Возрождение Феникса. Том 1 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 21

Я не всегда был Префектом. Не всегда я служил и в Легионе. Всю юность я проработал инженером на Валиноре. Тогда это была угасающая планета с истощенными ресурсами. И прежде, чем стать лордом Валинора, мне пришлось модернизировать системы добычи, найти новые способы обработки сырья с большим КПД. Это послужило толчком для будущего расцвета моей родины. Я смог вытащить со дна целую планету, так что мне какой-то завод?

— За день-два вполне реально доехать с производства до самого дальнего склада?

— Да, господин.

Я едва сдерживаю всплеск гнева.

— Тогда нахрена вы понастроили такие огромные склады, Катя? Чтобы таскать по всей стране неликвидный ассортимент?

Вздрогнув, Екатерина делает большое усилие, чтобы не сползти с кресла. Шикарные бедра сводятся вместе, директриса дрожащей рукой поправляет юбку, из-под которой выглянула подвязка чулок.

— Прошу прощения, господин, но за логистику отвечает Павел Афанасьевич. Я ведаю процессом производства.

— Вот как? Понятно, — киваю, успокоившись.

Сейчас я специально давил. Мой человек должен уметь выдержать любое обвинение, а на несправедливое — и суметь достойно ответить. С производством на заводе действительно порядок, сбоев нет. Катя тут молодец. Только вот производим мы совсем не то…

— Итак, первое — готовь приказ на увольнение Павла Афанасьевича Гиврина. Отнесешь на подпись матери, я предупрежу ее, — Екатерина округляет глаза, но не спорит, лишь тянется за ручкой с блокнотом на столе. Я бросаю взгляд на ее грудь…Ва-а-а! Болотопсовские гормоны! Мне срочно нужна женщина. — Второе, гендиром буду я. Неофициально. Официально ставь себя, маме тоже скажу. Третье, мы меняем логистическую схему. Расширяем на двадцать процентов заводской склад, а сбытовые — сокращаем на те же двадцать.

— Все на двадцать? — удивляется будущая гендир.

Бросаю беглый взгляд на метраж складских помещений.

— Ну в Клине пускай на пятнадцать, он и так небольшой. А в Дубне на все сорок, даже на пятьдесят. Посмотри потом сама, может еще где сделать исключение. В среднем — двадцать. Самое важное, что отныне заводской склад — это главная часть системы, где должно храниться большинство запасов. Он снабжает следующие по цепочке склады и клиентов требуемой продукцией путем частых поставок на основе информации о ежедневном потреблении. Понятно, Катя?

— Вполне, господин, — мягко улыбается женщина. Смотри-ка, уже отошла. Видать, взбодрила новость о повышении. — Вы сказали, «на основе информации о ежедневном потреблении»? Значит, меняем также и систему прогнозов?

— Ага-ага. Теперь ежедневно делаем сводки по фактическому рыночному спросу, а уже на их основе — прогноз. Этот процесс должен быть непрерывным. Под эти цели укомплектуй группу статистиков, Катя. Пускай их будет хоть на тридцать человек больше, для меня главное — достоверный прогноз. Начальника статистиков завтра пришли ко мне. Хочу удостовериться, что он компетентен, — с сомнением смотрю на диаграмму расхождений факта и прогноза. — В общем, увеличиваем вероятность того, что клиент найдет на складе то, что ему нужно, и когда ему нужно. И минимизируем запасы.

— Я поняла, господин, — склоняет Екатерина голову, качнув гривой черных прядей. — Спасибо за доверие. Обещаю, что не подведу на новом посту.

Эм. Кажется, она не догнала.

Наклоняюсь резко к директрисе, от чего она резко замирает.

— Господин? — шепчет.

Мои пальцы оглаживают ее по щеке, и Екатерина едва не мурлычет, как кошка. А потом я поднимаю ее лицо за подбородок. Девушка вздрагивает.

— Ты остаешься на старом посту, милая. Должность гендира будет твоей лишь на бумаге. У тебя прибавляются только полномочия. Три месяца посмотрю на тебя, и затем решу, что с тобой делать. Поняла?

— Д-да, — голосок ломается.

— Вот и славно, — отпускаю бархатную кожу. — Свободна, Катя. Иди на свое рабочее место.

— Благодарю, господин, — она встает и на дрожащих ножках уходит. Черная юбка колышется на напряженных ягодицах.

