Тайна чёрной «Волги» - Савинов Сергей Анатольевич - Страница 2

Когда тебя вызывает начальство, добра не жди. Эту простую истину старший лейтенант милиции Валерий Камышев усвоил еще в первый год службы. Варианта, как правило, два: либо тебя за что-то будут разносить, либо подкинут какое-нибудь гиблое дело, в котором увязнешь, как в болоте, не справишься, а потом… Смотри, как говорится, пункт первый.

Вот почему он шел по коридору третьего этажа и старательно замедлял шаг. Его непосредственный начальник, майор Антонов, слыл человеком справедливым, но строгим. Именно в такой последовательности. А еще Виктор Степанович был настоящим маньяком службы и от своих подчиненных требовал похожего рвения. Камышев был у него на хорошем счету, но как раз это и могло осложнить парню жизнь – как холостого, его нередко отправляли в командировки по области, если местная милиция не справлялась. И сейчас Валерия мучило предчувствие, что уже сегодня вечером ему опять придется куда-то собираться.

– Разрешите войти? – майор привычно сидел за массивным рабочим столом, заваленным бумагами, и смолил свой любимый «Космос».

– Заходи, Камышев, – не глядя на него, начальник махнул рукой. – Садись. Чаю будешь?

– Не откажусь, – осторожно ответил Валерий, несколько сбитый с толку.

– Тогда, вон, бери стакан и организуй сам себе по-быстренькому, – Антонов все еще не отрывался от содержимого пухлой папки, разложенной на столе. Камышев попытался заглянуть в нее, чтобы хоть примерно представлять, во что ему предстоит вляпаться, но ни за что не зацепился. Также Валерий ждал, пока майор оторвется от изучения бумаг, но тот упорно не поднимал головы, и молодой следователь не мог оценить степень его озабоченности. А ведь от этого напрямую зависело его, Камышева, задание.

Он подошел к засаленной тумбочке, на которой приютилась переносная конфорка с закоптившимся чайником, банка с сахаром и вскрытая пачка с нарисованным слоном. Сыпанув в граненый стакан пару ложек остро пахнущей стружки и столько же сахара, следователь залил тару кипятком. Затем осторожно вернулся на стул и присел, держа в правой руке обжигающий стакан, источающий терпкие ароматы.

– Скажи мне, Камышев, ты в партии? – неожиданно спросил Антонов.

– Никак нет, товарищ майор, – ответил Валерий. Заявку он подал еще в мае, но в горкоме по-прежнему тянули, и оставался молодой следователь беспартийным.

– Понятно, – неопределенно отреагировал майор. – Впрочем, не в этом суть. Тут просто чертовщина какая-то творится. Коллеги из Андроповска прислали запрос, говорят, обстановка нервная, без нас никак не обойтись.

Камышев осторожно кивнул. Андроповск был небольшим райцентром на юге области, население тысяч пятьдесят, как в Торжке. Его переименовали в честь умершего генсека, а прежнее историческое название – Любгород – возвращать не торопились. Городок был тихим, и уровень преступности соответствующим. Но если от местных органов пришла просьба о содействии, значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. Неужели маньяк?

– Люди там пропадают, Валера, – майор словно бы дал Камышеву время подумать и лишь спустя томительную минуту наконец-то посмотрел на подчиненного, начав объяснять суть «нервной обстановки».

– Жду подробностей, – снова кивнул следователь, отметив по выражению лица Виктора Степановича, что тот явно сбит с толку, и ситуация определенно серьезнее, чем ему показалось вначале.

– А подробности, Валера, такие, – Антонов затянулся почти догоревшим до фильтра «Космосом». – Без вести пропавшими считаются уже девять человек…

– Сколько? – Камышев даже поперхнулся чаем.

– Вот-вот, – зло оскалился майор. – Затянули они, черти андроповские.

Еще несколько лет назад фразу Антонова можно было бы посчитать крамольной, но на дворе царили перестройка и гласность, а потому его слова прозвучали всего лишь двусмысленно.

