Очень светлые неприятности (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 42

В обеденном зале было пусто. То ли постояльцев здесь мало, то ли спят до обеда. Дитя плюхнулась за крайний столик и брезгливо провела по столешнице пальцем.

— Фу, какие здесь грязнули.

Но Сеню такие мелочи не смущали — завтрак, значит, завтрак. Он подошёл к пустой стойке и постучал по ней ладонью.

— Кого там ангелы принесли в такую рань?

С кухни вышел краснолицый хозяин постоялого двора, жутко недовольный внезапными посетителями.

— Завтрак нам, — Дитя царственно взмахнула рукой, — три порции.

— Я же сказал, рано ещё, — краснорожий скорчил противную рожу, — нет завтрака.

— Угук?!

Возмущённый Сеня шагнул к хозяину, навис над ним и распахнул пасть, не маскируясь под человека. Сложно сказать, что повлияло на краснорожего: то ли острые зубы в три ряда, то ли глотка, способная его вместить разом, то ли взбешённый взгляд красных глаз на фиолетовом лице.

— Ой, — хозяин даже пригнулся, — что же сразу не сказали, что очень голодные. Сейчас-сейчас, всё будет. Яичница вас устроит? С хлебом, маслом и сыром. Другие блюда готовить долго, мы ещё даже очаг не растопили.

— Угук, — Сеня кивнул, замаскировался обратно и хлопнул краснорожего по плечу.

— Садитесь, я быстро. Всё принесу, даже не беспокойтесь.

Хозяин зайцем метнулся в кухню, откуда тут же послышался стук посуды.

— Умеешь ты, Сенечка, убеждать, — Дитя задумчиво водила зубцом боевой вилки по столу. — У меня так не получается, не воспринимают всерьёз, пока не ткну больно. Как считаешь, почему такая несправедливость?

— Угук.

— Вот и я думаю, что из-за роста. Была бы как ты, сразу бы понимали. Эх, вот расколдуем меня, и я сразу расти начну. Стану большой, красивой, заведу жениха…

Сеня тихонько засмеялся, ухая и растягивая рот до ушей.

— Думаешь? Твоя правда, где я такого, как Ваня, найду? А он уже занят, Клэр первая успела.

Хлопнула дверь на кухню, и к столику подбежал хозяин со сковородкой в одной руке и тарелками в другой.

— Уже готово, добрые сударь и сударыня. Как и заказывали, всё свежее, яйца только из-под курочек, свои, домашние. Пожарил как себе: с зеленью, с помидорчиками. Кушайте, пожалуйста!

Дитя придирчиво осмотрела яичницу, кивнула и указала пальчиком:

— Мне вот этот кусочек. Остальное моему спутнику.

Краснорожий ловко поделил содержимое сковородки и разложил по тарелкам.

— Ещё чего-нибудь изволите?

— Молока. Мне стакан, моему спутнику…

— Кувшин? Сейчас сделаем. Булочек? Они вчерашние, но ещё свежие и мягкие.

— Тащи, — милостиво кивнула Дитя.

Монстр отвечать не стал — он поглощал завтрак.

— Не понравился он мне, — Дитя оглянулась на постоялый двор, — противный какой-то.

— Угук.

— Заметил, как у него глаза блестели, когда ты ему за завтрак целый золотой дал? Надо было сдачу стрясти.

Монстр безразлично пожал плечами — он не видел в деньгах, хоть золотых, хоть серебряных, никакой ценности. Есть — хорошо, нет — да и не надо.

Девочка ещё раз обернулась, прищурилась, разглядывая постоялый двор и запоминая. Хорошо бы Ване сказать, подумала она, чтобы проверил это место. А то живёт у нас под боком такой нехороший человек, вдруг он шпион? В подвал его! На дыбу или иголками… Дитя Тьмы прикусила губу, останавливая поток злости: знала за собой склонность завестись с пол-оборота и накручивать саму себя до предела.

Дальше ехали молча. Сеня, в самом благодушном и сытом настроении, что-то мурлыкал себе под нос, довольный жизнью. А девочка хмуро глядела на дорогу, напустив на лицо мрачное выражение. Идея расколдоваться уже не казалась ей замечательной. Тьма добровольно не отпустит, к тому же может наказать за дружбу с Владыкой-отступником. Но признаться Сене, что передумала, Дитя не решалась.

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, Дитя принялась вспоминать дорогу.

— Поворот на Кемнаро мы проехали. Значит, теперь едем до Апиявной дороги, поворачиваем налево… Или направо? Нет, всё-таки налево.

