Постскриптум (СИ) - "Anzholik" - Страница 1

— Мам, смотри! — Чувствую крепкую хватку, казалось бы, слабой детской руки на собственном запястье. Скашиваю глаза на полного эмоций сына. — Мама, вон там! — Тычет пальцем и подпрыгивает на месте, весело хлопая и смеясь. И я смотрю на то, как парит под облаками красочный воздушный шар, пестрым пятном посреди безоблачной небесной глади медленно пролетает над нашими головами. Обыденно для меня, а для ребенка событие. — Красиво, правда? — снова дергает за руку, а мне лишь остается улыбнуться в ответ.

— Когда-нибудь и ты на таком прокатишься.

— Правда? Обещаешь?

— Обещаю, — без раздумий отвечаю и даже не пытаюсь поторопить увлеченного Илью, несмотря на то, что мы собирались быстро перекусить перед его тренировкой. Зачем лишать беззаботное дите мимолетной радости? Ее и без того не шибко много. Потому стою и задумчиво провожаю взглядом все дальше уплывающий от нас разноцветный шар.

— Я есть хочу, — опомнившись, с легкой укоризной ставит меня в известность, словно я насильно приклеила его стопы к асфальту и заставила смотреть в небо. — И у тебя на брюках пятно. — Начинает скрести около моего колена крошечную точку, что сам же и поставил мне не так давно, когда размахивал фломастером, упросив меня купить ему новый набор для рисования и немедленно возжелавший его опробовать.

Вы не подумайте, он не капризный, ничего не требует, истерик не закатывает, и потому я балую его настолько, насколько могу себе позволить, имея не слишком большой доход от занятия домашней выпечкой под заказ. И помощью в организации торжеств дистанционно на пару со старшей сестрой. Лезу из кожи вон, плохо сплю и практически тотально не имею свободного времени, но я не жалуюсь. Подобную жизнь я выбрала сама. И за прошедшие почти шесть лет после развода с Лешей еще ни разу не пожалела.

Удивлены? А зря.

Мне изначально казалось, что мы с ним спешим. Сомнения, появившиеся в день перед свадьбой, так и не исчезли спустя полтора года брака. Все было неправильно и непоследовательно. Отношения развивались молниеносными скачками. Вот мы еще никто друг для друга, в следующий момент я живу с ним, а спустя несколько месяцев уже свадьба. Не знаю, кто, кому, а главное что пытался доказать. Но ничего хорошего из этого не вышло. Совершенно.

Леша стал чрезмерно требователен и даже деспотичен. Буквально запер меня в квартире, словно птицу в золотой клетке. Каждый чертов месяц напивался, если тест показывал неизменно одну полоску, и однажды, сорвавшись после моих претензий… поднял руку. Что и стало последней каплей. Быть может, я слишком остро отреагировала. Быть может, взыграла гордость в не самый подходящий момент. Или я искала предлог… Но ухватившись за этот скандал, рванула подавать заявление на развод. А он не остановил. Даже более того, через знакомых, вместо трех месяцев… мы прождали всего парочку недель и стали свободными друг от друга людьми.

А дальше как в самой наипротивнейшей мелодраме. Я узнаю спустя почти два месяца, что беременна. И у меня уже шестнадцать недель. А считавшиеся мной критические дни были ничем иным, как угрозой выкидыша. И одному богу известно, почему я не потеряла ребенка.

Обнаружив свое положение, я не побежала рассказывать уже бывшему мужу. Как раз наоборот. Для начала отлежалась чуть больше недели в больнице, где мое состояние улучшили и стабилизировали. После пообщалась по душам с семьей и приняла совместное с сестрой решение продать наше заведение, а в случае удачной сделки — уехать в другой город, чтобы успеть обустроить все к рождению малыша.

И у меня, надо сказать, все получилось. Не без помощи. Но получилось.

— Мам. — Промаргиваюсь, оказавшись выдернутой из собственных мыслей. Поняв, что стою около входа в пиццерию и крепко сжимаю руку сына. — Пойдем, мы не успеем поесть.

— Да-да, беги, найди нам место, а я сделаю заказ, — бормочу в ответ и, передернув плечами, будто это успокоит боль в позвоночнике, спешу на высоких шпильках к витринам.