– В общем, даже несколько детей числятся без вести пропавшими, – продолжил начальник, закурив еще одну сигарету. – Зацепок почти никаких, но в каждом случае говорится о черной «Волге», которую видели рядом со школами. А еще в тех местах, где и взрослых перед исчезновением в последний раз видели… Где-то мельком, где-то прям явно, но везде в рассказах очевидцев фигурирует черная «Волга».

– И… что с этой «Волгой»? – теперь Камышев был почти уверен в том, что в Андроповске-Любгороде действует серийный убийца.

– А то, что ничего не понятно, – покачал головой Антонов. – Ездят на ней какие-то странные личности, которые очень быстро исчезают, когда к ним проявляют интерес. Просто уезжают, и все. Словно чувствуют. Однажды, правда, за ними местные гаишники гнались. Проезжали мимо школы, увидели эту «двадцать первую» – машина-то приметная – и обратили внимание, что она без номеров. Решили докопаться, остановились…

– И? – не выдержал Камышев, начиная раздражаться на особенность командира рассказывать важные вещи с избытком риторических пауз.

– И те как рванут! – Антонов даже кулаком по столу грохнул. – Гаишники за ними. Тоже на «Волге», кстати, только на двадцать четвертой «догонялке». А они как втопили – и через пару минут уже след простыл. Мужики план-перехват объявили, ориентировку дали на черную «двадцать первую». И ничего. Понимаешь, Камышев? Ни-че-го.

Молодой следователь молчал. Пахло какой-то невероятной чертовщиной, но в нее он верить отказывался, пытаясь подобрать рациональное объяснение. Ничего пока не выходило.

– В общем, Валера, едешь ты в Андроповск – распутывать это дело, – Антонов наконец-то произнес то, что Камышев уже и сам понимал. – Иди, оформляйся.

Старший лейтенант кивнул, встал и молча пошел к выходу из начальственного кабинета. Предстоящая командировка его однозначно заинтриговала, вот только вместе с бешеным интересом Камышев ощущал еще и смутное беспокойство.

С этой чертовой «Волгой» явно было что-то нечисто.

Андроповск (бывший Любгород), 1988 год. 14 сентября, среда

Местные Камышева приняли как родного, хотя обычно коллеги из областного управления вызывают у районных милиционеров неприязненный зуд. Видимо, настолько у андроповских дела шли туго, что им было не до пикировок. На автовокзале следователя из Калинина встретил водитель на желтом помятом «козлике» с облупившимися трафаретными буквами «Милиция», отвез в гостиницу, терпеливо дождался, пока гость оформит свой приезд и заселится в номер. И только потом они направились в местный отдел.

– Здравия желаю, товарищ майор! – зайдя в нужный кабинет, Камышев по-уставному поприветствовал местного начальника, мужика с пышными пшеничными усами, но тот замахал руками.

– Валерий Сергеевич, я вас умоляю! – голос у вскочившего из-за стола офицера был высоковат для человека его комплекции. – Давайте по имени-отчеству. Платон Григорьич я, кстати. Величук. Да вы присаживайтесь!

Майор Величук усадил Камышева на свое место и постучал костяшками толстых пальцев по пухлой стопке картонных папок с делами – к его приезду явно готовились.

– Вот это, значит, для ознакомления, – Платон Григорьевич обильно потел и пыхтел в свои рабоче-крестьянские усы. – Все эпизоды объединены в одно делопроизводство, документация максимально полная. Я вас тогда оставлю, чтобы не мешать, а потом…

Величук запнулся, а Камышеву даже стало неловко из-за того, что взрослый мужик, причем старше его по званию, прыгает вокруг него, молодого калининского следака, будто провинившийся ученик перед завучем.

– Платон Григорьевич, если вас не затруднит, лучше останьтесь, – мягко, но уверенно произнес Валерий. – У меня обязательно возникнут вопросы, так что ваша помощь точно понадобится.

– Так я вам сейчас Апшилаву пришлю! – с готовностью воскликнул майор. – Эдик… то есть Эдуард Апшилава, это наш следователь, который работает над делом черной «Волги».

– Дело черной «Волги»? – Камышев удивленно вскинул брови. – То есть вы и вправду считаете, что она существует и как-то связана со всеми этими исчезновениями?