Глотнув остывший кофе, я погружаюсь обратно в бумаги. Хочу изучить оставшуюся техническую документацию. Только когда за дверью затихает цокот каблуков Кати, вдруг вспоминаю, что кабинет вообще-то не мой, а я взял и выгнал его хозяйку. Мда, нехорошо получилось. Интересно, а куда она тогда пошла?

— Елизавета Юрьевна, простите, но я решительно ничего не понимаю… — взволнованно говорит лысеющий мужчина за сорок.

Изумительная блондинка, которую мужчина тайно желал ночами, поднимает на него взгляд.

— Что тут непонятного, Павел Афанасьевич? Мой сын решил попрощаться с вами, — аристократка оправляет длинные волнистые волосы, упавшие на плечо. — Вам выплатят, как положено, два оклада по сокращению. Пожалуйста, сегодня освободите кабинет и пройдите к «кадрам», чтобы забрать свои документы. Кстати, вроде бы вы болели. Как ваше здоровье?

— Спасибо, лучше, — бормочет Павел. — Я сорвался на завод, как только узнал…

Елизавета Юрьевна, но это же какая-то глупость!

Голубые глаза блондинки потемнели.

— Это решение моего сына, — строго говорит Елизавета.

— Но ему всего пятнадцать!

— Шестнадцать, — поправляет аристократка, тонкие черты красивого лица выражают нетерпение. — Арсений так решил. Ничего уже не изменить. Попрошу вас немедленно зайти в «кадры».

— Конечно, — убитым голосом произносит бывший гендир. Спорить дальше бесполезно.

Но сразу из кабинета госпожи Павел направляется к Лизоблюдовой Екатерине. Брюнетка с задумчивым видом сидит за столом. Длинные ноги, сложенные одна поверх другой, едва заметно подрагивают. Интересным же воспоминаниям она предается, глянцевая мерзавка.

— Паша? — женщина удивленно оглядывается на вошедшего. — Тебя еще не выпроводили?

— Вот пытаются. Кать, но хоть ты мне скажи, что за дурдом здесь происходит? Ты ведь поддерживаешь меня?

— Я поддерживаю лишь своего работодателя, — равнодушно сообщает бывшая коллега.

— Катя, ты чего? Совсем того? — машет руками Павел. — Мы же вместе с тобой прошли огонь, воду и медные трубы! Или ты… — его брови взлетают вверх. Кожа на лбу собирается в складки, как у шарпея. — Конечно! Ах ты, крашеная сука! Подсидела меня, тварь?! Трахнула мальчишку ради кресла гендира, да?!

Екатерина никак не реагирует на эмоциональный взрыв. Лишь с мечтательным вздохом отвечает, мыслями паря очень далеко:

— С радостью бы подсидела тебя, Паш. Честно — с большой радостью. Наши с тобой медные трубы были очень давно и не такими уж медными, и вообще не трубами, а так, жестковатой периной. Да только Арсения Всеволодовича невозможно, как ты выразился, трахнуть. Он сам других… это самое, ну ты понял.

— Но ведь новым гендиром будешь ты? — подозрительно спрашивает Павел.

— Только на бумаге, — пожимает плечами брюнетка. Темные глаза застилает горячий восковой блеск. — По факту же — молодой господин.

Павел вспотевшими пальцами ослабевает узел галстука. Корпоративная удавка давит нещадно. Что за «Зомбиленд» кругом творится? Резко он потерял всё. Как теперь оправдываться перед своим настоящим начальством?

— Сдурела? Твой молодой господин — обычный мальчишка! — рычит бывший гендир.

— Мальчишка — да, — не спорит с очевидным Екатерина. — Обычный — вряд ли. Молодой господин, только взглянув на квартальные отчеты о продажах и запасах, велел немедленно рвать твою схему, Паша.

Вздрогнув всем нутром, Павел делает непонимающее выражение лица. Только бронзовый блеск пота на блестящей лысине выдает его с головой.

— Мою схему? О чем ты?

Катя улыбается краешками крашеных губ. Как же она красива, чертовка! Почти не уступает Елизавете Юрьевне, хоть они совсем и разные. Аристократка — холодная спокойная блондинка, ее взгляд — ранящий лед. А эта стерва жгучая брюнетка. Да еще коварная как змея.

— Не волнуйся, я не скажу молодому господину, — делает Екатерина любезность. — Если он сам меня не спросит, разумеется. Всё же это только мои догадки. Вполне возможно, ты и в самом деле настолько плохой управленец.