Серая сестра (ЛП) - Лоуренс Марк - Страница 22

Нет. Но Нона даже не попыталась убрать свои клинки.

— Уйди с дороги, Мэй, — Сафира двинулась к двери.

Мэй?

Должно быть, это настоящее имя Чайник. Заткнись.

— Ты пойдешь в монастырь. Есть вопросы, на которые нужно ответить. — Чайник приняла стойку меч-кулака, мягкую форму, руки подняты.

— Нет. — Сафира повторила ее стойку.

— Она знает об Йишт и корабль-сердце! — Нона вскочила на стол, забыв о своей заботе о посуде. Прыгай на нее! Разорви ее плоть. Открой ее тело! Кеот распластался, заливая ее конечности алым светом.

— И она ударила ножом Чайник! — прошипела Ара.

Сафира покачала головой, на ее губах появилась узкая улыбка:

— Все было совсем не так. Вы ничего не знаете. Вы же дети.

— Было что-то в этом роде. — Чайник не сводила глаз с Сафиры.

— Ядовитые слова Яблока настроили Мэй против меня, Нона.

Нона моргнула, удивленная тем, что к ней обращаются.

— Это работа Яблоко, — продолжила Сафира. — Ты все узнаешь, но к тому времени будет уже слишком поздно. Шерзал — наша единственная надежда. Крусикэлу не хватает воображения. Велера — тупое оружие. Мы можем утонуть вместе с императором или выплыть, некоторые из нас.

— Шерзал…

— Шерзал не приказывала убивать твою подругу, Нона. Йишт опасна, но ты пользуешься теми инструментами, которые у тебя есть. — Сафира взглянула на нее. — Не я твой враг. Ной-гуин не забыла тебя. Это предупреждение от друга.

Нона покачала головой.

— Если ты друг, то можешь прийти и рассказать свои истории настоятельнице. Она знает, что с ними делать. — Она пошла к краю стола, осторожно ступая и избегая тарелок. Ара и Регол тоже двинулись вперед.

— Нет! Только я, — скомандовала Чайник железным голосом. Удивление от такой властности монахини удержало Нону на месте. Чайник всегда была улыбчивой и веселой. Такую Чайник Нона не знала.

В следующее мгновение обе женщины приблизились и начался бой. Сафира взмахнула ногой, пытаясь сбить Чайник с ног. Обе использовали боевую текучесть — элемент меч-кулака, так любимый Сестрами Благоразумия. Там, где Сестра Сало концентрировалась на блоках и ударах, направленных на то, чтобы нанести как можно больше урона за как можно более короткое время, серый кулак сосредотачивался на уклонении и выведении противника из равновесия, часто больше походя на танец. Эти две двигались в плавном соревновании положения и устойчивости, шквалы ударов не находили ничего, кроме воздуха. Это мог быть танец, и к тому же красивый, но Нона знала, что в этой форме есть множество приемов, позволяющих вывести из строя или убить менее опытного противника тихо и эффективно, и любой из них можно было использовать за один удар сердца, если одна из женщин получит достаточное преимущество.

Быстрое столкновение, руки находят опору, быстрое приведение в соответствие ног, разорванные захваты. Чайник и Сафира отпрянули друг от друга, потеряв равновесие. Мгновение спустя они снова сошлись — удары руками и ногами и минимальные повороты тела, уклоняющиеся от них, одежда Чайник кружится вокруг нее. Чайник без предупреждения ухитрилась схватить Сафиру за косу и, дернув ее голову назад, ударила локтем в лицо.

Сафира отступила назад, тяжело дыша и вытирая кровь с носа.

— Как бы я ни любила играть с тобой, Мэй, у меня нет на это времени. — Она раскрыла ладонь, чтобы показать маленькую кожаную трубку, запечатанную смолой. — Серая горчица. Не совсем идеальная приправа для светских сборищ. Я могу просто уйти?

Чайник отступила от двери, сузив глаза.

Бросайся на нее! Ты можешь отрезать ей руку, прежде чем она...

Нет. Нона мало что знала о серой горчице, но это был яд, с которым Сестра Яблоко разрешала работать послушницам только тогда, когда они достигали Священного Класса, да и то только в том случае, если они были отобраны для Серого.

Сафира открыла дверь и, обернувшись, снова посмотрела на Нону.

