Дикарка у варваров. Песнь Сумерек (СИ) - Тигиева Ирина - Страница 23

— На мой… дух?

— Да, — Фа Хи поднялся с циновки. — Сегодня ты очень продвинулась в духовном совершенствовании, Юй Лу. Теперь можешь отдохнуть и повидаться с Вэем. Он уже ждёт.

— Он вернулся? — подскочила я.

Собралась прошмыгнуть мимо Фа Хи к лестнице, но он остановил меня движением руки и кивнул на расстеленные циновки.

— Хотя бы раз сделал это сам! — закатила я глаза.

Но всё же послушно свернула циновки и, сложив их в углу, понеслась вниз по лестнице, мысленно отмахнувшись от прозвучавшего в сознании голоса Фа Хи:

— Будем считать, я не слышал твою последнюю фразу. Неужели никогда не научишься элементарному почтению?

Вихрем влетев во дворик, я чуть не сшибла с ног того, к кому неслась — Вэя, и от неожиданности резко затормозив, чуть сама не растянулась на земле.

— Росинка! — он явно собирался меня обнять, но я уже восстановила равновесие и сделала вид, что бежала вовсе не к нему.

— А, Вэй… привет! Не думала, что вы уже вернулись.

Гэгэ тут же опустил руки и прищурился.

— Ты мне не рада? А я скучал по тебе, дикарёнок.

— А мне было некогда, — соврала я и вздохнула. — Похоже, пропустила вечернюю трапезу…

— Хочешь есть? Могу в этом помочь! — Вэй тряхнул небольшим кожаным мешком, висевшим у него на плече. — Как и обещал, принёс для тебя кое-что!

В животе предательски заурчало — ничего не ела с утренней трапезы, и, просияв «братцу» благодарной улыбкой, я деловито огляделась.

— Ещё бы куда-нибудь присесть…

— Я знаю подходящее место, — дёрнул меня за рукав Вэй.

Мы пришли в маленький парк с раскидистыми деревьями и небольшим Храмом Восьми Бессмертных. Вэй устроился под деревом и приглашающе кивнул на место рядом с собой.

— Почти стемнело, — поёжилась я, опускаясь на траву.

— Скоро взойдёт луна. То, что я хотел тебе подарить, будет лучше видно в лунном свете.

— Думала, это — что-то съедобное, — разочарованно протянула я.

Вэй рассмеялся, вынул из мешка два круглых плоских пирога величиной с ладонь и подал один мне.

— Спасибо! — я взяла протянутый пирог. — Пахнет аппетитно!

— Внутри начинка из дыни со специями. Называется «пирог для жены».

Я поперхнулась откушенным кусочком.

— Как называется?..

— Это из легенды, — Вэй будто не заметил моего удивления. — У одного мужчины была очень ленивая жена, которая не любила двигаться. Однажды мужчине нужно было уехать на несколько дней и, чтобы жена не умерла от голода, он сделал круглый пирог с фруктовой начинкой и подвесил его над её головой.

— Надеюсь, это помогло?

— К сожалению, нет. Вернувшись, мужчина обнаружил жену мёртвой. Она съела только половину пирога — ведь, чтобы съесть и остальное, нужно было поднять голову.

Я снова поперхнулась и, с трудом проглотив кусочек, расхохоталась:

— Ну и легенда! И чему она учит? Что не нужно лениться? Или что при выборе невесты нужно включать мозг и не жениться на таком овоще?

Вэй тоже рассмеялся и легко толкнул меня плечом.

— Может, он любил её.

— Если так, с психикой у него ещё хуже, чем у неё!

— С психикой? — Вэй смешно сморщил лицо.

— Со способностью соображать, — «перевела» я. — Как можно любить такое растение? Надеюсь, эту легенду ты выдумал!

Мы продолжали болтать, пока я доедала подарок.

— Пирог — очень вкусный, — похвалила я, проглотив последний кусочек. — Почему не ешь свой?

— Он тоже для тебя. И ещё кое-что…

Вэй пошарил в мешке и загадочно улыбнулся.

— Закрой глаза.

Я вскинула брови, но послушалась. Чуть вздрогнула, когда гэгэ осторожно взял меня за руку, и почувствовав, как он что-то надел на запястье, открыла глаза. На запястье темнел браслет из похожего на пластик материала.

— Он из черепахового панциря, — пояснил Вэй. — Помнишь, я говорил про лунный свет? Смотри!

