страны ОВД и сам СССР. Собственно техномагия распространилась по всей Восточной Европе, кроме Греции.

— А почему США не забрали себе техномагов из Рейха?

— Потому что обычные волшебники были против, — пожал плечами Шваниц, — Их позиции, не смотря на показное отделение от тех, кого они зовут маглами, достаточно сильны среди правящей верхушки США, Великобритании, Бенилюкса[3], Франции, современной Германии. Достижениями техномагии воспользоваться они не могли, зато достаточное число подобных магов бежало в Латинскую Америку. И сейчас как раз возвращаются

— А потом на рубеже восьмидесятых и девяностых капиталисты победили коммунистов, и про техномагов все забыли, — ворчливо произнёс Романов.

— Всё так, — ответил немец, — Но их по-прежнему больше всего в бывшей ГДР и России, двух центрах притяжения этого учения.

— Фантастика! — выпалил Эдик, — Но Вы же не для этого сюда приехали?