— Передай Зоул мои слова. Шерзал стремится к величию, и для вас обоих найдется место рядом с ней.

Через мгновение она исчезла.

В СЕДЬМОЙ ДЕНЬ подогрели воду в бассейне. Теперь, после исчезновения корабль-сердца, требовалось сжигать уголь в комнате под прачечной, через которую проходили трубы. Черный дым валил из новой дымовой трубы, и ветер Коридора уносил его прочь. Настал вечер, четыре часа, вода начала дымиться. В некоторые шестые дни, во время мороза, Ноне приходилось разбивать в бане пленку льда, так что седьмой день был благословением. После четырех часов сжигания угля бассейн стал таким же горячим, как обычно, и почти таким же горячим, как в тот год, когда она присоединилась к Сладкому Милосердию.

Нона и Ара вернулись с обеда с Террой Менсис в Истине как раз вовремя, чтобы помыться, но Нона вышла из дормитория поздно, погруженная в свои размышления. Она не разговаривала с Зоул и все еще не знала, что делать с посланием Сафиры. Возможно, ей следует предоставить решать самой настоятельнице.

Всю обратную дорогу Чайник молчала, глубоко задумавшись. Самое лучшее произошло когда они уходили: Ара попросила Терру одолжить Ноне какую-нибудь одежду в следующий раз, когда Ноне будет в городе.

— Для монастыря, — сказала она. — Своего рода маскарадный костюм. Я не знаю, чего она захочет.

— Конечно... — Терра казалась неуверенной, возможно, представляя, как ее лучшее платье выходит за дверь вместе с позаимствованными драгоценностями.

— Возможно, униформа слуги. Или парик, если он у тебя еще остался? — сказала Ара.

При этих словах Терра заметно оживилась:

— О, Арабелла! У меня так много париков! Велера надела этот серебристый три года назад и... ну, ты знаешь... но теперь? Никто их не носит. Нона, ты можешь взять шесть, если хочешь!

• • •

ОСТАЛЬНЫЕ ПОСЛУШНИЦЫ БРОСИЛИСЬ наслаждаться жаром, — и Ара с ними, — как только пришло сообщение, что Сестра Швабра открыла двери бани. Нона лежала на кровати, уставившись в потолок и не обращая внимания на уговоры Кеота. Он любил бассейн.

Ее мысли заполнил холотур. Воспоминание об этом всепоглощающем страхе. Гнев, который она испытывала от стыда за это. Метка этого существа на ее друзьях. Из всех послушниц, пришедших с Ноной из пещер в тот день, только Ара признавала, что они существуют. Остальные начинали раздражаться, если она говорила о них, и пытались сменить тему, а если не получалось, просто уходили. Даже Ара, хотя и соглашалась с тем, что там есть пещеры и существует потайной ход, говорила туманно и уклончиво, когда речь заходила о том, что там что-то может быть и о том, исследовали ли они когда-нибудь эти пещеры.

Отведи меня в баню!

Ты просто хочешь увидеть послушниц голыми.

Я старше вашей цивилизации и нахожу ваши тела не более привлекательными, чем тела пауков.

Нет ничего особенного в том, чтобы быть столетним, если ты можешь помнить только несколько последних лет.

Кеот, казалось, знал очень мало. Он даже не знал, кто он и откуда пришел. А если и знал, то не говорил. Он утверждал, что наслаждается теплом воды, но каждый раз, когда внимание Ноны отвлекалось, она замечала, что он пытается прокрасться в один из ее глаз, чтобы лучше видеть.

Наконец Нона скатилась с кровати и вышла из дормитория. Ей нужно было освободиться от дневной грязи, и не в последнюю очередь от пота, вызванного воспоминаниями о страхе. Она также хотела прекратить стоны Кеота. В дормах царила тишина. Ее шаги эхом отдавались на лестнице. Никто не задерживался надолго, когда над бассейном поднимался пар.

— Я думала, ты никогда не придешь. — Джоэли Намсис преградила ей путь в вестибюле, выйдя из Красного дорма. Нона была слишком погружена в свои мысли и увидела ее только в самый последний момент. Если не считать выражения жестокости на лице, она — высокая, с золотыми волосами, ниспадающими на плечи,— была очень похожа на Ару. — Наверное, это правда. Крестьяне любят быть грязными.