Угрюмый герой (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович - Страница 20

— Скажите, мастер Хлайдз, вы считаете себя деловым орком? — продолжил я тем же вежливым тоном, держа орка за сальные толстые волосы.

— Ты кт…, - попытался прохрипеть мой визави, прокручиваясь из стороны в сторону. Пришлось прижать лезвие к его шее, с такой туши станется меня скинуть.

— Я пулемет. С «Солнышка», — мои слова заставили Хлайдза застыть, — Новая модель. Стреляю бесшумно, заранее и сам по себе. А теперь ответьте на мой вопрос, мастер Хлайдз. Вы считаете себя деловым орком?

— Что с моими… ААА!!!!! ААА!!!

Пришлось подождать, пока он проорётся, чтобы повторить вопрос, на который мастер Хлайдз уже должен был ответить, считает ли он себя «восьмипалым деловым орком» или нет. Крики чересчур агрессивного бизнесмена вызвали определенное оживление в его хуторе… или как там это поселение можно было назвать, но, видя лишь серые цвета страха, я догадался, что внутри остались сплошь некомбатанты.

Становиться «шестипалым» орк категорически не захотел, выражая желание к сотрудничеству всеми доступными методами. Наконец-то, спустя целых три минуты, мы смогли перейти к цивилизованному диалогу. «Чужаков не жалко». Этот постулат, оставшийся даже у самого современного народа, ничуть не ослабевает с давних времен. Особенно если ты путешественник, которому глубоко плевать, насколько сильно на тебя обидятся местные. Также характерно и обратное — Хлайдзу было чхать на Заграхорнов, он хотел себе дирижабль. А еще был очень на меня обижен — среди тех засадников, которых я пустил на удобрения, был его сын и три племянника.

— Мы честно ведем дела…, - хрипел он полным ненависти голосом, — Но сюда идёт ихорник! Огромный! Отожранный! От такого не убежать, только отбиваться! Попробуй мы уйти, он бы догнал…

— Идиоты, — констатировал я, — В «Солнышке» есть место для четырех-пяти орков, и то бы вам стоять пришлось. Аппарат делали гоблины и для гоблинов…

— Сам ты идиот! — рявкнул кровоточащий орк, подозрительно ерзая, — Мы бы посадили баб с ружьями на дирижабль, а шагающей херней укрепили бы оборон… хррссс…

— Я обидчивый идиот, — признался я конвульсивно дергающемуся Хлайдзу, вставая с его спины. Любят на Северной Валте маленькие револьверчики, вот смотри ж ты. Сами здоровые, пальцы как три моих, а малепуську эту почти навёл тайком, козёл зеленый…

Была в моем мире у англичан или американцев, уже не помню, такая пословица: «Нет чести среди воров». Так и здесь. Попроси эта дергающаяся орчатина о помощи покойного Заккери, так гоблин бы с радостью согласился, правда, с условием, что на борт пустит максимум пару долбодятлов. Затем мусье Заграхорн просто ждёт, пока придёт плотоядная тварь, убивает «гостей» ударом в спину, сбрасывая вниз, а потом просто напевает песенку в ожидании, пока ихорник доест остальных и уйдет по своим делам. Целый хутор халявных вещей, бери не хочу.

Не люблю преступников. Где мои отличные неживые горожане, просто-напросто хотевшие не работать, а жить в виртуальном магическом мире за просто так? Они были такие послушные, такие покладистые…

Бандитский хутор, если так можно обозвать несколько тесно стоящих деревянных зданий, спрятанных за одним частоколом, замер в потемках, не выдавая жизни ни одним звуком. Зато он во всем своем великолепии исходил немалым количеством страха, скорее всего вызванным воплями несговорчивого бывшего хозяина, от чего я смог насчитать порядка полутора десятков силуэтов за забором, явно что-то сжимающие в руках.

— Здравствуйте! — громко гаркнул я, не подходя слишком уж близко к незнакомому, а значит опасному, сооружению, — Могу я с кем-нибудь переговорить по поводу топлива для дирижабля?!

Сделку я надеялся предложить простую: орки выкатывают стоящую прямо перед воротами и уже подготовленную телегу-заправщик, а мы за это не стреляем по ним из пулемета, а наоборот, сбрасываем стандартное вознаграждение честя по чести. Щедро неимоверно, но блинский блин, если мне сейчас просто откажутся продавать, то я буду вынужден уйти. Преступники, бандиты, засадники и нехорошие орки уже наказаны, а за забором могут быть невинные женщины и дети.

