Охотник на магов (СИ) - Ллиамах Василий Сергеевич - Страница 52

Замечание сопровождавшего меня стражника о том, что ему удалось меня разыскать далеко не сразу, только заставило меня быстрее передвигать ноги. Мы буквально летели по мощеным камнем дорогам города. Ведь молчаливый защитник Кельмы все же обмолвился, что инцидент произошел немногим позже полудня. Сейчас был уже почти вечер, а я, покинув утром доходный дом, никому не сказал, куда собираюсь направится. Это значило, что кроме неудовольствия со стороны высокого начальства, меня еще ждал неприятный разговор с Гансом.

Храм Высшей Благодати был не самым большим и богатым в городе. Он находился немного в стороне от благополучных кварталов и, если сравнивать его с тем же домом Высшего, настоятелем которого был отец Гилберт, то первый проигрывал во всем. Чуть скуднее отделка, чуть тусклее краски, немного меньше знак Высшего, установленный на куполе. Да и сам район выглядел более мрачным и серым, чем те, что ютились поближе к центру. Но зато на фоне, окруживших храм, простых домов, он казался сосредоточением всего прекрасного, возвышенного и дорогого. Настоящей жемчужиной среди кусков обыкновенного камня.

Сейчас у его подножия собралась огромная толпа народа, вот только на этот раз пришли они не любоваться его красотой, или преклонить колено перед Высшим. Рядом произошло кровавое событие, и людей сюда привело какое-то нездоровое любопытство. Кроме прочего им было страшно. Подобные инциденты, происходящие на твоих глазах или по соседству, всегда пугают, ведь они грубо выбивают из привычного, спокойного и монотонного течения жизни. Хрупкая иллюзия контроля своей собственной судьбы разбивается вдребезги.

Бояться одному неприятно. Когда вас уже целая компания, которая разделяет на всех одну тревогу, становится уже немного легче. Поэтому большой и общий страх собирает целые толпы.

Перед домом Высшего было не протолкнуться. Городской службе защиты даже пришлось выставить живой заслон, хоть люди и вели себя в большинстве своем мирно, не порываясь проникнуть на территорию храма, а лишь с интересом заглядывая туда через головы стражников. Толпа непредсказуема. Она вполне может вопреки желаниям этих людей бросить свои первые шеренги на прорыв.

Мне, с сопровождающим меня стражем порядка, пришлось обходить здание с торца и там перелазить через высокий и неудобный для этого действа забор. Проникнуть во внутренний двор через главный вход, который облепила плотная и вязкая толпа, не представлялось возможным.

Мой провожатый справился с этой задачей не так удачно, как я. Переваливаясь через ограду, он зацепился за острый штырь и разорвал себе плащ. Приземлившись во двор храма, он разразился длинной и совершенно неуместной этому месту тирадой. Стоя на святой земле стражник за одно предложение умудрился помянуть Низшего, всех его генералов, капитанов и уже начал перечислять лейтенантов, когда у него наконец в легких закончился воздух. Я сжался, всерьез опасаясь грома небесного в ответ на такое богохульство. Но нет, на этот раз кажется пронесло.

В отличие от меня, у коллег сопровождавшего меня стражника, поставленных сюда, видимо, охранять внутренний периметр от любопытных глаз, выходка моего провожатого вызвала только смех.

— Смотри-ка, Моник, — давясь от хохота, обратились они к нему. — Теперь твоя одежда похожа на костюм пианиста, тоже с двумя полами. Может тебе стоит задуматься о смене профессии?

— А не пошли бы вы… — мой провожатый за это время успел снова набрать в грудь воздух, и стал в подробностях описывать дорогу в бездну и то, чем можно было бы заняться по пути. — И вообще, хватит зубоскалить! Лучше скажите, где его преосвященство? Я охотника привел.

— Давно пора. — враз посерьезнели стражи порядка и зыркнули на меня какими-то злыми взглядами. — Он в храме, и на вашем месте я бы поторопился.

Мой провожатый кивнул и размашистым шагом направился к зданию. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Пока мы шли к дверям храма, еще не один раз встретили несущих во внутреннем дворе дежурство стражников, и все они как-то недобро посматривали в мою сторону. О причине столь недружелюбных взоров, я догадался только перед самым входом в дом Высшего.

