Возрождение Феникса. Том 1 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич - Страница 4

Я мысленно сосредотачиваюсь на пораженных мышцах бедра, как Дося вдруг отшатывается и взвизгивает:

— Ой, красота, мамочки!

Ась?

— Ты чего разоралась, шумная?

— Глаза, барин, — девушка резко нагибается обратно, едва не ткнув мне в щеку вздернутым носиком в веснушках. — Золотыми вдруг стали. Как два обручальных колечка, — мечтательно заканчивает.

Хм, ну и чудные же ассоциации. Хотя, вполне объяснимые. Возраст у девушки самый подходящий для брака. Зов природы, ничего удивительного. А вот я, наоборот, палюсь, как сказал бы Арсений. Слишком резко настроился на сцепку с новым вместилищем. Видимо, невольно изменяю доставшееся тело под себя на клеточном уровне. Янтарную радужку случайно вот вернул. Чревато это разоблачением. Надо отматывать назад, побуду пока хромым, ибо слишком непредсказуемы последствия. Еще не хватало внезапно «распухнуть» до прежних габаритов. Был школоло, вдруг стал двухметровый дядя под центнер весом. Вряд ли, конечно, возможно, но кто знает…

— Как же это, барин? — служанка чуть ли не трется щекой об мой нос. Пахнет от девушки душистым мылом и луговым разнотравьем. — Настоящий как его…феномен же, вот!

— Тебе показалось, Дось. Освещение тут просто золотит.

Выпускаю физическую оболочку из обзора мысленного объектива. Дося не отрывает взгляда от моих глаз:

— Опять голубые, — недоуменно говорит. — Точно феномен.

Даже не знаю, что сказать. К счастью, от объяснений спасает стук в дверь.

— Не хотела мешать вашему врачеванию, барин, — язвительно говорит Феня холодноватым голосом. — Но Елизавета Юрьевна вернулась с завода. Волнуется о вас.

Быстро вскакиваю и чуть не сваливаюсь на месте. Чертова нога. Опять подвернулась. Забыл совсем, что теперь немощный. К счастью, реакция у Доси не промах. Девушка ловко подхватывает меня за плечо. Несколько секунд чуть ли не на весу держит, нисколько не напрягаясь. Сильна служанка! В голову сразу полезли странные фразы о русских женщинах, горящих конях и избах на всем скаку, или наоборот, не суть.

— Осторожнее, барин, — нежно шепчет Дося мне чуть ли не в ухо. — Убиться так недолго.

— Благодарю, — я сориентировался и взял поудобнее дурацкую палку. Свободной ладонью невесомым движением оглаживаю служанку по бархатному подбородку. — Твоя помощь бесценна, Дось.

— Ой, барин, что вы, — мигом краснеет девушка и отпускает меня от смущения. Благо уже стою на своих трех конечностях. Ладно, пора к матушке на поклон.

Снаружи ждет Феня с недовольной болотопсовской миной.

— В следующий раз я врачую барина, — заявляет она Доське, сияющей будто золотой бок моего флагмана «Крылья Фениксов».

— Это вряд ли, — говорю и, заметив потускневшее личико Фени, решаю не лишним пояснить. — Больше мне никто никогда не навредит. И вам обеим тоже, кстати.

Лорд обязан защищать свое имущество, живое и неживое. Поступать иначе слишком низко для меня, пускай слуги и достались «по наследству».

— С чего это вдруг? — удивляется Феня и начинает было шутливо улыбаться, но напоровшись на мой строгий взгляд, быстро опускает уголки пухлых губ.

— С того, что вы мои слуги, — я единожды стукаю костылем по паркету. — Если кто-то вздумает обижать, быстро докладываете мне. И это не шутка, а ваша обязанность. Не менее важная, чем уборка дома. Не выполните ее — будете наказаны. Ясно?

— Д-да, — девушки широко распахнули ротики. Здорово их обескуражило.

Болотопса за хвост, опять из роли выбился. Но по-другому никак. Тот же сопляк Свиридов запросто может сорвать злость на моих служанках. И вообще, быть безвольным калекой в мои планы не входит.

— Хорошо. Где матушка?

— В гостиной, — отвечает Феня. Доська сразу подрывается ко мне, видать, понравилось тереться об мою великолепную тощую руку.

— Сам дойду, — буркаю, выставив перед собой ладонь. — Занимайтесь своими обязанностями, мои слуги.

На этом я отворачиваюсь и шагаю в сторону гостиной. Мой чуткий слух Евгениуса улавливает, как Фенька тихо-тихо шепчет подруге:

— Что это с барином? Раньше тушевался от одного взгляда, как зайчик, а сейчас приказы раздает, обещает защищать. Даже не обещает — грозится!