— Можешь, херня ты неведомая! — бодро и зло гаркнул бабий голос из-за забора, — Я всё слышала, о чем вы с мужем трепались! По артефакту!

— Выкатывайте телегу! — тут же обрадовался дипломатичный я.

— Хер тебе, говно собачье! — был дан куртуазный ответ тем же голосом, — Только бздни в нашу сторону, и мы поджигаем топляк! Хочешь его получить? Берем убитыми ихорниками, крупными! Предоплатой, понял?!

Дерь-мо. Чего я и боялся. Была надежда, что те, кто прячутся внутри и боятся, рискнут откупиться от нас топливом, в крайнем случае продадут его по обычной цене, но такое…

— Я вас услышал, девушки! Пойду посоветуюсь со своей! Ждите, я еще вернусь!

— Эй, мокрушник! — тут же заорал всё тот же злой и отчаянный женский голос. Я видел, кому он принадлежит. Крупная фигура, стоящая у самого частокола, исходящая красным светом злости и серым дымом страха. Первого было куда больше, чем второго. Жена покойного бандюги тем временем продолжила, — Пока думать будете, помни, у нас девка сидит с факелом прямо на бочке! А где сидит вторая и куда у нее идёт дорожка с порохом — я тебе не скажу! Нам терять нечего!

Пришлось возвращаться назад несолоно хлебавшим. Мозгами я понимал, что в этой разбойничьей станице невиновных быть не может. Строились тут добротно, жили долго, причем, точно не земледелием или охотой, но доказательств для «нетерпимости» нет. Крадущихся в ночи орков с пушками она спокойно воспринимает как цели, а женщин, сидящих за забором — нет. Я бессилен.

Стелле новости не понравились совершенно. Переспросив меня десять раз, правда ли я убил Хлайдза и его сотрудников, она подавленно начала пищать, обвиняя меня в излишней жестокости, совершенно игнорируя предложения выйти и посмотреть на тела, окружавшие дирижабль. Приведя расстроенную полугоблиншу несколькими подзатыльниками в конструктивно-опасливое настроение, я начал у нее допытываться о богатстве нашего выбора. Мол, какие альтернативы по заправке у нас имеются.

Оказалось — никаких.

— В баках на донышке…, - с некоторым изумлением посмотрела на меня зеленокожая, приоткрыв свой клыкастый ротик, — Мы отсюда никуда не улетим!

— Тогда нужно уходить, — предложил я, — Вычерпываем твоё «на донышке», обливаем все обжитые места на «Солнышке» для маскировки запаха, а потом набираем высоту и ждем, пока тварь пройдет.

— Сидием нельзя поливать в жилых помещениях! Он ядовит!

— Значит нужно бросать дирижабль и надеяться, что тварь его не раздерет.

— Нет! Я не брошу «Солнышко»!

— А это не предложение, знаешь ли, — хмыкнул я, переглянувшись с Волди, — Не хочешь — не бросай, оставайся здесь. Просто удлини причальный трос так, чтобы к тебе в гости ничего не заскочило, а затем сиди сколько влезет. А я сваливаю. Без тебя мне будет куда удобнее.

Да и зачем мне нужен пилот без дирижабля?

Всё не так уж и плохо. У меня есть отличная винтовка, новый солидный пистолет от местного заправилы, а также его пусть и обычный, но куда более надежный по сравнению с бывшей косой нож. Хлайдз успел рассказать, что к поселению тварь выйдет через сутки-двое, от чего запас времени вполне хороший. Да и не думаю я, что, обожравшись местных орков, ихорник соблазнится моим запахом, как и запахом кота. Патроны? Подберу внизу с трупов, авось сгодятся.

— Лжец! Так ты меня защищаешь?! Чего стоят твои слова?! Просто собираешься убежать, бросив тут всех!

У меня аж лысина на затылке морщинами от изумления пошла.

— Девочка, у тебя голова совсем бо-бо? — ошарашенно поинтересовался я, недоверчиво рассматривая сжавшие кулачки девушку, — Ситуация смертельно опасная. Я предложил тебе выход и защиту, ты отказалась. Так? А что должна была сделать? Сунуть язык в задницу и выполнять мои распоряжения, пока ситуация не прекратит быть опасной. Охрана работает именно так. Я говорю лечь в дерьмо и плыть на юг, ты ложишься и плывешь. Я говорю бросить дирижабль, ты бросаешь. Если ты рассчитывала, что я буду защищать твой образ жизни, который ты вела с папочкой, то мозгов у тебя даже для лесной бандитки маловато.