Навстречу им ехала телега, запряжённая пегим коренастым сороном. Крестьянин, сидевшийна ней, покосился на парочку и хлестнул вожжами, чтобы побыстрее разминуться с подозрительными путниками.

— Тьфу ты, сбилась. По Апиявной дороге…

— Угук, — монстр подъехал ближе к спутнице и предупреждающе тронул за плечо.

— Что?

— Угук, — он указал за спину и хищно осклабился.

— Не поняла. Тебе крестьянин не понравился? Он меня тоже с мысли сбил. И грязный весь, будто год не мылся.

Сеня закатил глаза и помотал головой.

— Ты не про него?

Но тут причина Сениного беспокойства появилась сама. Позади из-за поворота дороги вынырнули четверо всадников и пришпорили скакунов, догоняя парочку.

— Эй вы! — Старший из седоков потряс кулаком. — Остановитесь!

— Это ещё зачем?

— Вы не расплатились с уважаемым Харвиком.

— Что?

— Стойте, или мы будем стрелять!

В руках всадников появились арбалеты. Монстр резко осадил сорона и развернулся в сторону преследователей.

— Угук?

Всадники остановились и дружно заржали.

— Это чё он говорит?

— Немой, наверное.

— Или слабоумный.

Дитя подъехала к спутнику.

— Сеня, это разбойники, — она окинула взглядом преследователей. — Их хозяин постоялого двора прислал. А я говорила, что он подозрительный!

— Умная девочка. Не волнуйся, мы вас не больно ограбим. — Они снова засмеялись, подразумевая что-то своё, очень нехорошее.

— Угук.

— Давай кошелёк, Угукер. Тогда мы тебя не сильно убьём.

Рот Сени распахнулся, показывая три ряда зубов. Из пасти вырвался смешок, и монстр без предупреждения выпрыгнул из седла.

Видели, как бросаются хищники? У монстра вышло гораздо страшнее: резкий прыжок, на лету щупальцы выстрелили в сторону, раскидываясь на всю длину. Столкновение, и Сеня вместе с четырьмя разбойниками покатился по дороге.

Дитя развернула сорона, чтобы не видеть происходящего. Клэр и бабушка говорили, что приличная сударыня не должна смотреть на подобные потасовки.

— Угук, — не прошло и двух минут, как Сеня забрался на своего сорона. Он выглядел довольным и сыто облизывался.

— Сенечка, а где твоя одежда?

— Угук?

Тихо ворча, монстр осмотрел себя, с сожалением разглядывая рваные тряпки, оставшиеся от нарядного костюма.

— Угук, — он развёл щупальцами.

— В таком виде ты всех путников распугаешь. Есть запасной костюм?

Сеня снял с седла узелок и запустил туда щупальце.

— Угук!

Из одежды нашёлся ржавый доспех, глухой шлем, закрывающий лицо, и латные перчатки.

— Ну, — девочка вытянула губы трубочкой, — мы будем говорить, что ты тёмный рыцарь. Дал чёрный обет…

— Угук?

— Не обед, а обет, клятва такая. Что не снимешь доспехи, пока всех светлых не победишь. И ещё обет молчания. А то угуки слишком внимание привлекают.

Монстр обиженно засопел и тихонько угукнул несколько раз.

— Только при посторонних, — успокоила Дитя, — в остальное время можешь угукать сколько хочешь.

Весь день они следовали по Апиявной дороге, пугая встречных путников видом Сени. Ещё до заката миновали руины городка Минас-чего-то-там — Дитя так и не вспомнила правильное название. А уже в сумерках остановились на ночёвку в придорожной гостинице. Сеня согласился молчать, но так сверкал красными глазами из прорези шлема, что окружающие переходили на шёпот и старались отодвинуться подальше.

Утром решили не задерживаться на завтрак. Дитя взяла у монстра золотой, купила у хозяина припасов в дорогу и вытрясла из бедняги всю сдачу. На всякий случай, чтобы не думал о них, как о богачах. Ну и из вредности — Дитя с самого пробуждения была не в духе.

— Туда, — девочка без колебаний указала на ближайшем перекрёстке направо.

— Угук?

— Уверена. Чувствую, нам туда.

Несколько часов они ехали молча. Сеня снял шлем и крутил головой, рассматривая виды. Дитя сначала дулась непонятно на что, но к полудню начала улыбаться, благодушно щурилась на солнце и даже тихонько напевала песенку.