Он приподнял и немного повернул моё запястье, чтобы на браслет упал свет взошедшей луны. Я восхищённо ахнула: на ободке браслета проступили грубоватые изображения из крошечных светящихся камешков.

— Очень красиво! Спасибо, буду носить его всегда!

Вэй просиял довольной улыбкой и провёл кончиками пальцев по камешкам на браслете:

— Уточки юаньян[1] сделаны из кусочков лунного камня и…

— Уточки? — я посмотрела на браслет внимательнее. — По мне так больше похожи на тюленей. Но всё равно красиво.

— Тюленей! — фыркнул Вэй. — Конечно, это уточки! Знаешь, что они означают?

— Нет, — захихикала я. — Но, говорю тебе, это — тюлени!

Вэй махнул рукой.

— Ладно, пусть будут тюлени, упрямое созданье! — и, поднявшись, качнул головой в сгустившуюся тьму. — Идём, иначе завтра тебя опять не добудишься.

Подхватив оставшийся «пирог для жены», я поспешила вслед за гэгэ. Он, как обычно, довёл меня до порога «пенала» и подмигнул.

— Увидимся завтра, мей мей.

Я кивнула, посмотрела на пирог и ни с того ни с сего призналась:

— Мне тоже тебя не хватало. Но мой дух теперь защищён, и в следующий раз пойдём в деревню вместе!

Вэй ничего не ответил. Только расплылся в улыбке и бесшумно унёсся прочь. А я зашла в комнату и, растянувшись на матраце, подумала, что, пожалуй, можно исполнить просьбу «братца» и нарисовать для него мой портрет. На этой мысли и заснула.

[1] «Юаньян» в Китае называют уток-мандаринок.

Портрет получился так себе — может, потому, что я торопилась: улизнув с урока каллиграфии в Храм Далеко Простирающихся Небес, опасалась не успеть на обед. Но общее сходство всё же угадывалось. Свернув листок трубочкой, я с улыбкой посмотрела на подаренный Вэем браслет. За завтраком все сидевшие рядом за столом многозначительно переглянулись, заметив его на моём запястье, а Жу, никогда не терявшая кумира, а вместе с ним и меня, из поля своего зрения, горестно вздохнула и отвернулась. Нужно всё-таки спросить у Вэя, что означают похожие на тюленей уточки… и тут же, словно вторя моим мыслям, за спиной раздался его голос:

— Вот ты где, неугомонное созданье!

Я так и подскочила, выронив рисунок. Вэй, улыбаясь, его поднял.

— Напугал до смерти! — раздражённо выдохнула я. — И, как результат, сам поднимаешь с пола подарок, который иначе вручила бы тебе я.

— Подарок? Для меня? — Вэй развернул листок и залип взглядом на рисунке, а губы раздвинулись в глуповатой, но абсолютно счастливой улыбке.

— Получилось не очень, — небрежно дёрнула я плечом. — Но для метания шэнбяо, думаю, сойдёт.

Он оторвался от моего изображения, поднял глаза, и в них мелькнула растроганность.

— Для этого ты сбежала с каллиграфии? Чтобы нарисовать это для меня…

— Нет, решила, что слишком долго жила без наказаний, — съязвила я. — А как ты узнал, где…

Мгновенно оказавшись рядом, Вэй прижал меня к груди, и я забыла, что хотела спросить.

— Спасибо, росинка, всегда буду хранить его, — прошептал он, вдруг наклонился и прильнул губами к моей щеке.

Я вспыхнула до корней волос, хотела отодвинуться, но Вэй после секундного колебания, будто что-то для себя решив, мягко удержал меня.

— Росинка…

Его ладонь легко пробежала по моим волосам, задержалась на щеке, а я… перестала дышать, когда приоткрывшиеся губы гэгэ очень нежно коснулись моих. Поцелуй длился лишь несколько секунд — пока я не пришла в себя и не отпрянула. Сердце стучало, я чувствовала, как пылает лицо… и, кажется, впервые не знала, как себя повести. Вэй мне нравился, очень, и я догадывалась, что чувство взаимно. Но просто не ожидала его проявления сейчас… вот так…

— Напугал тебя? — на щеках Вэя тоже проступил румянец. — Наверное, нужно попросить у тебя прощения, но я хотел это сделать так давно…

— Поцеловать меня? — обрела я дар речи. — Я не испугалась… просто…

— Ты — совсем ещё дитя, — с нежностью улыбнулся он. — Словно хрупкий не распустившийся бутон. Я должен дать тебе время расцвести по-настоящему, прежде чем попрошу принять меня.