Позднее, устроившись на диванчике в центре зала, излюбленном месте Ильи, откидываюсь на спинку и блаженно выдыхаю. Ноги гудят после долгой прогулки по городу. Тело словно в тисках, и каждый вдох отдается тупой ноющей болью в спине. Делаю круговое движение головой, чувствуя легкое головокружение, и снова промаргиваюсь, когда тонкая прядь волос путается в длинных ресницах и щекочет лицо. Сдуваю ее недовольно, чем вызываю смех у сидящего напротив сына. Даже не пытаюсь сдержать ответные эмоции, широко улыбнувшись и специально повторив еще раз для него эту нелепость. Который год кряду удивляясь его схожести с отцом. Лучащимся карими глазами и правильным чертами лица. Белозубой улыбкой, беззаботной и воистину самой потрясающей из увиденных мной за тридцать два года жизни.

Я не сумела его забыть. Не встретила до сих пор мужчину, что украл бы мое сердце, а быть может, просто не захотела расставаться окончательно со своими пусть и притупившимися, но чувствами. А может, Илья слишком на него похож, чтобы я смогла забыться. Не знаю даже, какой из вариантов стопроцентно верный.

— Мам, — слишком серьезно зовет меня сын, опять вырывая из мыслей. Что же такое-то? У меня словно день воспоминаний случился, и что так разворотило мне все внутри — остается загадкой. Но собственное состояние начинает, слабо говоря, напрягать. А когда я поднимаю глаза на Илью, который сразу удивленно и опасливо таращится перед собой, а после начинает хмуриться, не сразу понимаю причину подобного несвойственного ему поведения. Но скосив взгляд, каменею на месте.

В это сложно поверить. Подобное разве что в чертовых сопливых фильмах случается или в мыльных сериальчиках в несколько тысяч серий, но в жизни? И я не знаю: это стечение обстоятельств, судьба или чья-то подстава, но напротив моего ребенка, глядя на того с неподдельным, плохо скрываемым шоком стоит Леша. Не заметить их похожесть невозможно. Даже слепой спокойно скажет, что они одной крови без всяких тестов ДНК. Тут только дурак может не понять, откуда ноги растут. А Леша не дурак, увы.

— Мам, — повторяет еще серьезнее Илья, а мне нечего ответить. Я потеряла дар речи, и язык, кажется, распух во рту, заполнив собой все пространство. Глаза режет, будто мне песка в лицо сыпанули, но я боюсь моргать. Или не могу. А может, вообще на мгновение забыла, как это делается, от наступившего шока. Как последняя дура, откровенно тупая причем, смотрю на поворачивающееся в мою сторону лицо бывшего мужа и шумно сглатываю. Леша же не торопится что-либо говорить. Сверлит взглядом меня, после скашивает глаза на сына… и так по кругу. Считает себя хозяином положения и явно ждет объяснений, даже не так… не ждет, а требует всем своим видом.

— Мам, — нервно дергает меня за руку Илья. Ребенок зол, ничего не понимает до конца, но то, что в его смышленую головку пришло подозрение, что что-то здесь нечисто — очевидно.

— Милый, сходи, вымой руки, скоро принесут твою пиццу, хорошо? — Стараюсь придать твердость голосу. Откровенно избавляюсь от сына на несколько минут, чтобы суметь хоть что-то сказать все еще стоящему над душой Леше.

— Я мороженое хочу, — недобро исподлобья стрельнув глазами в сторону отца, произносит. И понимает, что именно сейчас я не откажу. Видит подходящий момент для давления. Умный ребенок. Чертовски умный, и я бы возмутилась в другое время, но сейчас просто лезу за немногочисленными купюрами в кошелек и быстро отдаю. Провожая взглядом его удаляющуюся спину.

— Лина, — такой до боли знакомый, еще более глубокий и, кажется, как дорогое вино, лишь приобретший за годы выдержки новые вкусовые оттенки, потрясающий голос выбивает у меня из груди весь оставшийся воздух. За что? Вот просто за что мне это все? Жили мы себе и жили. Нет же, судьба решила пошутить. Разбить стекло моей реальности на осколки и раскрыть мою личную тайну последнему из людей, которых я бы хотела поставить в известность. За что, боже…

— Я ведь все правильно понял? — Впервые, пожалуй, за все время нашего знакомства с разговором напирает он, став его инициатором, а я как изваяние молчу. Ну а что я должна ответить? Удивиться, что он узнал меня? Или что увидел в нашем сыне себя?