С момента происшествия прошло уже немало времени, и можно было не один раз успеть закончить здесь всю работу. Осмотреть место, собрать улики, сделать предварительные выводы, забрать и отвезти тела в мертвецкую и вплотную заняться рапортами. Вот только трогать и забирать сыскари и стражники ничего не могли. Им этот запретили. До прихода единственного человека, который смог бы рассмотреть здесь следы применения магии. Вот и получается, что многих присутствующих служителей закона сегодня вечером ждет не кружечка прохладного пива после смены, а заполнение бумаг до поздней ночи. Спасибо за это господину охотнику!

Уже в холле мы наткнулись на что-то горячо обсуждающее начальство. Барона Миллигана не было, но зато здесь присутствовал сам отец Гилберт в окружении людей, явно таких же высоких чинов, как и он. Инквизитор Ганс Вебер обнаружился чуть поодаль. Он обжег меня таким многообещающим взглядом, что я с грустью и некоторым опасением стал ждать нашего вечернего разговора. То, что он обязательно состоится, у меня теперь не было никаких сомнений.

— А вот и наш охотник на магов, господа. — завидев меня, обернулся примас. — Время не терпит, уважаемый. Не мог бы ты сразу приступить к осмотру места происшествия?

Из-за того, каким ровным и спокойным тоном говорил отец Гилберт, я понял, что он в бешенстве. Нет, настоятель прекрасно играл свою роль. В его глазах ни на секунду не проскочил даже намек на ту бурю чувств, которую он старательно прятал. Дело в его непроницаемых заслонах, сквозь которые не проникала ни одна эмоция. Все же у человека, который ведет пусть даже спокойную и светскую беседу, должны присутствовать в голосе или во внешности хотя бы оттенки некоторых испытываемых им чувств.

А еще от отца Гилберта на каком-то не материальном уровне так и веяло чем-то мощным и властным. То, с чем не хочется сталкиваться. Плотная аура вилась вокруг настоятеля, словно плащ на ветру. Подавляющая чужую волю сила. Поэтому у меня в голове не возникло даже мысли как-то ему прекословить. Молча кивнув, я быстро прошел дальше, в зал прихожан.

Картина, представшая перед моими глазами, скорее подошла бы какому-нибудь полю боя, ну или на худой конец городской подворотне, после разборок не поделивших территорию банд. Но она точно была не для дома Высшего. Разгромленный зал, поломанная мебель, окровавленные тела. Все это резко контрастировало с богатой отделкой и изяществом того, что не успели сломать. В этом помещении красным должен быть только бархат, но обильно пролитая кровь нарушила это правило.

Ладно мертвецы, раз здесь была потасовка, то это объяснимо, но раскуроченная и разбитая в щепки мебель, вызывала только новые вопросы. Ну не могла она так пострадать, будучи случайно задетой в схватке между двумя разумными. Чтобы нанести ей такой урон, нужно было целенаправленно бить по ней чем-то тяжелым. И не один раз. Впечатление было такое, что здесь побывала группа еретиков, или орудовал одержимый, пытаясь уничтожить все, на что натыкался его безумный взгляд.

— Да что здесь произошло? — от изумления я не сдержался и озвучил вслух тот вопрос, который заслонил собой в голове все остальные.

На ответ само собой я не рассчитывал, но неожиданно его получил.

— Низовщина какая-то, господин охотник, не иначе. — сбоку незаметно для меня материализовался невысокий и неприметный человек с абсолютно серой внешностью. Лишь длинный нос выделялся на фоне заурядных черт его лица, делая его похожим на какого-то мелкого грызуна. — Вчерашний священник, надежда и опора вашего ордена, человек, к которому часто ходили за советом обыватели, и который привечал прихожан в этом самом храме, сегодня ворвался в дом Высшего с окованной сталью палицей и накинулся на тех, кто пришел послушать его проповедь. Когда люди поняли, что происходит, несколько из них уже валялись на полу сломанными куклами. Дальше была паника, в которую бывший священник со своим оружием только еще больше вносил диссонанс. Когда самые удачливые выскользнули из здания и разбежались по округе, он не стал никого преследовать. Лишившись живых целей, безумец принялся вымещать свою злость на неодушевленных предметах. От некоторых скамеек, как вы можете заметить, остались одни щепки. Через некоторое время ему надоело и это занятие. Отбросив в сторону свою палицу, он, за каким-то выходцем из бездны, полез наверх, прямо к куполу. До самого верха мужчина не добрался, то ли сил не хватило, и он сорвался, то ли сам решил разжать пальцы. В общем, как бы то ни было, вон он лежит.