— Не знаю, Фень, но обновленным он мне больше нравится, — отвечает Дося. — Да и теперь глаза у него временами такие чудесные…

— Глаза?

Силовые когти мне в пятки! Ну не разведчик я, что поделать. Я ведь Префект Легиона Фениксов, мы не прячемся в тени, мы сияем, подобно тысячам солнц. Вот Анарий, Префект Легиона Масок, съел болотопса на диверсиях и секретной агентуре. Мне же по душе взять в руки цепник побольше и направлять клинком крейсерские эскадры в атаку. На этом гад Бемижар меня и подловил. Хотя, знай я заранее, что он способен распахнуть целые движущиеся Врата Анреалиума, ни за что не попался бы. Теперь же имеем то, что имеет нас. Надеюсь, Отец-император сломит сопротивление мятежников. Трех из пяти бунтующих Префектов я все-таки сразил.

От меня же сейчас толку ноль. Нахожусь на примитивной планете, за пределами звездных систем Постимпериуса. Купол не пропускает жар-эфир в нужном количестве, чтобы использовать его для межпланетных путешествий. Местную энергию, живу, мне еще изучать и изучать. Слава императору, здесь хотя бы люди. Если бы меня закинуло в тело какого-нибудь рогатого бестиморфа, оставалось бы только тушить свет. Первый же встреченный легионер пристрелил бы.

— Сыночек. Сеня, — женщина лет тридцати с чем-то заключает меня в объятия. — Тимофей сказал, что на тебя напали. Всё хорошо? Тебе не навредили?

— Отбился, — хриплю я из-под предплечья своей новой матери. — Но наверняка будут проблемы с их родителями. Особенно со Свиридовыми.

Высокая, длинноволосая блондинка продолжает сжимать мое, не готовое к подобным натискам, тело.

— Проблемы? Да я их порву, — рычит неожиданно свирепо.

Мама отрывает меня от себя, осматривает, пока я жадно хватаю ртом воздух. Второй раз за день начинаю ценить его больше всего на свете. Между вдохами умудряюсь рассмотреть свою родительницу. Лицо строгое, но привлекательное. Фигура также достойная: крутые бедра, крупная грудь, длинные ноги на невысоких каблучках. И почему другой аристократ не возьмет замуж такую миловидную вдову? Сама не хочет? Нырнул в память Арсения в поисках ответа.

Да, сама. Из-за детей. Боится, что их в другом роде затравят, словно зверей. Больше за дочку, конечно, беспокоится. А где, кстати моя сестра? Ммм… вот оно что: Лена сейчас в Москве учится.

— Тимофей говорил, тебя ударили. Сотрясения нет? Врача, может, вызвать?

— Всё в порядке, — спокойно говорю, взяв ее за руку. — Мама, присядь. Надо поговорить о нашем будущем.

Елизавета делает испуганное выражение лица. Эх, чересчур строго я начал. Надо срочно компенсировать. Ласково, по-сыновьи, оглаживаю округлые плечи женщины, при этом настойчиво усаживаю ее на софу.

— Мама, тебе ведь не нравится, как мы живем, — констатирую факт. — Ты дворянка, одно из высокосословных лиц Тверского княжества, но твою гордость ущемляет наша бедность. Мы даже не можем нанять себе охрану. Наш родовое гнездо ветшает, — киваю на выцветший паркет. — Скоро мы будем продавать картины и вазы, чтобы прокормиться.

— Зачем ты так, Сеня? — вздрагивает женщина. — Я ведь стараюсь. Наш завод терпит убытки, оборудование старое, но я делаю всё, что могу.

— Этого недостаточно, ты сама знаешь, — припечатываю правдой, и она опускает голову, ее глаза краснеют. — Мама, я больше не собираюсь сидеть у тебя на шее. Завтра же поеду на завод, буду вникать в курс дела. Ты дашь мне право указывать нашим управляющим. Хуже все равно не будет. Даже не так. Я обещаю, я даю слово аристократа, что заработаю нам кучу денег. Достаточно, чтобы мы снова гордились своей фамилией Беркутовых. А параллельно я подготовлюсь к поступлению обратно в Москву. Наследнику Беркутовых недостойно учиться в глубинке. Только в лучшем столичном лицее. Итак, мама, ты согласна со мной?

Во время монолога добавляю в голос магнетизм Префекта — квинтэссенцию обаяния, харизмы и сверхчеловеческой воли. Елизавета застывает и неверяще округляет глаза.